историю человечества были внесены распараллеливающие изменения: небольшая,
но представительная выборка биологического вида хомо сапиенс была
переселена на другую планету. Так на Земле-два из приблизительно
пятидесяти-ста тысяч переселенных индивидов возникло и продолжило развитие
человечества-один человечество-два. Своеобразие природных условий новой
планеты определило отклонения в направлении и скорости этого развития, на
особенностях которого сейчас нет причин подробно останавливаться, главный
же смысл настоящего момента состоит в том, что впервые со времен Великого
Разделения технические возможности человечества-два позволили ему
совершить первое посещение человечества-один ради его изучения и
рассмотрения вопроса о целесообразности возможного контакта в будущем,
каковое посещение близится к успешному концу, так что, вы должны нас
понять, мы просим, мы даже очень просим вас считать сообщенные вам
сведения конфиденциальными...
изучению миграций", торчащему из проектора, и, не удержавшись, хмыкнул. -
Поиск корней?
шкатулка была пущена вновь:
настоящий момент я проверяю наиболее безумную...
Закусив губу, я слушал молча, почти не перебивая. И прочее, и все такое
прочее... Теперь уже точно Бернс и Маршак.
сказать, чтобы я не поверил ни одному его слову. А только не был он
сумасшедшим, это я вам точно говорю. Скорее я подумал бы такое о себе - с
психикой агентов, имеющих не по чину резвое воображение, случаются
любопытные вещи. Разгадка не разгадка, объяснение не объяснение, но что-то
от рабочей гипотезы, за неимением лучшей, во всем этом присутствовало, и
такая гипотеза меня не вдохновляла. Такая гипотеза била наотмашь. В памяти
с перископной глубины суетливо всплыло и закачалось: "Нам нужно наше
отражение. Мы не знаем, что делать с другими мирами..." Н-да... Вот оно -
отражение. Мы и с нашим-то миром не знаем, что делать. Зачем мы им? Чем,
ну чем мы можем их заинтересовать? Своих братьев по разуму и генокоду,
если Бойль не врет. Ведь не нашей же технологией... Чем еще? Техникой
организованного истребления людей? Вряд ли это им нужно, если только у них
не те же проблемы, что у нас. Тогда чем? В альтруизм человечества-два
что-то не верится. В добровольный альтруизм человечества, какой бы номер
оно ни носило, не верится вообще. Получается, что мы можем заинтересовать
их только сами собой как объектом наблюдения, как объектом научного
интереса Бойля и ему подобных - кстати, сколько их среди нас всего? - вот
только человек так устроен, что быть ему под взглядом всегда унизительно,
а иногда, в иные моменты истории, не просто унизительно, а стыдно,
невозможно стыдно...
чертить извилистое русло. Теперь он ждал, что скажу ему я. Я не сказал -
не мог. Наверное, следовало произнести что-нибудь приличествующее случаю,
а я пробормотал два, всего два жалких слова:
основательная, плотная, без всяких легкомысленных тучек-странников и
прочих неорганизованных обрывков, без цепи жемчужной и степи лазурной.
Казалось, мы висели на месте, и только щекотная вибрация пола выдавала
полет, дробились об остекление снежные заряды да еще свистела над головой
турбина, всасывая воздух и снег, и с надтреснутым низким гулом вращался
несущий винт. Вертолет был маленький, созданный в забытые времена -
скромная муниципальная машина для десантирования в городских условиях
мелких групп, легкая, очень маневренная, без изобилия навесных излишеств,
но с прекрасными возможностями локации по земле и воздуху. Сейчас экран
панорамного локатора по воздуху отражал отсутствие в последнем
постороннего металла, зато экран локатора по земле, наполовину скрытый
спиной пилота, рисовал красивую трехмерную картинку: вот он проспект -
даже уцелевшие по обочинам скелеты деревьев получились вполне прилично, -
вот прилегающие улицы и эстакада надземки, а вот виден бывший гипнотеатр с
просевшей от снега крышей, далее давно разграбленный супермаркет, а за ним
вот-вот покажется то, что нам нужно, тот самый дом со знаменитым на всю
Москву винным баром "Истина" на первом этаже - чудесное было местечко, но
Дарье почему-то не нравилось и последний год я туда не ходил...
