потом: когда обман самки вскроется, самец в ярости покинет ее и поклянется
страшной клятвой, что никогда не вернется назад. Через три дня несчастная
самка умрет от одиночества и несчастной любви, а жемчужина почему-то
превратится в необыкновенно ядовитый минерал." "Странно ... -- пролепетал
красный от стыда старик, -- Я уверяю вас, молодой человек, это очень
старинная и очень редкая ..." "Я вспомнил! -- перебил Эрик, -- Мы проходили
вашу легенду в школе ... и не легенда это, кстати, а рассказ какого-то
современного писателя ... я даже помню название: 'Камень'!"
перед дверью странного круглого здания. При ближайшем рассмотрении дверь
оказалась забита крест-накрест досками.
что и позволило Эрику сразу же заметить произошедшее в его отсутствие
изменение. А именно: все предметы, за исключением людей и их одежды, стали
почему-то зеркально отражающими! Он ясно видел вереницу своих отражений на
стене ближайшего дома, на тротуаре, на кузове проезжавшего мимо грузовика
... На эти, так сказать, первичные образы накладывались вторичные -- к
примеру, отражение тротуарного отражения в стене дома и наоборот. И так
далее -- третичные образы, четверичные ... Эрик поднял голову и увидал
вогнутый зеркальный купол, накрывавший город сверху. Господи, кто все это
сделал и зачем?!... Он на мгновение провалился в черное забытье ... и тут
же вернулся в себя, зная ответ на свой вопрос -- будто нырнул на дно океана
за жемчужиной всеобщего знания. Ответ поражал простотой: за гражданами
зеркального мира легче следить! Эрик рассмеялся, радуясь собственной
догадливости: действительно, если коэффициент отражения зеркальных
поверхностей близок к единице, то многократно отраженные лучи могут
распространяться от объекта на очень далекие расстояния. А раз так, то за
человеком можно проследить по цепочке его отражений! Обучи кэпэгэшников
разбираться в перепутавшихся образах многих людей -- и пусть себе следят за
подозреваемыми, не выходя из кабинетов! Да чего там кэпэгэшники ... такую
работу может выполнить и ЭВМ!! Эрик присел на корточки и попытался
сцарапать зеркальные слой с тротуара, однако серебристая субстанция
держалась крепко. Проходившая мимо девица шарахнулась в сторону, испуганно
оглянулась и ускорила шаг.
комнату?!...
наверняка, это запрещено Уголовным кодексом СЕКР!!... В каждом помещении по
закону должно быть отверстие -- окно или незакрывающийся дверной проем ...
более того, стены комнат по закону не должны образовывать геометрически
правильных фигур -- чтобы траектории отражений не замыкались, а заполняли
доступное пространство всюду-плотной массой взаимно-пересекающихся
расходящихся лучей! Эрик восхитился хитроумием и математической
изобретательностью КПГ ... зря говорят, что они все идиоты!... И тут же ему
стало страшно -- ибо день и ночь, что бы он ни делал и где бы ни находился,
недреманно-всевидящее око КПГ следило за ним! Он почувствовал себя
муравьем, мечущимся под объективом микроскопа ... однако виду решил не
подавать.
следившему за ним по цепочке изображений кэпэгэшнику (а может быть,
компьютеру), что догадывается об их подлых приемах, однако нисколечко не
боится.
перестали отражать ... КПГ почему-то отказался от этого трюка. А может,
зеркальный мир -- так же, как и старик на крыше круглого дома, -- был
галлюцинацией?... Сознание Эрика раздвоилось: он, вроде бы, понимал, что с
восприятием действительности у него что-то не в порядке, но все же не мог
удержаться от нелепых, а зачастую и опасных, выходок. К примеру, сейчас ему
взбрело в голову, что нужно во что бы ни стало разыскать ту, изданную до
85-го года книгу, из-за которой разгорелся весь этот сыр-бор. С одной
стороны, оставлять книгу под ковриком своей бывшей соседки было
действительно нехорошо -- бедная женщина могла попасть из-за этого в беду.
С другой стороны, его арест при попытке достать крамольную книгу ничем Вике
Марковой не поможет ... скорее наоборот! Несколько минут он размышлял, как
должен поступить в такой ситуации смелый и порядочный, но в меру
благоразумный, человек ... и пришел к выводу, что на месте разберется. Эрик
огляделся: он стоял у метро Новослободская -- всего лишь в пятнадцати
минутах ходьбы до его бывшего дома ... Это был знак свыше! -- он торопливо
пересек Каляевскую и пошел по направлению к Маяковке. Ветер и метель
стихли, толпы народа на темных улицах поредели. В магазинах кишели самые
неорганизованные и самые хладнокровные граждане, отложившие новогодние
покупки до последней минуты. Эрик пересек Четвертую Тверскую-Ямскую,
прокрался в темную арку дома номер 13 и осторожно заглянул за угол.
