внезапно разозлился Супрун. - Неужели тебе нужно подсказывать такие
простые вещи?
ней, ведь она будет знать меня в лицо.
полагает, что Супрун сам этого не сообразил? Ничтожество.
говорю тебе "сделай", это не означает, что ты должен кидаться выполнять
все сам. Поручи кому-нибудь. Ты отвечаешь за исполнение, за конечный ре-
зультат. А уж как ты будешь исполнять мои задания, это твое личное дело.
И если ты этого не понимаешь, то, выходит, рано я тебя двинул на повыше-
ние, руководитель из тебя никакой.
взгляда Супруну стало не по себе. Да, он, безусловно, доверял Вадиму. Он
ценил его профессионализм. Он верил в его чисто человеческую порядоч-
ность. Но он никогда не мог его понять.
фу. Но в отличие от большинства людей его скелет постоянно напоминал о
себе, и более того, стремился выпасть из шкафа в самое неподходящее вре-
мя, выставив на всеобщее обозрение тщательно скрываемый секрет. Секрет
этот состоял в том, что Бойцов боялся женщин. Боялся до внутренней дро-
жи, до с трудом сдерживаемой истерики. И добоялся в результате до того,
что врачи называют психогенной импотенцией. Самое странное заключалось в
том, что Вадим был абсолютно здоров физически и чрезвычайно вынослив как
сексуальный партнер.
поднять эту завесу нельзя было даже и мечтать. Его мать была театральным
критиком, и это почему-то наложило сильный отпечаток на весь уклад жизни
их семьи. Вадик был начисто лишен всех тех мелочей, из которых для него
складывалось понятие "дом" и "семья". Мама ходила в театр каждый вечер,
поэтому спать его укладывал отец, и вечерняя сказка, и вечерний поцелуй
тоже были отцовскими. Мама приходила далеко за полночь, а по утрам спала
до десяти-одиннадцати часов, поэтому будил его утром и кормил завтраком
тоже отец, он же первое время провожал мальчугана до школы.
Но это вовсе не означало, что она, как тысячи других матерей, имеющих
детей-школьников, кидалась к сыну с вопросами об успехах и отметках и
кормила его обедом. Вовсе нет. Она сидела на кухне и что-то быстро печа-
тала на машинке, не выпуская изо рта сигарету, а вернувшегося из школы
сына рассматривала как досадную помеху своему творческому процессу. Ей и
в голову не приходило прекратить работу, чтобы освободить стол на кухне
и покормить ребенка. Нет, зачем же? Мальчик вырос вполне самостоя-
тельным, он может тихонько, не мешая матери, разогреть обед и унести еду
в свою комнату, потом вернуться, ступая на цыпочках, сполоснуть тарелку
под краном и поставить ее на место.
в дневнике? Лишь бы был здоров и не шлялся по подворотням с плохой ком-
панией. Класса примерно до третьего Вадик наивно пытался обсуждать с ма-
терью свои школьные дела, показывал ей дневник с пятерками, хвастался
хорошими успехами на уроках рисования и труда. У него и в самом деле бы-
ли золотые руки, и изготовленные Вадиком Бойцовым забавные игрушки и по-
делки из года в год занимали главное место на школьных выставках и заво-
евывали призы. Но мама и на это внимания почему-то не обращала.
ванная принцесса, превращенная злой колдуньей в нервную сумасбродную ис-
теричку. Однажды Вадик проснулся среди ночи и услышал доносящиеся из
ванной отчаянные рыдания. Он испуганно побежал в комнату к родителям.
Отец лежал в постели и курил, не зажигая света.
особенного не произошло.
Просто ей стало грустно, и она ушла в ванную поплакать. Ничего страшно-
го, с женщинами это часто бывает.
В реальной жизни все происходило так: мать закатывала истеричные сцены,
явно провоцируя отца на ответные выпады, из которых можно было бы раз-
дуть скандал и уж тут-то дать себе волю, покричать, поплакать, даже, ес-
ли повезет, разбить пару-тройку тарелок, выпустить пар, сбросить напря-
жение. Но отец ни разу, сколько Вадим себя помнил, не поддался на прово-
кацию. Это выводило мать из себя, но, как ни странно, сама она этого не
понимала. Ситуация разыгрывалась каждый раз по одному и тому же класси-
ческому сценарию.
