Чтение 38–й страницы книги ~Сестра Земли~

Белопольский рассмеется.

"Расскажу Арсену, ни за что не поверит", - подумал Мельников.

Спуск занял значительно меньше времени, чем подъем. Через восемнадцать
минут корабль влетел в облака. И так же, как двенадцать дней тому назад,
миновав их толщу, оказался в самой середине грозового фронта. Словно Венера
не умела иначе встречать гостей.

- В третий раз мы с вами опускаемся на Венеру, - сказал Мельников. -
Когда я думаю, что через несколько минут снова увидим оранжевый лес... Хоть
бы что-нибудь зеленое!

- Это результат духовной связи с Землей, - чуть насмешливо ответил
Белопольский.

- Я ни на минуту не терял этой связи, - обиженно возразил Мельников.

- Охотно верю. Но раньше все заглушалось интересом к работе. Какая
разница, - зеленый или оранжевый цвет!

"Все-таки странный он человек, - подумал Мельников. - Никак не понять его
до конца".

Материк находился сейчас почти на границе дневной и ночной половины
Венеры. Направляясь на запад, звездолет не мог пролететь мимо. И
действительно, через двадцать минут полета на экране стал виден
оранжево-красный лес. Мельников, управлявший кораблем, повернул на север,
ища устье реки.

Проходили минуты, но река не появлялась. Вскоре заметили, что лес
становится реже, начали попадаться равнины, которых не видели с борта
подводной лодки.

- Или мы гораздо южнее, или, наоборот, севернее реки, - сказал Мельников.
- Местность мне незнакома.

- Скорей всего севернее, - ответил Белопольский. - Повернем на юг.

Мельников переложил рули. Описан широкий полукруг, звездолет повернул
обратно.

Еще около получаса летели вдоль берега, не встретив ни одного грозового
фронта. Они виднелись всюду, но, по-видимому, также шли на юг.

С высоты шестисот метров открывался широкий кругозор. Белопольский и
Мельников одновременно заметили искомую реку. Недалеко от океана она круто
сворачивала на северо-запад, исчезая за лесным массивом. В той стороне
горизонт был закрыт полосой грозы.

- Всегда и везде, - с досадой сказал Мельников.

Уже хорошо знакомые пейзажи Венеры сегодня почему-то раздражали его.
Такое же чувство испытывали и остальные члены экипажа. Все смотрели на
свинцовое небо и оранжево-красную полосу берега с раздражением. Хотелось
увидеть что-нибудь, что хоть немного напоминало бы родину. Но, кроме воды
океана, все было иным, чужим...

- Переждем, - спокойно сказал Константин Евгеньевич. - Особенно
торопиться нам некуда.

На самой малой скорости звездолет стал летать по кругу, не удаляясь от
реки и ожидая прохождения грозового фронта. Вскоре дорога очистилась.

Еще пятнадцать минут полета - и вдали показались пороги, казавшиеся с
высоты тонкой белой линией, протянутой поперек реки.

- Смотри, там озеро! - вдруг сказал Белопольский.

Мельников вгляделся в экран. Действительно, совсем близко от порогов,
среди деревьев, виднелось лесное озеро, имевшее в поперечнике, насколько
можно было судить на расстоянии, километра два. Когда подлетели ближе, стало
видно, что северный берег плоский, а южный поднимается над водой крутым
обрывом. Лес подступал почти к самой поверхности воды.

Звездолет спустился к вершинам леса. Моторы работали с минимально
допустимой на столь незначительной высоте мощностью, но все же скорость была
не менее пятидесяти метров в секунду.

Долетев до озера, Мельников повел корабль вдоль его берегов.

- Вижу бревна на северном берегу, - раздался из репродуктора голос
Пайчадзе.

Вместе со всеми он находился в обсерватории и мог не на экране, а
непосредственно в окна наблюдать местность.

В этот момент Мельников и сам увидел высокий штабель, и не один, а
несколько. Они стояли на равном расстоянии друг от друга и были сложены из
таких же бревен, какие они с Баландиным видели у порогов. Но корабль
пролетел мимо так быстро, что нельзя было ничего рассмотреть как следует.

- Вижу деревянную плотину!

Голос Зайцева дрожал от волнения. Одновременно с ним ту же фразу крикнули
Баландин и Князев.

Звездолет как раз подлетел к западной оконечности озера, и наклонившись
на левое крыло, плавно поворачивал к югу. Ни Белопольский, ни Мельников
ничего не успели увидеть.

