тонкостях российской политики. Определенно, за ней кто-то стоит, хотя сумела
притвориться невинной, - по рассказу безмозглого Холомкова, она чувствовала
себя после смерти мужа потерянной. В любом случае наблюдение за ней еще даст
какие-то результаты.
в книгохранилищах столиц и за границей. Он знал о существовании Юлиановых -
один из них ныне увлекся марксистским учением, зачитывается трудами
Плеханова, собрал вокруг себя кружок молодежи, недовольной отсутствием прав
и конституции. Начали выпускать нелегальную газетку за рубежом, у
правительства немало хлопот с ней. Правда, тираж газетенки мал - читают ее,
кажется, всего несколько тысяч человек в Петербурге и двух-трех промышленных
центрах. Среди них рабочих можно пересчитать по пальцам. До крестьян же,
надо думать, она и не доходила. Юлиановская грязно-серая газетенка особой
опасности не представляет, а призывы к рабочим заводов и фабрик соединяться
с крестьянами в борьбе за свободную жизнь вообще звучали достаточно дико.
Кроме того, эти доморощенные социалисты находились в поле зрения
правительства, и прихлопнуть их всех можно в любой момент одним ударом.
Однако ж Государь, похоже, не видел в них опасности. Как он ошибался!
года он тщательно проверил все контакты Юлиановского "семейства и пришел к
выводу, что они обзавелись хорошей легендой. Настолько правдоподобной, что,
кажется, уже и сами забыли, что она маскировала. Юлиановы давно покинули
края своих вотчинных земель и в нескольких поколениях обитали в приуральских
степях, никак не обнаруживая, по незнанию или умышленно, своей
принадлежности к древней аристократии. Пановский не нашел каких-либо
свидетельств того, что в последние сто лет роды Ордынских и Юлиановых
пересекались. Обе фамилии жили в отдалении друг от друга, их представители
служили на разных поприщах, браков и дружеских связей между ними не
наблюдалось. И вот он установил, как связаны два семейства.
жены и ребенка - могла бы семья Юлиановых, не подозревающая о своих древних
княжеских корнях и о своем родстве с Ордынскими. Но если они сами и не знали
о принадлежности к роду суздальских князей, объявленному угасшим двести лет
назад, то об этом наверняка мог знать Григорий. А Григория могли
использовать силы, которые на протяжении не одного столетия исподволь
управляют судьбами народов и властителей, а Юлиановых готовят к великой
миссии. Сам Григорий, скорее всего, свою часть работы уже выполнил. И если
это так, то теперь, уничтожив или спрятав ребенка, заговорщики должны
уничтожить и документ. Или завладеть им, чтобы воспользоваться в своих
целях. Но прежде они должны бы убедиться в том, что документ подлинный. В
таком случае рано или поздно украденная бумага объявится на дороге, ведущей
к Мака-рьевскому монастырю. А там ее поджидают люди Пановского. Насельники
Макарьевского монастыря не оставляют своих попыток смутить умы родовитой
знати и тем самым начать разъедать династию изнутри.
внимательно перечел сообщение двухдневной давности: "2 января под
предводительством графа С. Д. Шереметева состоялось общее собрание членов
Императорского общества любителей древней письменности. Заседание было
открыто словами председателя, предложившего почтить память почившего князя
Ордынского. Затем граф Шереметев сделал следующее сообщение: "В печать уже
давно проникло известие о том, что в синодике Макарьевского монастыря на
Унже, уже вышедшем из употребления во времена патриарха Филарета,
встречается имя инока Леонида, упоминаемое после царей Рюрикова дома и
Бориса Годунова и перед Царями Дома Романовых. Рукопись эта была несколько
лет тому назад доставлена в Общество и затем выслана обратно, к сожалению,
без обстоятельного осмотра. В настоящее время возникло подозрение, что
запись инока Леонида" могла относиться к лицу женского пола, а именно к
вдове царевича Ивана Ивановича - инокине Леониде. Это должно отпасть при
виде синодика и надписи инока Леонида" (тем же почерком, хотя немного
крупнее). Все сказанное побуждает к тщательному осмотру и описанию
Макарьевского синодика, для чего желательно получить вновь разрешение
доставить его в Общество для оглашения впоследствии результатов исследования
и для точного определения значения приписки имени инока Леонида, странным
образом появляющегося в ряду царских имен. В том же синодике записан род
Отрепьевых и между имен Григорий убиенный".