и плюхаясь на диван прямо в пальто. - Я больше не в состоянии это тер-
петь. Они хотят сжить меня со свету за эту рецензию. Все считают Лебеде-
ва светилом и королем сцены, в рот ему смотрят, задницу лизать готовы, а
я, видите ли, посмела написать, что мизансцена во втором акте "Мещан"
выстроена неудачно. Нет, я ничего не говорю, Лебедев - великий режиссер,
но это не означает, что у него не может быть промахов и ошибок. А я на
то и критик, чтобы их замечать. Но слышал бы ты, как на меня сегодня
орал заведующий редакцией! Просто смешал меня с грязью. Жить не хочется.
И как в любом нормальном доме, если только в нем не живет сумасшедшая
чистюля, на глаза ей попадался какойнибудь "непорядок". Иногда это быва-
ло что-то "серьезное" вроде пыли на полированной поверхности мебели, а
иногда мелочь какая-нибудь наподобие взятой с полки и брошенной на дива-
не книги. Масштаб "непорядка" роли не играл, ибо важен был повод, изна-
чальный толчок для перевода злости с отсутствующего в данном месте зав-
редакцией на имеющийся в наличии контингент.
этой проклятой работе и в результате даже дома не могу расслабиться. Я
вынуждена хватать тряпку и начинать убирать за вами. Двое взрослых мужи-
ков - и не можете поддерживать элементарный порядок. Ну почему все долж-
на делать я, почему вы всю домашнюю работу спихнули на меня, я и обед, я
и стирка, я и уборка, и, между прочим, я еще и деньги вам зарабатывай.
ла, сейчас мы с Вадиком все уберем, все приведем в порядок, не сердись.
ей, что, между прочим, тоже работает, и не меньше ее, и денег зарабаты-
вает гораздо больше, а в квартире достаточно чисто, потому что они не
далее как вчера все пропылесосили.
зии. Убедившись в бесплодности своих попыток вызвать ответную реакцию,
начинала рыдать, потом уходила на кухню, закрывала за собой дверь и ни в
какие разговоры не вступала. Через какое-то время она снова становилась
веселой и ласковой, словно ничего и не произошло.
носишь зарплату? - спрашивал мальчик.
объяснял отец. - Ты же не думаешь, что мама не знает об этом, правда?
Конечно же, она прекрасно знает, что я работаю, что работа у меня тяже-
лая и опасная, поэтому и зарплата у меня большая.
дик.
взрослый, чтобы понять. Она не меня упрекает, сынок, она злится на свое-
го начальника и на своих врагов, но поскольку она их боится и не может
на них кричать, она кричит на нас с тобой. Это потому, что она нас с то-
бой любит, нам она доверяет и нас не боится. А своим врагам она не дове-
ряет, она их побаивается, поэтому не может открыто показывать им свою
злость. Понимаешь?
самый любимый человек на свете. Но я - мужчина, а мама - женщина. Женщи-
ны не такие, как мужчины, они устроены совсем по-другому, они и мыслят
по-другому, и чувствуют. Никогда не пытайся понять женщин, сынок, это
занятие бесполезное. Нам, мужчинам, понять их не дано. К ним надо просто
приспособиться, вот как я к маме.
отец был прав. Женщины устроены не так, как мужчины, и относится это не
только к области физиологии. С ними невозможно иметь дело, потому что
они непредсказуемы, непрогнозируемы, алогичны, они постоянно нарушают
правила игры, причем как раз те правила, которые сами же и устанавлива-
ют. Говорят: "Не забудь, ровно в восемь", - и не приходят вообще или
опаздывают часа на два. Говорят, что хотят пойти в кино на фильм с Аде-
ном Делоном, а когда им приносишь билеты, швыряют их тебе в лицо и фыр-
кают: "Да сто лет мне нужен этот старый педераст!" Никогда не дают спи-
сывать у себя, но постоянно ноют, что не могут решить задачку, и просят
помочь (подразумевается, дать списать).
За исключением одного, но необходимого момента. Он долго не мог для себя
решить, как сочетать нежелание связываться с дамами и желание близости с
Флинт Эрик
Василенко Иван
Ильин Андрей
Лукьяненко Сергей
Якубенко Николай
Пехов Алексей