свет. Ничего не происходило. Чувство опасности кололо в виски Эрика острыми
блестящими иглами: впереди ждало что-то неопределенно-угрожающее. Он закрыл
глаза, пытаясь просчитать, где кэпэгэшники могли устроить на него засаду
... однако мысли растекались, оставляя лишь смутное ощущение угрозы ...
угрозы, связанной с его бывшей квартирой. (Господи!... что у него с
головой?! Почему он потерял способность концентрироваться?...) Эрик
подсунул пальцы под очки и помассировал веки, потом тщательно осмотрел двор
-- но никого не обнаружил ... то ли наблюдение было снято, то ли следившие
за подъездом топтуны не захотели утруждаться в новогодний вечер. Оставалась
лифтерша -- увидав Эрика, старая карга могла стукнуть в милицию. И как
совпало: стоило Эрику подумать о лифтерше, как дверь подъезда отворилась и
укутанная до глаз старушечья фигура заковыляла в сторону входа в
домуправление ... старуха пошла в туалет! А, может, перехватить стаканчик
чайку!... Или посудачить со своей лучшей подругой из третьего подъезда!!...
Она даже не заперла за собой дверь!!!... Последнее обстоятельство
окончательно развеяло сомнения Эрика в целесообразности задуманной операции
-- он выбрался из укрытия и быстрым шагом направился к заветной двери.
Чувствуя себя уязвимым, как боец под перекрестным огнем, он пересек двор и
вошел в подъезд. Лифт стоял внизу -- он осторожно закрыл дверь, нажал на
кнопку возьмого этажа и сдвинул респиратор под подбородок. На стене кабины
висел последний антиникотинный шедевр старика Бромберга:
двери, неслышными шагами подошел к викиной квартире. Трясущейся рукой он
приподнял край коврика и увидал завернутую в газету книгу -- в точности,
как он оставил. Где-то наверху раздался звук открывающейся двери и детский
смех. Сердце Эрика колотилось в груди, как самый большой, самый гулкий
барабан оркестра. Лампочка под потолком лестничной площадки бросала тусклый
луч на свежевыцарапанное слово "хуй" на свежевыкрашенной в нежно-салатовый
цвет стене. За дверью викиных соседей звучал ушераздирающий визг модного
ансамбля со странным названием "Московские Сорочки" (ходил слух, что они
начинали с рекламы мужских рубашек). Эрик засунул сверток с книгой в карман
дубленки и направился к лифту.
разрешала ему уйти. Что-то он здесь оставил ... что-то, за чем всегда хотел
вернуться ...
беззвучно закрыл дверь лифта и на цыпочках спустился на два этажа.
Отовсюду, как во сне, раздавались угрожающие шумы и шорохи -- пробивавшиеся
сквозь стены голоса, музыка, детские крики ... За надежно запертыми дверями
квартир люди накрывали праздничные столы, раскладывали по пакетам
новогодние подарки, ждали гостей. Звуки живущего своей жизнью
двенадцатиэтажного дома казались сейчас особенно пугающими -- но не
исходившей от них угрозой, а равнодушной безразличностью серой громады к
тому, что не охвачено сферой ее микроскопических интересов. Дверь бывшей
квартиры Эрика была опечатана -- он приложил к ней ухо, но не услыхал
ничего. Проведя кончиками пальцев сверху по дверной раме, он достал
(очевидно, не найденный при обыске) запасной ключ и вставил его в замочную
скважину. Потом спохватился -- вытащил из внутреннего кармана пистолет и
навернул на него глушитель. С почти неслышным, но все же оглушающим,
щелчком он отпер дверь (бумажные полоски печатей лопнули и заколебались на
сквозняке) и вошел в квартиру. Чувство неопределенной угрозы сдавливало его
грудь, затрудняя дыхание.
разбитого стенного зеркала. Эрик поставил замок на собачку, затворил дверь,
сунул ключ в карман и переложил пистолет в правую руку. "Кот!" -- шепотом
позвал он в сторону двери в спальню. Ответом была тишина. "Кот!" -- шепотом
позвал он в сторону кухонной двери. Ответом была тишина.
бесконечно далеко, то ли на пятом, то ли на седьмом этаже, раздался
неопределенный шум. Ароматы разорения и насилия органично вплетались в
уютные запахи бывшего жилища.
усеивали пол. От дыры, зиявшей в центре раковины для мытья посуды,
разбегалась паутинка трещин. Кота нигде видно не было.