Чтение 38–й страницы книги ~Дорога скорби~

-- Множество -- это сколько?

-- Две сотни или около того. Поверь мне, это много. Но нам не разре-
шили опубликовать ни одного.

-- И кто это сказал? -- поинтересовался я.

-- Редактор, Годбар. Ему самому это не нравится, но указания спуска-
ются с самого верха.

-- Тилпит?

-- Ты уверен, что этот телефон не прослушивается?

-- Ты в безопасности.

-- Тебя бьют слишком жестоко, ты этого не заслужил. Я это знаю. Мы
все это знаем. Я сожалею, что принял участие в травле. Я прошу прощения за
то, что написал сегодняшнюю отраву, особенно насчет твоей руки. Да, это
Тилпит. Сам владелец.

-- Ну что ж... спасибо.

-- Но Эллис Квинт действительно отрезал эту ногу? -- спросил он.

-- Это решит суд присяжных, -- с сочувствием улыбнулся я.

-- Сид, послушай, ты мне должен!

-- Жизнь -- сволочная штука, -- сказал я.

ГЛАВА 11

В девять часов утра в пятницу я добрался до Фродшема и спросил, как
проехать к "Топлайн фудс" Недалеко от реки, сказали мне. У реки, в Мерси. В
исторических доках в Мерси, прибрежной части Ливерпуля, давно царила тиши-
на, высокие краны демонтированы, склады перестроены или снесены. Часть сер-
дца города перестала биться.

Вот уже много лет я бывал в Ливерпуле только тогда, когда приезжал на
ипподром в Эйнтри. Улица, на которой я когда-то жил, находилась где-то за
рынком. Ливерпуль был местом, а не домом.

Фродшем, с точки зрения Мерси, имел некоторые преимущества, посколь-
ку на севере все еще работали доки в Ранкорне, на Манчестерском судоходном
канале. Один из этих доков (как мне сказали по телефону в администрации до-
ков) был занят "Топлайн фудс". Корабль под канадским флагом выгружал там
зерно для "Топлайн".

Я остановил машину там, откуда было' видно излучину реки, парящих над
ней чаек и вьющиеся по ветру флаги на горизонте. Я стоял на холодном ветру,
опершись о машину, дышал соленым воздухом и слушают шум дороги, доносивший-
ся снизу.

Где эти самые корни? Я всегда любил открытое небо, но своим я считал
небо над пустошами Ньюмаркета. Когда я был мальчишкой, здесь для меня не
было открытого неба, только узкие улочки, дорога до школы и дождь. "Джон
Сидней, умойся. Поцелуй нас". Через день после смерти матери я выиграл свою
первую скачку, и в тот вечер я напился первый и единственный раз в жизни --
если не считать дня ареста Эллиса Квинта.

Стоя в Мерси на холодном ветру, я мрачно взирал на человека, которым
стал: мешанина неуверенности в себе, способностей, страха и обидчивой гор-
дости. Я вырос таким, каким был внутренне. Ливерпуль и Ньюмаркет не были в
этом виноваты.

Сев в машину, я задался вопросом, где бы найти все эти стальные нер-
вы, которые мне приписывают.

Я не знал, во что ввязался. Я все еще был в точке возврата и мог уйти
и оставить поле битвы за Эллисом. Я мог -- и не мог. Если я это сделаю, мне
придется с этим жить. Я лучше просто пойду дальше, подумал я.

Я съехал вниз, нашел завод "Топлайн фудс" и въехал в его двенадцати-
футовые гостеприимно открытые ворота. У ворот дежурил охранник, который не
обратил на меня внимания.

За воротами рядами стояли машины. Я пристроился в конце ряда и нашел
компромисс в одежде: брюки от костюма, застегнутая на "молнию" спортивная
куртка, белая рубашка, никакого галстука, обычные туфли. Волосы аккуратно
зачесаны вперед в молодежном стиле; в таком виде я никому не мог показаться
опасным.

Завод, с трех сторон окружавший двор, состоял из погрузочных плат-
форм, огромного главного здания и более нового офисного крыла. Разгрузка и
погрузка велись под крышей, в подъезжавшие задом грузовики. Возле одной из
платформ, как я заметил в просвете, двое здоровых грузчиков таскали из
длинного контейнера тяжелые мешки, похоже -- с зерном, и поднимали их на
конвейер.

Окна главного здания располагались высоко, и в них нельзя было загля-
нуть снаружи.

Я прошел к офису и плечом открыл тяжелую стеклянную дверь, которая
вела в большой пустынный холл, и тут обнаружил причину беспечности охраны у
ворот. Все охранные дела были сосредоточены внутри. За столом сидела целе-
устремленная женщина средних лет в зеленом джемпере. По бокам от нее возвы-
шались двое мужчин в синей морской форме со значками службы безопасности
"Топлайн фудс" на нагрудных карманах.

