приобретения цветов, а чтоб соблазнить продавщицу-брюнетку; любовный акт
состоялся в кладовой и был повторен многократно, под нежный шелест роз и
трепет орхидей.
так, из разряда свидетелей можно выпасть в категорию подозреваемых. Пришлось
объяснять ему, что я уже не свидетель, не подозреваемый и даже не
обвиняемый, а посредник. Посредник! Так как вчера имел удовольствие
встретиться с профессором Косталевским, который - в отличие от некоторых! -
лапшу мне на уши не вешал и баков не забивал, а честно признался, в чем суть
вопроса. И поручил урегулировать конфликт.
будто Скуратов собирался с мыслями и раздумывал, что же со мною сотворить:
представить ли к ордену ?Знак Почета?, пустить ли на фарш для пирожков или
прижечь каленым пятаком пупок. Наконец он с сомнением произнес:
приходил, а птичкой порхнул в окошко? Но мы бы его и в этом случае? Фраза
повисла в воздухе, и я припомнил, что нахожусь под колпаком, что мой телефон
прослушивается и что Косталевского, разумеется, ждали. Но ждать и поймать -
разные вещи. Мой вчерашний гость умел защищаться, причем не только
гипноглифами; если верить его словам, он был способен на нечто большее. Он
не распространялся, как ему удавалось распознать топтунов и избавиться от
слежки, но эти приемы были, вероятно, эффективными, коль его не смогли
разыскать за целый месяц. В конце концов, у психологов свои секреты, а
Косталевский мог считаться выдающимся психологом. Член десяти академий,
как-никак!
Иванович. Он как кошка - гуляет сам по себе. Захотел, и ко мне наведался? В
дверь вошел, не в окно. Не сомневайтесь!
попросил выступить посредником. Чтоб отвязались и от него, и от меня.
Кстати, упоминались им кое-какие опасные игрушки? Так вот, имейте в виду,
что он их уничтожил. Самым радикальным способом! Сунул под десятитонный
пресс, они и не выдержали, лопнули. Пластик все-таки, стекло? - Где вы, там
неприятности, - пробормотал остроносый. - Значит, арнатовские гипноглифы
все-таки были у вас? А Косталевский их забрал? И вы ему отдали? -
Гипноглифы? Какие гипноглифы? - Мой голос звучал в меру удивленно и в меру
возмущенно. - Я и слова такого не знаю, Иван Иванович! Давайте-ка лучше
делом займемся, урегулируем проблему, подпишем мирный договор и в заключение
пожмем друг другу руки. Вы ведь этого тоже хотите. Или я не прав?
телефону.
встречались, и дважды - при трупах. Не желаю, чтоб мой был следующим. Вот
когда договоримся, тогда и назначайте свидание.
ставит условие, чтобы имя его, в связи с известными вам предметами, нигде и
никогда не упоминалось. Он считает свое открытие антигуманным. - Интеллигент
хренов? - проскрежетало в трубке. - Гуманист недорезанный? - Во-вторых, -
продолжал я, - Косталевский не возражает, если вы отыщете менее щепетильных
специалистов, которые выступят восприемниками его работ - если угодно,
авторами теории ментального резонанса. Найдутся такие? - В любых
количествах, - заверил Иван Иванович. Тон у него стал пободрее. - Тогда -
третье и последнее: регламент операции. За три-четыре ближайших дня
Косталевский подготовит технологическое описание установки - той самой,
которая в данный момент разобрана и уничтожена. Ну, вы понимаете, о чем
речь? об агрегате, выпекающем ?веселухи? и ?почесухи?? может, кое-что еще.
Этот документ я передам вашему ведомству, а вы позаботитесь, чтобы отставка
Косталевского была воспринята спокойно. Гарантией спокойствия будет
благодарность за беспорочную службу, на фирменном бланке, со всеми
положенными подписями и печатями. Когда Косталевский ее получит, ждите
второй документ: теоретическое обоснование целенаправленной стимуляции
психической деятельности и эффекта ментального резонанса. Все будет изложено
в подробностях и деталях и передано вам самим профессором. В эти его
откровения я даже заглядывать не желаю. Зачем это мне? И кто я, в сущности,
такой?.. Математик в отставке, утлый челн в водовороте случайности? Хотелось
бы выбраться из него, и побыстрее. - Вы не утлый челн, а хитрый жук, -
приговорил меня Скуратов. - Но это не принципиально. Вы, Хорошев, теперь для
нас не интересны. Ни с какого боку? Ни вы, ни ваш покойный приятель,
маг-недоумок, ни его убийцы? Нам Косталевский нужен.
одно маленькое условие? Вы, Иван Иванович, действительно полковник? -
Сомневаетесь?
