Чтение 38–й страницы книги ~Хранитель силы~

- Не обратил внимания, но, кажется, не было.

- Кажется! Я чему тебя учил, а?.. Сейчас-то хоть смотри! Ты же привел их
в больницу!

- Они засекли звонок старца. Телефон прослушивается, и мобильник тоже...

- Это невозможно, - уверенно заявил Кужелев. - Позавчера проверял,
поставил на контроль. Любое подсоединение - сразу отключают номер.

- Мы не знаем, с кем имеем дело. Судя по голосу, мне кажется, машина
какая-то, бульдозер... Но есть еще один - хозяин газеты Артельянц, владелец
пяти акций, сам видел, в руках держал. А если б ты видел, какие пропуска он
принес, и кем подписаны! Плюс к этому - пятнадцать тысяч зелеными.

Полковник не проявил интереса.

- Знаю... С нашего ведома подписали. Но к премьеру он сам ходил, и тот
подмахнул по собственной инициативе.

- То есть ты знал, что Артельянц заставит работать на него?

- Конечно, знал.

- А что же мне не сказал?

- Меньше знаешь - крепче спишь, - усмехнулся Кужелев и похлопал по плечу.
- Надо было, чтоб все естественно... Браслетик-то все носишь? Не жмет?

- Не жмет, - бросил Хортов. - Вы что, используете меня втемную?

- Но и ты темнишь, пехота! Где ты сутки бродяжил?

- Почему я должен отчитываться?

- Да потому что ты сейчас, как магнит, притягиваешь к себе всю публику,
которая тусуется вокруг проблемы Веймарских бумаг. И за тобой идет слежка.
Что я мог подумать, когда ты пропал?

- Ладно, не ворчи, - примиряюще сказал Андрей. - Был у случайной женщины.
Голосовала - посадил, подвез, чай, кофе, ну и все прочее.

- Ты уже с панели женщин берешь?

- А что делать? Природа требует...

- Куда поехали? К ней на квартиру?

- Но это-то тебе зачем? Надо отписаться? Или проверки мне устраиваешь?

- Да нет, хочу выяснить, как же вот эта машинка оказалась на платной
стоянке во Внуково?

Кужелев брал его в клещи не хуже Пронского и с таким же безжалостным
упорством тащил на дно. И надо было выворачиваться из щупалец и этого
спрута.

- Летал тут в один город...

- Не ври, никуда ты не летал. Мы проверяли. А может, зайцем?

- Зайцем, - согласился Хортов, ощущая неожиданный восторг.

Разговор уже становился тягомотным и неприятным - Кужелев понял это и
напирать больше не стал.

- Ты извини, - буркнул он. - Не из простого любопытства спрашиваю. Все
гораздо сложнее. Я тебе эту работу нашел... Ну, короче, внедрил в газету.
Другого выхода не было. Понимаешь, это не средство массовой информации, это
какой-то разведцентр. Одних только наших офицеров работает там четверо, из
ГРУ два человека. А из МВД десяток. Все в прошлом опера, сорокалетний
молодняк, и все обиженные, так что усердно работают на хозяина. Эта публика
самая опасная, они как собаковолки, не боятся государственной машины и режут
все подряд. Сам Стрижак - бывший кадровый контрразведчик, уволен за
дискредитацию. В девяносто первом после путча пытался вынести из Большого
дома в Питере личные дела агентов и устроить "охоту на ведьм". Потому что у
самого рыло в пуху, сажал за чтение Солженицына. А ты самая приемлемая
фигура что для них, что для нас. Хортов выслушал все это, немного помолчал.

- Ну спасибо, благодетель! За доверие и прочее... Только я хотел бы
заниматься журналистикой, а не вашими разработками.

- Вот и занимайся! Ты в такую струю попал - любой щелкопер позавидует.
Потом писать - не переписать. Мы бы давно и Стрижака, и Артельянца в блин
раскатали, но представляешь, сколько вони будет? Они же, суки, содержат свои
газеты для шантажа и прикрытия своих темных дел. Тронешь их, значит, ты
сатрап, покусился на свободу слова.

- Хорошо, что сказал... В общем, я в ваших играх больше не участвую.

- В таком случае, я не смогу обеспечить твою безопасность, - сказал
Кужелев жестко.

- Спасибо, как-нибудь сам позабочусь.

- Ты же понимаешь, сейчас невозможно без крыши. Хоть в бизнесе, хоть в
политике. А ты же не просто журналист, верно? - он усмехнулся. - Или другую
работу подыскал? Более надежную? Где по пятнадцать тысяч баксов отстегивают?

- Я их верну. Вместе с пропусками. А в газете я больше не работаю.

- Да ты и в самом деле больной! Кто у тебя возьмет? Неужели ты еще не
понял, в какую драку ввязался? Не видишь, как обкладывают со всех сторон?..
Все, поезд ушел. Если не хочешь, чтобы тебя сегодня-завтра обрядили в
рубашку с длинными рукавами и отвезли в Кащенко, не дергайся. Угрожают тебе
люди серьезные.