Пусть летчик, вполне сознающий свою дефицитность, капризен и брюзглив, но
так или иначе работать над очередной сорокаэтажкой можно одновременно
сверху и снизу. Основная сила атакует подъезды и окна, верхняя группа
сыплется вниз, кроя противника огнем и яростным матом. Наташа меняет
снайперскую винтовку на короткоствольный автомат. По коридорам, если они
есть, с волчьим воем путешествует дефектная реактивная граната Дубины
Народной Войны, рикошетирует от стен и потолков и разрывается в безопасном
отдалении как от нас, так и от адаптантов. Но клещи сжимаются. Если нет -
тогда крайнее средство: нижние этажи по команде очищаются, в
вентиляционные шахты пускается газ, а спасающихся от него бегством
отстрелять уже несложно. Но это, повторяю, на крайний случай. Теоретически
в здании могут быть и люди.
Видят: над домами струя пара метров на триста вверх - снегоед, ясное дело!
Сто лет уже не видели. Только очень уж странно работает: пар - импульсами.
Выпустит серию и замрет на полминуты, выпустит и замрет, потом опять.
Пригляделись - сигнал бедствия, классика: три точки, три тире, три точки.
Выстрелы слышны. Послали, естественно, штурмовую группу на выручку, сам
командир двадцатого с ними пошел, тоже был любитель делать чужую работу, -
только эту группу с командиром и видели. Капкан. Хорошо, говорят, ребята
держались, минут десять. Никто там, конечно, бедствия не терпел, и
рассчитано все было по высшему классу. Вот вам и олигофрены-имбецилы. Что
ты сказал?
или все-таки нет?
про адаптантов, да и про кретинов тоже.
быть - меня. Если это так, тогда сегодня уже третий человек указывает, где
мне нужно быть и что делать. Что-то много.
мне участвовать в этой по сути ничего не решающей операции - для разрядки,
что ли? Он заботливый...
преисподнюю, там бы им и остаться, но они вернулись и наподдали по
копчику. Вацек замычал, прикусив язык. Дядя Коля клацнул зубами. Дубина
Народной Войны уронил гранатомет, повалился на Наташу и был по окончании
рефлекторных объятий отвергнут с отпихиваниями.
лицо было у него пять минут назад, самодовольная была морда, даже не
морда, а штампованная тыловая ряшка; он сразу же начал покрикивать с
интонациями о-очень большого начальника, что не туда-де мы сели и не так
сидим, - но когда в вертолет насупленным медведем полез дядя Коля,
прижимающий к груди пулемет с самодельной патронной коробкой на четыре
состыкованные ленты и не подпоясанный разве что танковой гусеницей,
моментально умолк и больше не не высовывался.
кивнул.
просвет, и тотчас затянуло снова. Примолкшая было турбина буркнула и
взвыла хриплым воем - вертолет завис и закачался, примериваясь. Дядя Коля
уже щелкал замком, воюя не на жизнь а на смерть с примерзшей дверцей.
Снизу фонтаном взлетело облако снега. Ударило по окнам.
проеме загораживала его спина, потом она исчезла. Вторым под вопль пилота:
"Быстрее, сносит!" - прыгнул я, третьей - Наташа. За ней почти
одновременно кувырнулись в снег Гарька, Вацек и Дубина Народной Войны. Как
ни вымело на этой крыше, снега хватило на то, чтобы уйти в него по пояс.
Вертолет сразу же пошел вверх и через секунду пропал из виду. Через десять
секунд его не стало слышно.
ветру было где разгуляться, снежная крупа неслась почти горизонтально, и
было трудно отделаться от ощущения, будто мы выброшены за ненадобностью в
ледяной пустыне за тысячу километров от человеческого жилья, и вовсе не
верилось, что человеческое жилье находится у нас под ногами. Бывшее
человеческое. Дубина Народной Войны выполз на наст и на ветру сразу же
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Браун Дэн
Посняков Андрей
Майер Стефани