Чтение 38–й страницы книги ~Стеклянное море~

неведомым людям... К цивилизации и мясокомбинату, что на данной планете
едино!

"Не понял".

- Ну и хорошо.

Мне вдруг стало легко. Так бывает, когда сделано все, что только в
твоих силах - а остальное вообще не в силах человеческих. Можно улыбаться,
направляя горящий самолет на вражеские танки. Можно командовать
собственным расстрелом. Можно привить себе неизлечимую болезнь и аккуратно
записывать в дневник, как холодеют пальцы.

Я сделал все, что мог.

Я потерял больше, чем может потерять человек. Любовь и друзья - что
остается? Работа?

Моя профессия - убивать. Можно говорить красивые слова: я дрался за
свою любовь и свою планету... Неважно. Нельзя убивать ради жизни - а я
убивал. Я шел против. Кто бы ни стоял на пути - я шел напролом.

Иначе - не умею.

Я смеялся, ломая переплетенные стебли фиолетовой травы. Терпко
пахнущая пыльца осыпала меня синими брызгами - пьянящей пылью...

Редрак! Скотина! "Синяя пыль" - наркотик с планеты Фаа. Откуда на
Ар-На-Тьине - планете, где у растений зеленый хлорофилл, - фиолетовые
травы Фаа?..

Я рванул капюшон, закрывая им голову. Недовольно заурчал компрессор,
обдувая лицо профильтрованным воздухом. Под лопаткой и на сгибе локтя, под
ключицей и на животе закололо - включились автоинъекторы... Конечно, если
я действительно нажал на сенсор медицинского режима комбинезона. Если я
иду по плантации Травы Счастья с Фаа, понятия сна и реальности давно уже
смешались для меня.

- Редрак... - прошептал я. - Одуревший мафиози... Хромой придурок...

"Связь?" - осведомился катер.

- Да! Связь с человеком по имени Редрак - номер видеофона в моем
сознании. Передай слова: "Редрак, ты расплатишься за ложь".

"Исполняю".

Это могло быть явью - и галлюцинацией. Если уж я забрел на поле
"синей пыли", ни один врач не поручится за мое душевное здоровье.

Когда не можешь проснуться - лучше всего действовать как наяву. Я шел
сквозь фиолетовые джунгли, бездумно улыбаясь, временами доставая атомарник
и скашивая перед собой особенно густую траву.

Плантация кончилась. Я остановился, жадно глотая холодный воздух,
бьющий из фильтров комбинезона. Вложил в ножны меч, с трудом припомнив,
что вначале надо включить режим заточки.

На краю обрыва фиолетовая трава оказалась низкой - по щиколотку.
Может, ей не хватало воды или каких-нибудь микроэлементов...

Вдоль обрыва тянулась длинная ровная площадка, едва тронутая
фиолетовой гадостью. По ней, азартно перекрикиваясь, толкая и пихая друг
друга, носились десятка два подростков. Черно-белый футбольный мяч мелькал
между ними.

Вот они - мои глюки. Вытянув из ножен меч, я скосил две охапки
наркотической травы. Бросил их на землю, устраивая подобие постели. И
растянулся среди фиолетового моря под свинцовым небом.

Глюки. На планете Ар-На-Тьин не играют в футбол. Передо мной либо
сборщики пыльцы, либо вообще никого. Что еще за мальчишки-футболисты в
тысяче километров от городов, в сотне километров от поселка Хейорз...

Их действительно хватило бы на две команды, да еще несколько сидели в
траве, наблюдая за игрой. Один из мальчишек повернулся, махнул мне рукой.

Галлюцинации. Жители Ар-На-Тьина, тем более дети, не столь избалованы
зрелищем космических катеров, чтобы не обращать на них внимания... Но этот
мальчишка был мне чем-то знаком.

"Экстренная связь", - пискнул бесплотный голос. И в то же мгновение,
отметая все сомнения и нелепости, из наушников зазвучал голос Ланса:

- Сергей, ответь... Сергей, ответь...

- Я слушаю.

Вставать не хотелось. Что бы ни говорил Ланс, что бы ни происходило -
какое значение это имеет для меня, заблудившегося в "земляничных полянах"
Ар-На-Тьина? Земляничные поляны и Люси в небе с алмазами... У меня отняли
любовь - оставьте хотя бы мои сны!

- Сергей, над планетой крейсер фангов... Он вышел из
гиперпространства три минуты назад, уничтожил патрульный катер и лег на
боевой курс. Сергей! Наш крейсер и храмовский корабль с Эрнадо идут на
перехват, сближение через полторы минуты... Ты слышишь?

- Да.

Подростки на краю обрыва перестали гонять мяч. Самый старший, лет
семнадцати-восемнадцати, сильным ударом отправил его за край пропасти.
Черно-белый шар скользнул на фоне серого неба, отправляясь в долгий путь к
земле.

Черно-белый мяч. Храм - зеркально-черный шар. Падение - как символ
катастрофы. Подростки - как хроноколонисты... или мои друзья? Это бред. И
голос Ланса - бред... наверное.

