него еще дюжина шагов. Особенно тяжело на мертвой земле, где черные клубы
дыма прячут, заставляют дрожать и делают схожими багровые пятна аваров и
лиловое свечение далайна. Горы отбросов тоже излучают гнилостное сияние.
Намеки, пятна, мазки света повсюду, но при этом ничего не видно, и уже не
знаешь - движешься ты куда-то или словно подбитая тукка кружишь на одном
месте, бессмысленно размешивая горячий нойт. И дым, дым, бесконечный
дым... Режущий глаза, раздирающий горло. Но нельзя ни закашляться, ни
обрушить случайно кучу истлевшей кости, ни ступить слишком громко, потому
что, может быть в двух шагах этот кошмар кончается, и там тебя ждут враги.
изменилось, даже пятна призрачного на грани видимости света продолжали
качаться перед ним. Воздух с трудом проходил через влажную губку, но сама
губка пахла уже не соком похищенного туйвана, а горелым нойтом. С минуту
Шооран убеждал себя, что отдыхает, потом выпрямился и открыл глаза. И
открывать их, и закрывать было одинаково больно. Жгло невыносимо, и стоило
немалых усилий не начать тереть воспаленные веки перемазанными нойтом
руками.
направление, но к этому Шооран был готов. Он наклонился, нащупал лежащую
пику, определил, куда она указывает, и осторожно сделал несколько шагов.
Под ногами захрустело, на колени хлынул поток какой-то мерзости. Опираясь
на пику и высоко поднимая ноги, Шооран шагнул еще раз. Ему казалось, что
одно из пятен светится определенней других. Скорее всего, это обман, но
может быть, там кончается огненное болото, стоят посты, и тлеет в
запальном костре высушенный возле аваров хохиур. Гадостный дым тлеющего
хохиура не много прибавляет к запахам мертвых болот, зато под рукой всегда
огонь и в любую минуту можно зажечь факел или фитиль ухэра.
справа. Конец огненного болота был совсем близко. Проверяя дорогу, Шооран
ткнул пикой перед собой. Там немедленно что-то повалилось. В ночной тишине
шум показался оглушительным и слышным за много оройхонов.
факел...
с факелом в руках поднялась на поребрик, всматриваясь в ночной ад горящего
болота.
не мог подойти незамеченным!"
штаны выдержали и не пропустили к телу нойт.
закашлялся. - Вот гнусь, а? Сами себя загнали в дыру и сами себя караулим.
И чего прежде не жилось?.. Понеслись, словно взбесившаяся тукка. Новые
земли! Вот и карауль теперь.
в шавар и отправил.
шаварная. Надо, пока не поздно, с настоящим ваном мириться. Принесем
повинную, Хооргона головой выдадим и будем жить как на алдан-тэсэге...
ним. Голоса сразу стали глуше, почти ничего нельзя было разобрать:
Затравят, как жирха в норке - не отвоняется...
вдоль насыпи, прочь от далайна. Направление он теперь знал. Запах гари
усилился, в лицо пахнуло жаром. Через минуту ладони даже сквозь толстые
рукавицы почувствовали огонь аваров. Не останавливаясь, Шооран пополз в
самое пекло. Затрещал хитин панциря, смрадно закурилась кожа рукавиц и
башмаков. Горелая окалина шелушилась на раскаленной поверхности, дважды
Шооран не мог удержаться и съезжал вниз, оставляя на аварах клочья тлеющей
одежды. Но зато здесь явно никого не могло быть, и Шооран рвался вперед,
почти не скрываясь, уверенный, что никто не различит его силуэт на фоне
огненных камней. Выдать его мог только шум, но вокруг все было сглажено
огнем, и нечему было падать.
скинул рукавицы, с трудом сдерживая крик, сорвал раскаленный и во многих
местах треснувший панцирь. Нестерпимо жгло ноги, жар пробрался сквозь
многослойную подметку и теперь, когда граница была уже позади, казалось,
будто он стоит на аваре босыми ногами. О том, чтобы снять башмаки и идти
босиком, не могло быть и речи - перед ним лежал бесконечно длинный мокрый
оройхон.