головой тайных противников, с которыми сражается ныне Государь.
удастся не то что документу или ребенку, но и мухе. Остается только ждать.
потайной ход, и исчезновение документа, и даже исчезновение ребенка. Монах
подослан со стороны проюлиановских сил, он заинтересован в гибели младенца.
Сначала он его выкрал, бросил замерзать на морозе - случайно, намеренно? -
потом продолжил охоту за ним и уничтожил. Да, да, они, Юлиановы, стремились
во что бы то ни стало умертвить младенца! И документ им нужен не меньше, чем
князю Ордынскому. И не меньше, чем Государю Императору. Нет, все-таки
Романовы - европейская фамилия, гуманная, цивилизованная, не приказывал же
Николай совершать детоубийство ему, Пановскому, даже перед лицом смертельной
опасности. А эти Ордынские да Юлиановы, какими бы именами они ни
прикрывались, так и остались дикими азиатскими варварами!
этом поприще, возможно, кто-то более значительный, чем забывший свое прошлое
род, ведет с Государем страшную игру, и роль этих самых Юлиановых не
определена окончательно таинственными игроками.
силу он имеет. Пока документ существует, сохраняется и опасность для
Государя, да еще и икона, и ребенок не найдены. Только когда проклятый
документ окажется в руках его, Пановского, будет предъявлен Государю, -
тогда его миссия может считаться успешной.
кабинета, он вскочил с кресла, охваченный невыносимым волнением. Появившийся
на пороге секретарь с каким-то странным выражением хрипло сказал:
ней сигарой на стол. - Свободен.
подойдя к двери, запер ее изнутри и только после этого приступил к изучению
послания.
задержан глухонемой мальчишка, в мешке которого обнаружен старый пергамент,
написанный на непонятном языке и украшенный узором. Мальчишка пытался
бежать, задержан. Изъятый документ отправлен с нарочным в Петербург. Охрана
обеспечена.
расставленные им сети? Неужели он близок к цели?
задыхался от волнения и вновь и вновь перечитывал поступившее донесение.
Так, если расчет его верен, скоро треклятый документ появится здесь - и надо
срочно предпринимать меры, организовать его молниеносную и безопасную
доставку в Крым.
перевозбуждать чиновничий люд. А он, Пановский, заслужил праздник.
проюлиановских сил, давших о себе знать в Макарьевском монастыре. С каждой
минутой к Петербургу приближается именно тот документ, который он не смог
обнаружить в Петербурге. Документ, украденный из особняка князя Ордынского.
Случайно в котомке бездомного мальчишки, да еще глухонемого, никак не мог
оказаться древний пергамент. Хлеб, тряпье, газета, даже динамит - да. А вот
пергамент - вряд ли.
сменить обстановку, расслабиться. Он вызвал секретаря и сообщил ему, что
едет в ресторан "Семирамида" - известий или посланца будет ждать там.
в ресторан "Семирамида". Оставалось набраться терпения и ждать - конец
близок. Он ликовал...
- угроза : Государю и империи не сегодня-завтра исчезнет. Он не зря удостоен
доверия самодержца. Нет, он не прав, осуждая мягкий сдержанный нрав Николая,
- ныне не времена Ивана Грозного, чтобы махать топором направо и налево,
ныне есть более верные инструменты политической борьбы - исключительный
интеллект, вооруженный новейшими техническими возможностями. И он,
Пановский, своей успешно выполненной миссией доказывает эту истину. И
мудрость помазанника Божия - не поповская выдумка. Это реальная сила.
"Семирамиды" и знал, что в ближайшие часы его никто не потревожит. Ему надо
отдохнуть и насладиться своим триумфом - этот триумф не мог разделить с ним
никто!
натуральную, филе-сотэ с шампиньонами, маленьких цыплят, салат, цельную
спаржу, английские бисквиты с венгерским вином, шампанское, фрукты, свежую
клубнику.
покинуть уединенный кабинет ресторана "Семирамида" - он остался, чтобы
посидеть еще немного в счастливой тишине, выкурить хорошую сигару и
насладиться ощущением приближающейся победы. Той минуты, для достижения
которой он сделал, кажется, невозможное...
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Сапковский Анджей
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Каменистый Артем