- Сергей, данные Храма... На крейсере нет кварковых боезарядов. Ты
слышишь? Сергей?

- Да. Им не нужно облако пыли, Ланс. Они будут захватывать планету.

- Где ты находишься? Корабль отказывается дать ориентиры!

- Неважно. - Я встал, наблюдая за ребятами над обрывом. Они собрались
вместе - словно разговаривали о чем-то.

Вот только я знал - они молчат.

- Сергей, фанги дали залп... Ракеты по целям Риом, Хейорз, Шей...
Корабли Ар-На-Тьина легли на перехват. Где ты?

- В полусотне километров от Хейорза. - Я отцепил перевязь с мечом,
поднял лицо к серому небу. Из туч должен идти дождь - иначе они нелепы.
Солдат должен сражаться - иначе он не нужен.

Я не буду сражаться, мои хозяева и дирижеры. Этой войны не выиграть
мечом, пусть даже плоскостным.

- Сергей, ты в катере? Включи защиту! На ракетах фангов тепловые
боеголовки, ты слышишь? Тепловые заряды, абсолютное поражение до ста
километров! Ты в катере? Что с тобой, капитан? Даю отсчет...

Я побежал. Прочь от катера, от силовой брони, от темпоральной защиты,
от гиперпространственной скорлупы. От всего, что готово было защитить меня
- Сеятеля, владыку мира, центр Вселенной. Пусть Редрак иронизирует над
моей властью - сейчас я разделяю судьбу с подданными его планеты.

Даже во сне надо поступать как наяву.

Я бежал сквозь низкую фиолетовую траву - и контейнер с блоком защиты
мягко хлопал по поясу. Пацаны стояли вдоль обрыва - неровная, чего-то
ожидающая цепочка. В наушниках, перекрывая скороговорку Ланса, шипели
механические голоса:

- Восемь... нги обороняются, подходят кораб... Семь... Ар-На-Тьина,
слышишь?.. Шесть... ты в катере? На пере... Пять... не успевают, раке...
Четыре... не остановить, вклю... Три...

Я не успевал. И не накрыть силовым полем индивидуального защитного
блока два с лишним десятка человек. Может быть - одного, двух, если
обхватить, прижать к себе.

- Два...

Время растянулось, секунды превратились в минуты, но все равно я не
мог успеть. А мальчишки стояли, глядя на обреченный город, - словно знали,
что он обречен, словно им было наплевать на тепловую "броуновскую" бомбу,
использующую эффект спонтанного усиления молекулярного движения и
превращающую мир вокруг себя в раскаленный пар...

- Один...

Он смотрел на меня - мальчишка, стоящий ближе всех, тот, кто махал
рукой, смутно знакомый, темноволосый и темноглазый, лет двенадцати, не
старше... Я прыгнул, пытаясь преодолеть оставшиеся метры.

- Нуль.

Блок защиты взвыл, улавливая то, что было еще недоступно человеческим
чувствам. Меня качнуло, отбрасывая назад.

Галлюцинации. Отбросить должно было пацана, оказавшегося на пути
силового поля. Прости, я не успел...

Едва заметная голубая пленка мерцала между нами - граница жизни и
смерти. Мальчишка улыбался. И я наконец-то узнал его - умершего сто лет
назад, исчезнувшего в потоке времени своего маленького друга... Странно, я
продолжал думать о нем как о друге. Может быть, потому, что знал - нам уже
никогда не встретиться.

Над Хейорзом поднималось белое сияние. Плавно вздымающаяся полусфера,
зона чистого тепла. Соприкасаясь с ней, таяли тучи, обнажая лимонно-желтое
небо. Белый солнечный диск тонул в сиянии теплового взрыва.

Трава склонилась, прибитая горячим ветром. Я видел, как треплются на
мальчишках разноцветные одежды, как скручиваются от жара волосы.
Мальчишка, бывший моим другом, смотрел на меня - и лицо его искажалось
болью. Вот только страха не было в лице...

На мгновение мир словно застыл, оцепенел на неуловимой грани жизни и
смерти. Я увидел все - не своими глазами и не чужим зрением, а чем-то
пугающим и манящим... Сверхчувством Отрешенных.

Мир обезумевших молекул, мир выплескивающейся энергии... Я знал
уравнения спонтанного тепловыделения - военную тайну Земли и Фанга, знал
так же, как устройство атомарного лезвия или шестимерную структуру
космоса.

Выше по информационной структуре - ниже по степени контроля. Я стоял
на обжигающем ветру, чувствуя, как закипает кровь в венах, как ссыхается в
черепе мозг. Наслаждение болью - знакомое, древнее, вечное наслаждение.
Наслаждение красотой - такое же знакомое и прекрасное. Желтое небо над
фиолетовой травой, охваченной прозрачным оранжевым пламенем. Осыпающиеся
вниз камни. Запах горящей одежды. Беспомощный человек в хрупкой пленке
защитного поля, парализованный отблеском моих эмоций. Однажды я уже спасал