зашвырнул на авары, а обломки панциря тащил с собой. Оставлять их на виду
значило во всеуслышание объявить о своем приходе. Панцирь надо закинуть в
шавар - мелкозубые жирхи быстро сгрызут подарок.
выходить не стал: давно минуло то время, когда он мог гулять в этих
местах, зная, что никого не встретит. Теперь оба оройхона - и стариков, и
его - заселены почти так же густо, как и благословенные земли вана.
бывшему дому, где оставался скрытый в "дороге тукки" тайник. Отправляться
дальше в чем был Шоорану очень не хотелось. После путешествия через
кипящие болота и бега по аварам от экипировки и щеголеватой внешности
юного цэрэга не осталось ничего. Пику Шооран потерял в завале, рукавицы
сжег. Ароматическая губка пропиталась вонью, и Шооран ее выкинул. Боевые
башмаки, в которых можно безбоязненно ходить по шавару, в один день
прогорели чуть не до дыр. Нарядный, тонкой кожи жанч лохмотьями сползал с
плеч, а то что прежде называлось панцирем, теперь надо выбрасывать. Если
добавить к этому ошпаренные и перемазанные лицо и руки, воспаленные глаза,
спутанные в колтун волосы, то ясно, что Шооран вполне мог соперничать по
части внешнего вида с покойницей Нарвай. Но все же, он сумел незаметно
ускользнуть из владений вана сюда, где никто не ожидает илбэча и не
собирается его ловить.
брони надо было избавляться. Возле шавара он увидел дверь. Костяная плита,
склеенная из панцирей множества рыб висела на волосяных петлях закрывая
вход. Шооран не сразу понял, что это и зачем. Потянул плиту на себя. Она
послушно повернулась, открыв тьму шавара.
правление отправить сюда толстощекий повелитель?
темноте плеснуло.
не обратит внимания на незнакомого сборщика харваха. Вообще, с приходом
дня на мокром появилось довольно много людей: хохиур был изрядно потоптан,
чавга выбрана. Видать не сытно жилось народу под крепкой рукой Хооргона.
изменилось. Дикие прежде поля приведены в порядок, хлеб выкошен, повсюду
тянутся ограды из колючей кости. Шооран с тревогой подумал, что его тайник
могли и найти. Хотя, не так много времени прошло, вряд ли новые хозяева
начали всерьез перестраивать алдан-шавар, а без этого отыскать
замаскированные ходы можно только случайно.
суурь-тэсэга возле небольшого, но вовсю плодоносящего туйвана начал
ползать по земле, отыскивая заложенный камнями потайной ход. Наконец, один
из валунов уступил нажиму, но расчистить дорогу Шооран не успел. Кто-то
навалился на него сзади, принялся выкручивать руки, шипя:
почувствовал, как прижавший его к земле человек замахивается снова, и
успел отдернуть голову. Второй удар тяжелого кулака пришелся в камень.
Враг взвыл и ослабил хватку. Шооран, не пытаясь освободить зажатую руку
вывернулся и ударил назад каблуком. Очевидно, в пятке еще оставались иглы,
потому что вой сменился чем-то напоминающим хриплый визг. Шоорану пришлось
ударом ладони по горлу лишить противника голоса, иначе он переполошил бы
весь оройхон. Теперь уже Шооран, почти не встречая сопротивления, заломил
нападавшему руки и связал их веревкой, которую тот предусмотрительно
приготовил для Шоорана. Пленник хрипел.
Шооран.
минуту назад, опустил полог, отыскал плошку с вонючим салом жирха и зажег
огонь. При дрожащем свете коптилки рассмотрел противника. Перед ним лежал
Боройгал. Тот самый Боройгал, о силе которого ходили по Свободному
оройхону легенды.
намерение пленника, предупредил: - Только пикни! Убью.
которого видел почти девять лет назад.
Хооргона с рыжим Мунагом...
Корнев Павел
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Куликов Роман
Афанасьев Роман
Зыков Виталий