- Где вы видите плотину? - спросил Константин Евгеньевич.

- Она уже позади, - ответил ему Баландин. - Из озера вытекает небольшая
речка. У самого истока ее перегораживает деревянный забор из тесно
поставленных бревен.

- Это озеро еще загадочнее порогов, - сказал Мельников. - Его длина
вполне достаточна. Посадим корабль здесь.

- На воду ни в коем случае, - с какой-то странной интонацией в голосе
ответил Белопольский. - Только на берегу.

- На берегу негде - он слишком узок.

- Тогда у реки, там, где хотели раньше.

- Но почему не здесь?.. - начал Мельников, однако взглянув на
Белопольского, смолк. Такого выражения, как в эту минуту, он никогда не
видел на лице своего учителя и друга. Покрытое глубокими морщинами, оно было
более сурово, чем обычно, но в каждой черточке этого лица, в блеске глаз, в
заметном дрожании губ чувствовалось, что академик охвачен глубоким
волнением. Он не отрываясь смотрел на гладкую поверхность воды, и в его
взгляде застыло напряженное ожидание.

На озере было пустынно и неподвижно. Ни малейшего признака жизни не
появлялось на его широком просторе. И таким же безжизненным был низкий
берег, заросший огромными деревьями и оранжевым кустарником. Никакого
движения. Только густая листва шевелилась от ветра.

Не задавая больше вопросов, Мельников повел корабль к реке. Она была
совсем близко от озера. Их разделяло расстояние, не превышающее одного
километра.

Еще при первом посещении порогов Мельников заметил удобное место для
посадки звездолета. Это была широкая и длинная полоса берега, целое поле, на
которое корабль мог свободно спуститься и с которого легко было впоследствии
подняться. Поле было ровным и как будто совсем сухим, поросшим
желто-коричневой травой.

- Поторопись! - сказал Белопольский. - Вон там надвигается туча.

Мельников звонком предупредил экипаж о посадке.

Как только впереди показалось выбранное место, моторы остановились.
Огромный корабль летел по инерции, быстро теряя скорость. Тяжелая корма
постепенно опускалась все ниже.

Конструкция Камова, предусматривавшая посадку на "лапы", требовала от
пилота предельного внимания и точности каждого движения. Маневр был
настолько труден, что, несмотря на все усилия конструкторов, автопилот не
мог заменить человека. Белопольский и Мельников затратили много времени и
усилий, чтобы овладеть искусством (это было уже не техникой, а искусством)
посадки. Надо было с исключительной точностью уловить момент, когда корабль
почти остановится и окажется в воздухе в состоянии неустойчивого равновесия.
На маленьком тренировочном звездолете они десятки раз проделывали этот
маневр на Земле.

Но посадить на "лапы" такой исполинский корабль, как "СССР-КС3", было
неизмеримо труднее. Константин Евгеньевич, учитывая свой возраст, поручил
это ответственное дело своему молодому товарищу, у которого рука была
тверже, а нервы, по всеобщему мнению, вообще отсутствовали.

Мельников не смотрел на экран. Все свое внимание он сосредоточил на
указателях высоты и скорости. Обе стрелки быстро приближались к нулю.

- Один, - отрывисто сказал Белопольский.

Это означало, что корма корабля находится в одном метре от земли.

Еще секунда... другая...

- "Лапы" - скомандовал Мельников.

Белопольский нажал кнопку.

Они почувствовали слабый толчок, - это корма коснулась почвы. В ту же
секунду амортизаторы выпали из гнезд. Звездолет, вздрогнув, остановился.
Мощные моторы плавно и быстро убрали "лапы". Крылья исчезли в пазах, и
корабль всем корпусом лег на "землю".

- Браво! - раздался голос Пайчадзе. - Молодец, Борис!

- Кажется, все в порядке, - сдержанно сказал Мельников. - Конструкция
Сергея Александровича выдержала последнее и самое серьезное испытание.

"СССР-КС3" опустился точно посредине между рекой и лесом. До порогов,
находившихся выше по течению, было километра полтора.

- Помните, Константин Евгеньевич, когда мы летели на "КС2", нам казалось,
что материк Венеры не имеет ни одного места, пригодного для посадки
звездолета? Оказывается, таких мест сколько угодно.

- Да, - ответил Белопольский, - мы ошиблись. Но это неудивительно. Чтобы
узнать планету, недостаточно короткого перелета над нею. Мы находимся здесь
уже двенадцать суток, и все же ничего не знаем. