яичная скорлупа, затихали стоны проваливающихся в бездну, метались
обезумевшими факелами сгорающие заживо... А потом уже не было ни верха, ни
низа, только беспорядочный круговорот зыбких обломков и того, что осталось
от человеческой плоти. Нити, из которых были сотканы иллюзии, окончательно
оборвались. Мнимая Земля Мокриш перестала существовать.
бледные, словно отражения в мутном запыленном зеркале, плохо различимые и
непрерывно меняющиеся. Временами ему казалось, что он узнает силуэты
Лаины, некоторых из своих бывших придворных, существа со следом от веревки
на шее и многих, многих других. Все они готовились к сражению - в этом у
него не оставалось сомнений.
Незавершенный снова оказался на бесцветной, простиравшейся в бесконечность
тверди, лишенной признаков и атрибутов, которую услужливо создал для него
След, заключенный в мече Торра. Он дотронулся поочередно до своих
амулетов. Все они остались с ним и даже кожаная маска - подарок Зелеша -
лежала в кармане куртки, надетой поверх доспехов из хитина. Он апатично
подумал о том, что это значит. Может быть, хотя бы Зелеш не был иллюзией.
Вполне возможно, что тогда уцелел и Гашагар. Потом на тверди появились
Боги Земли Мокриш, чтобы в последний раз попытаться избавиться от Глупца,
и ему уже было не до раздумий.
присутствие. Теперь это было нечто враждебное, затуманившее мозг и
препятствовавшее магическому зрению. Десятки Сущностей возникли перед
Сенором и каждая обладала сотней возможностей уничтожить его. Кое-кто из
них предпочел воплотиться в те же самые тела, которые герцог видел в
Обители Семидесяти Семи. Он рассмотрел мужчину с трупной полосой на шее, в
его руках была шпага, длинная и тонкая, как луч света, падающий сквозь
игольное ушко. Ее острие хищно извивалось, как будто было языком живого и
смертоносного существа. Почему-то эта шпага показалась Сенору опаснее
любого выкованного из стали клинка.
металлических пауков, ощетинившихся разнообразнейшим оружием; на боку
каждого из них чернели символы масти Мечей. Но большинство Сущностей
оказались гораздо менее прямолинейными.
мельчайших, смертельно ядовитых частиц, роящихся вокруг него в ожидании
момента, когда Незавершенный выпустит из руки древний меч. Сенор узнал
почерк своего давнего коварного врага - Пятерки Пантаклей, посетившей его
когда-то в Замке Крика.
видимой подрагивающей паутиной и была готова обвиться вокруг его шеи.
всех сторон и он остался на маленьком островке среди бушующего
всепожирающего пламени.
в себе неизвестную Сенору угрозу, но он не стал ждать нападения.
камня, висящий в пустоте, к которому вела дорожка из светящихся знаков,
полностью совпадающих с теми, что были выбиты на лезвии меча из небесного
металла.
непонятной и ужасной, тем более, что он не знал, какая сила влечет его к
этому гробу. Снова он был слепой вещью, тварью, заблудившейся в поисках
утраченного хозяина, и знакомые ему боль и ярость пронзили его сердце...
Следом Торра тверди, держа в руках древний меч. Третий от рукояти меча
знак сиял голубым светом, по сравнению с которым меркло даже пламя Рыцаря
Жезлов.
он нуждался в ней. Но ужасные предчувствия не оставляли его - с
содроганием он думал о том моменте, когда будут пройдены знаки и он
окажется у черного гроба...
потоки, словно волны сгустившегося мрака. Леденящий холод исходил от них;
клинок и рукоять покрылись инеем. Сенор почувствовал, как немеет его рука,
державшая меч.
Повешенного, а хищная шпага свернулась кольцами и исчезла в его ладони.
Замораживающий Сущности! Остановись, если не хочешь разрушить Хаос!..
кое-кто начал превращаться в нечто чудовищное, но Незавершенного уже
трудно было остановить.
бесконечность, как луч, сотканный из одной только непроглядной тьмы.
жалами, но древний меч в его вытянутой руке неумолимо поворачивался в
сторону Сущностей и вместе с мечом к ним приближался Лед, которого они так
боялись.
пауки, огненное озеро, невидимый душитель... В то же мгновение все стихло.
Беззвучно струились по лезвию темные потоки и вокруг Сенора была
абсолютная тишина, как будто Лед меча заморозил все движения и все звуки.
стала рассеиваться. Сквозь нее проступили очертания неподвижных фигур из
черного льда. Они были совершенно непрозрачны и ни один луч света не
проникал в них.
кладбищем замороженных идолов, каждый из которых был памятником самому
себе. Он представил себе их судьбу - когда твердь исчезнет, они будут
вечно носиться в пустоте по воле течений Хаоса, пока кто-нибудь не снимет
с них заклятие древнего меча. Эта картина была похожа на неясное
воспоминание... Незавершенный не чувствовал угрызений совести. Он шел к
единственной цели, которая у него осталась, и сражался с теми, кто пытался
отвратить его от нее. Его подстегивали собственная боль, страх перед
силами более могущественными, чем он сам, и предопределение, которое было
как камень на шее, тянущий утопленника ко дну.
Суо из Мертвых Времен, к которому он, конечно, не испытывал привязанности.
Но все же оно было его спутником в странствиях по Тени. Однако, оказалось,
что он не может даже сосчитать фигуры из черного льда - они располагались
так, что из одной точки была видна только часть из них. Опознать тех, кто
стал жертвой Льда, не представлялось возможным, а меч из небесного металла
не оставлял на ледяных статуях даже царапины.
бесцветной равнине, пока кладбище замороженных Сущностей окончательно не
исчезло из вида.
отвратительную конечность полутрупа. Кроме того, кисть вскоре утратила
подвижность и он мог сражаться только одной рукой.
некоторое время почти половина его лица была обезображена.
наградил его чем-то вроде мертвой кожи, расползавшейся по телу. Но хуже
всего было то, что у Незавершенного не оставалось времени, чтобы достичь
Реки С Одним Берегом, которую стерегли Охранники Веры.
за это. Единственным выходом было тотчас же отправиться на поиски Храма
Спящих Младенцев, какими бы безнадежными и бесполезными эти поиски не
казались...
подаренную ему тенью Зелеша в Доме Над Океаном и скрывавшую его
изуродованное лицо, но все равно, среди обитателей Младшего Хаоса вскоре
прошел слух о неприкаянном герцоге по прозвищу Мертвая Кожа, странствующем
в поисках загадочного Храма и властвующем над силами, которые позволили
ему избежать вечного плена в Обители Семидесяти Семи.
врагов, однако только сам он знал, какое страдание причиняло ему его
уродство, вызванное нездешним колдовством. Лицо и рука полуразложившегося
трупа, а также соответствующий запах, - мало кто мог забыть об этом, имея
дело с герцогом. Его глаза лихорадочно блестели в узких прорезях маски и
это были глаза смертельно раненого зверя.
странствовал по самым гнусным закоулкам Тени, читая порой во взгляде тех,
кого встречал по пути, затаенную насмешку или неприкрытый ужас.
холоден и жесток. Колдовство Зонтага обрекло его на изоляцию; он двигался