-- Ваше имя, пожалуйста, -- сказала зеленый джемпер. -- По какому де-
лу пришли. Все свертки, пакеты и сумки должны быть оставлены здесь.

Она говорила с явным ливерпульским произношением. С тем же самым ак-
центом я сказал ей, что она и . сама может увидеть, что у меня нет ни сум-
ки, ни пакета, ни свертка.

Она услышала акцент и без улыбки снова спросила мое имя.

-- Джон Сидней.

-- По какому делу?

-- Ну, -- начал я, словно был ошеломлен таким приемом. -- Меня проси-
ли поехать сюда и посмотреть, де-' лаете ли вы конский корм. -- Я сделал
паузу и неуклюже заключил: -- Вроде того.

-- Конечно, мы производим корма для лошадей. Это наш бизнес.

-- Да, -- серьезно сказал я ей, -- но этот фермер, ну, он попросил
меня заехать, когда я буду рядом, и посмотреть, точно ли у вас делают тот
корм, который ему кто-то дал, он очень подошел его молодой лошади, вот, но
ему корм отсыпали, дали без упаковки, и у него есть только список, из чего
кусочки сделаны, а он хочет знать, не ваш ли это был корм, понимаете? -- Я
наполовину вытащил из внутреннего кармана лист бумаги и затолкал его обрат-
но. Моя бессвязная речь ее утомила.

-- Если бы я мог с кем-нибудь поговорить, -- попросил я. -- Послушай-
те, я обязан этому фермеру, а это все займет не больше минуты. Потому что
этот фермер, он может стать вашим постоянным покупателем, если это был ваш
корм.

Она сдалась, позвонила по телефону и пересказала кому-то вкратце мою
невероятную историю. Затем окинула меня взглядом с ног до головы и сообщила
в трубку:

-- Мухи не обидит.

Я к месту изобразил слабую немного беспокойную улыбку. Она положила
трубку.

-- Мисс Роуз сейчас спустится к вам. Поднимите руки.

-- Что?

-- Поднимите руки...пожалуйста.

С удивлением я сделал то, о чем меня попросили. Один из охранников
классическим образом обхлопал меня в поисках оружия. Он не заметил ни ис-
кусственную руку, ни сломанную кость.

-- Ключи и сотовый телефон, -- сообщил он. -- Чисто.

Зеленый джемпер написала на карточке пропуска "Джон Сидней", и я при-
цепил ее на грудь.

-- Подождите у лифта, -- сказала она. Я подождал.

Двери наконец разошлись в стороны, пропустив молоденькую девушку со
светлыми волосами, которая сказала, что она и есть мисс Роуз.

-- Мистер Сидней? Пожалуйста, сюда.

Я поднялся с ней в лифте на третий этаж. Она ободряюще улыбнулась и
провела меня по устланному ковром коридору к кабинету с броской табличкой
на открытой двери "Связь с покупателями".

-- Прошу вас, -- гордо сказала мисс Роуз. -- Садитесь, пожалуйста.

Я сел в довольно удобное кресло скандинавского стиля.

-- Боюсь, я не совсем поняла суть ваших затруднений, -- доверительно
сказала мисс Роуз. -- Если вы объясните еще раз, я найду человека, с кото-
рым вам нужно поговорить.

Я оглядел ее приятный кабинет, в котором не было ни единого признака
того, что в нем работают.

-- Вы здесь давно? -- спросил я (безобидный ливерпульский акцент,
совсем как у нее). -- Приятный офис. Вас здесь, должно быть, много. Ей это
польстило, но она ответила честно:

-- Я здесь первую неделю. Начала работать в понедельник, и вы -- мое
второе поручение.

Ничего удивительного, подумал я, что она позволила мне прийти.

-- А у вас все кабинеты такие же шикарные? -- спросил я.

-- Да, -- с энтузиазмом отозвалась она. -- Мистер Йоркшир любит, что-
бы все было красиво.

-- Это ваш босс?

-- Это наш директор-распорядитель. -- Она говорила немного скованно,
как будто только что заучила эти слова.

-- А приятно у него работать, а? -- предположил я.

-- Я с ним еще не встречалась, -- призналась мисс Роуз. -- Я, конеч-
но, знаю, как он выглядит, но... Я ведь здесь недавно, я же сказала.

Я с сочувствием улыбнулся и спросил, как выглядит Оуэн Йоркшир.

-- Он такой высокий, -- радостно поведала она. -- У него большая го-
лова и такие красивые вьющиеся волосы.

-- Усы? -- предположил я. -- И борода?

-- Нет, -- хихикнула она. -- Да он и не старый. Совсем не старый. У
него с дороги все убираются.

Это верно, подумал я.