мир он не удосужился надеть носки), понял, что прибыл обратно не огненным
дождем, а обычным человеком из крови и плоти, даже без признака ожогов.
паленым, но это могли быть результаты горения шаманского порошка.
(голос был ее, но интонация - чужой) и как бешеная кошка набросилась на
Синякова, не готового ни к отпору, ни к содействию. Конечно, человек,
пребывающий в такой степени экстаза, не очень обращает внимание на свою
внешность, однако Синякова поразило, как похорошела Дашка за время их краткого
расставания.
фигуристей, но это было уже совсем другое существо - не бледная ехидная пацанка
с сопливым носом, нечесаными патлами и плоской грудью, а обольстительная в
своей свежести девушка, вот-вот готовая превратиться в пленительную женщину,
полураскрывшийся бутон, притягательный не красотой, а обещанием этой красоты.
раньше.
конем, справедливо выбракованным из табуна и продолжающим влачить тяжкий воз
жизни только из чувства безысходной отцовской любви. Забыл все свои любовные
неудачи, все свое презрение к женскому полу в целом и недоверие к каждой его
представительнице в частности. Забыл стойкое нежелание обременять себя лишними
человеческими узами, рождающимися из любви и дружбы.
груз прожитых лет, исчезли хвори, пропала неизбывная, забубенная тоска. Но
кое-что и вернулось - например, желание любить и уверенность в собственных
силах.
многострадальная постель.
ее руку.
и по-разному. Дашка оплакивала свою девственность, столь же обязательную для
ведьмы, как и для древнеримской жрицы, а Синяков ужасался открывшейся перед ним
перспективе.
вселившимся в ее тело сладострастным и любвеобильным духом, уже успевшим
благополучно смыться в свой чертов мирок, в котором концы никогда не сходятся с
концами, мотыльки могут запросто разговаривать с огнем, а правда превращается в
ложь с такой же легкостью, как вода в пар.
минут, когда они страстно и самозабвенно ласкали друг друга, вполне хватило
Си-някову, чтобы по уши влюбиться в худенькую, странную девчонку, из репейника
вдруг превратившуюся в лилию. Да, он любил и в то же время понимал, что на
ответное чувство вряд ли может рассчитывать.
сильную, а сейчас холодную и безвольную, как у умирающей. - Я виноват перед
тобой... и я не виноват. Это какое-то колдовство.
отпугнуть вас... А тут не получилось... Жалко... Если верить слухам, я должна
утратить свои способности... Стать такой же, как все...
Посмотри на себя в зеркало.
подошла к черному, ночному окну и уставилась в его уцелевшую половинку. Она
долго изучала свое лицо, поворачиваясь к стеклу то в профиль, то в фас,
взбивала волосы, приглаживала брови, а потом грустно сказала:
стыда.
выполнявшую роль колотушки, и пристально уставилась на нее. Что хотела
сотворить с ложкой юная ведьма, вдруг усомнившаяся в своих способностях, -
просто согнуть ее взглядом или заставить завиться в штопор, - неизвестно, но
все усилия оказались напрасными.
городской ведьмой, которая имеет над металлами большую власть, чем над травами.
счастья вьет гнездо только на самых неприметных деревьях.
скользнула под одеяло и прижалась к нему.
плясали чертики. - Если уж так случилось и ничего нельзя исправить, давай
продолжим начатое. Тем более что за испачканные простыни все равно придется
доплачивать.
ключом и обозрев учиненный в квартире разгром, она сначала остолбенела, а потом
пришла в неописуемый гнев. Впрочем, это был скорее гнев курицы, из-под которой
вытащили только что снесенное яйцо.
приличных людей посчитала! Посмотрите, что вы с моей квартирой сделали! Все
засрали! Окно выбили! Потолки закоптили! Не иначе как костер жгли! Ох,
мамоньки! Ох, боженьки! Ох, люди добрые! Зачем мне такое горе-злосчастие!
Сейчас милицию вызову!
заткнуть пасть хозяйки проще всего было именно таким способом), ничуть не
растерявшаяся Дашка смело вступила в дискуссию с пострадавшей стороной. Ради
этого она даже покинула постель, картинно завернувшись в простыню.
этого как минимум сначала нужно телефон завести. И в налоговой инспекции свой
промысел зарегистрировать. Как ты, интересно, объяснишь милиции, откуда мы
здесь взялись?
Взгляд ее был прикован к простыне, в которую был задрапирован гибкий девичий
стан.
это с моей простынкой случилось?
Неизбежный риск, как выражаются бизнесмены. Вы ведь сюда людей не чаи гонять
приглашаете.
воплей. - Целку сюда пришли ломать? В таких случаях свое белье иметь
полагается! Платите! За все платите! За стекло! За потолок! За капитальный
ремонт! Не выпущу из квартиры! Не те времена, чтобы над трудовым человеком
измываться! В милицию подам! В прокуратуру! До самого Воеводы дойду!
Маршрут не забыла? Милиция, прокуратура, резиденция Воеводы. Нигде по пути не
останавливайся и общественным транспортом не пользуйся. Поняла?
еще не поверят тебе. На одну простыню, на другую. На матрас твой дырявый.
Может, и всю кровать возьмешь? Нет, не потянешь... Ладно, хватит. Вперед!
Привет Воеводе.
Некоторое время еще было слышно, как та, спотыкаясь, спускается по лестнице,
роняя то одну часть ноши, то другую, однако всякий раз вновь собирая свое
богатство в кучу.
говорите, счастье... Если на тебя капелька счастья вдруг и упадет то кто-нибудь
обязательно ушат грязи добавит.
Синяков. - С ложкой не справилась, зато с бабкой круто обошлась; Даже чересчур.
завернут обратно. А постельное белье надо время от времени проветривать.
должно было хватить на покрытие всех хозяйкиных убытков.
содержательно провели целые сутки. - Успеем?
Правда, ходок из меня сегодня неважный...
что это заботливый отец нахваливает дочь-старшеклассницу за успехи в учебе). -
Сейчас что-нибудь придумаем.
уличной бровке прямо из крайнего левого ряда, нарушая все правила, подрулил
"жигуленок", проржавевший, как железный шлем неизвестного участника Куликовской
битвы, виденный однажды Синяковым в историческом музее.
Синяков, когда переговоры с водителем закончились и машина устремилась к
назначенной цели.
тратить.
речь? - Услышав Дашкино признание, водитель сразу навострил уши.