а завтра - кто знает? - окажетесь генералом из армейского ГРУ. - Я - точно
полковник, и точно из ФСБ, - с нажимом на слово ?точно? произнес Скуратов. -
И я точно не генерал. Генерал у нас уже имеется. В Москве.
напомню - в обмен на почетную отставку и благодарность.
нотки.
так: чем важней начальник, тем надежнее гарантии. Его право! В конце концов,
он тоже генерал, а может, и маршал от науки? С вами ему контактировать не по
чину. Я повесил трубку и подмигнул Сатане, скалившему зубы с моего
компьютера. Великий Крысолов, Великий Ловчий и Великий Обманщик? Он словно
поощрял и в то же время предупреждал меня: будь бдителен!.. Будь осторожен и
хитер - как всякий смертный человек, желающий выполнить за дьявола его
работу. Щелкнув чугунного Сатану в нос, я заглянул на кухню, полюбовался
розами и отправился за покупками. День рождения любимой, как-никак! Наш
первый совместный праздник, не считая брачной ночи? Голубые луны роз кивали
мне с подоконника, напоминали о грядущем торжестве. Они казались свежими,
будто их только что срезали с куста: видимо, питательный раствор в
кувшинчиках обладал чудодейственной жизненной силой.
Три Ноги напялил свою куртку, став временно двуногим. Я направился к
универсаму. Два соглядатая шагали сзади, не скрываясь, дыша в затылок и
наступая на пятки. В мыслях моих витало смутное соображение - не слишком ли
я продешевил, торгуясь со Скуратовым. Подумаешь, благодарность! Можно было б
и большего добиться? ордена и пожизненной охраны от посягательств
заокеанских агентов, например? для Косталевского и для меня? плюс бесплатный
телефон, раз уж все равно прослушивают? Я купил бутылку ?Цинандали?, торт,
салями, кое-какие деликатесы и, разумеется, шампанское. Вернувшись, рассовал
покупки в холодильник, допил минеральную воду, а белую пробку свинтил, чтобы
закрыть бутылку с кетчупом. Гляделась она ничуть не хуже черной. Потом
направился к телефону и позвонил Жанне Арнатовой, решив, что остроносому
этот звонок полезных сведений не добавит. Дело, в сущности, завершено;
пропавшие найдены, мертвые мертвы, а вдовы нуждаются в сочувствии и
утешении.
- старый Саид-ата, ее отец, а с ним и другие родичи, суровые отпрыски гор,
блюстители законов шариата. И хоть законы те строги, сердце Сайда не
выдержало, растаяло при виде внучки, которую он тут же начал звать Марзией
.
Жанну, за поругание семейной чести, пообещали забить камнями или обрить
наголо, но, осмотрев богатую квартиру, успокоились и отложили экзекуцию на
неопределенный срок. Саид-ата был, вероятно, человеком разумным и действовал
по принципу: где спешка, там убытки. Жанну еще не простили, но дело
двигалось к тому, что скрашивало ей внезапное несчастье.
мне, как изменился Сергей за последние месяцы, каким он стал заносчивым,
самовлюбленным, нетерпимым - хоть о покойных не говорят плохого, но и
случившегося не вычеркнешь из памяти. Я верил ее словам. Метаморфоза,
произошедшая с Сергеем, была обычной и скорее всего неотвратимой, как
наступление сумерек после заката солнца. Он не выдержал искуса власти, но
воздаяние за этот грех, в котором повинны многие, обычно следует не в жизни
сей. Вот недооценить врагов - гораздо большая ошибка! И он ее сделал, если
припомнить все обстоятельства смерти: он мог бы защититься черным амулетом,
а выбрал красный? Отчего? Чтоб доказать Танцору свое превосходство на уровне
кулака?.. Видимо, так: после рассказов Жанны эта гипотеза казалась мне самой
приемлемой. Мы распрощались, и я включил компьютер, чтоб потрудиться над
описанием, обещанным Скуратову. Этот документ должен был выглядеть солидно и
убедительно, со всеми финтифлюшками и прибамбасами, какие требуются по
научной части. Основной текст я набросал вчерашним вечером со слов
Косталевского; в общем и целом у нас получилась вполне развесистая клюква, в
которой были как бы рассмотрены суть открытия, конструктивные особенности
установки и способ подбора инициирующих частот. В процессе сотворения этой
дезы я узнал, что установка, в физическом смысле, не производит никаких
гипноглифов. Их основой мог являться любой подходящий по нескольким
параметрам носитель - гладкий предмет из стекла, металла, дерева или
пластика, хорошо отшлифованный, определенного цвета и формы, без выступающих
ребер или торчащих углов. Но эта исходная структура была тусклой, инертной и