Андрею стало нехорошо, браслет впился в запястье.

- Почему Кащенко? - спросил осторожно.

- Ты же хотел, чтоб все было в открытую!

- С какой стати в Кащенко?

- А с такой... Мочить журналистов, даже малоизвестных - слишком много
шума, - он говорил насмешливым тоном, будто подчеркивал свое превосходство.
- На тебя собрали отрицательную медицинскую информацию. Детский суицид,
паранойя... Материал в газете - провокационный бред душевнобольного. Желание
поссорить нас с немцами.

- Этого не может быть, - теряя самообладание, проговорил Хортов. - Кто
собрал? Когда?..

- Смотрел копию будущей телепередачи. Выйдет в эфир, когда ты будешь в
палате номер шесть. Интервью с врачом Томской психушки, потом из бывшего
города Фрунзе... Говорят заслуженные пожилые доктора, все натурально.
Истории болезни показывают крупным планом - впечатляет.

- Уходи, - глухо произнес Андрей.

- Неубедительно, пехота, переигрываешь.

- Я жду.

Кужелев, не спеша, выбрался из машины, облокотился на открытую дверцу.

- Надо работать с нами, тебя никто не прикроет.

Хортов демонстративно промолчал и отвернулся, полковник осторожно закрыл
дверцу и ушел куда-то назад и в сторону - даже в боковых зеркалах не
мелькнул.

Вот от чего отговаривал законник Скорята!

Первый сильный ход сделал не Андрей - Стрижак, получив команду от
хозяина. Автора в этом случае сделали разменной монетой и козлом отпущения.
Публикация для кого-то могла послужить сигналом к действию или, наоборот,
предупреждением.

Вторым ходом стало внезапное, непредсказуемое игроками появление старца
Гедеона, с которым Хортов худо-бедно успел побеседовать и в результате вышел
на самого Пронского. Скорее всего, схимонах не захотел ни с кем больше
разговаривать и поплатился жизнью.

Андрею же была уготована иная судьба, плачевная: то, что сообщил Кужелев,
не подлежало сомнению. И сработает в тот момент, когда станет известно о его
поездке в Симферополь и контакте с Пронским.

Такое ощущение, что за эти бумаги сцепились между собой две или даже три
какие-то организации, некие кланы, по значимости не уступающие друг другу, и
если они используют в схватке вещества и приемы секретных спецслужб,
журналистов, прослушивание и газеты, значит, борьба идет на солидных коврах.
Только одним нужна гласность, другим - полное молчание, и всех разговорчивых
они просто убирают.

Размышляя так. Хортов чувствовал внутреннее физическое противление и
одновременно предательское, подзуживающее любопытство. Надо было раз и
навсегда отречься от этой темы, уйти в подполье, уехать куда-нибудь, чтобы
те, кто угрожает по телефону, не начали действовать.

Даже если он когда-нибудь вырвется из психушки, то выданный в эфир ролик
с интервью поставит точку во всякой карьере.

Сейчас не то время, когда из клиник выпускали больных и делали из Них
мучеников и национальных героев.

Андрей приехал домой, поставил машину в "ракушку", намереваясь прежде
всего просто выспаться, а потом уж принимать какие-то решения: он еще не
отошел от бессонной ночи в компании Пронского. Пока он мылся под душем,
дважды кто-то прорывался по квартирному телефону, но когда вышел из ванной
комнаты, ожил и мобильный. Хортов покосился на гардину, взял трубку и,
вернувшись в ванную, включил воду.

- Господин Хортов? Я рад вас слышать, - это был адвокат Кацнельсона. - Я
слышал, у вас большие неприятности.

- Ничего подобного, у меня все идет по плану, - не сразу и казенно
отозвался Андрей.

- Как же, а смерть схимонаха Гедеона? Вы знаете, он умер насильственной
смертью, как и Лев Кацнельсон.

- Да, сообщили.

- А теперь угрожают вам. Его знания и уверенность насторожили Хортова.
Адвокат тут же его отвлек.

- Что там у вас шумит? Идет фон, будто льется вода.

- Моюсь.

- А, с дороги, - будто вспомнил он. - Святое дело.

- Я не занимаюсь этой темой, и вообще уволился из редакции, - сказал
Андрей то, что пришло в голову.

- Вот и хорошо. У меня будет к вам деловое предложение. Смоете пыль и
приезжайте.

Он считал адвоката мелкой сошкой в этом деле. Бизин хотел тихо и мирно
продать акции правительству, так сказать, совершить патриотический акт,
получить денежки и, поделив их со стариком и его семьей, отбыть назад, в
Канаду. Возможно, из каких-то дипломатических источников" он узнал о
существовании Веймарских ценных бумаг в России, полученных когда-то
Коминтерном, а вероятнее всего, борца за права человека кто-то надоумил и
послал на их розыск, для чего он и вернулся из иммиграции как только стало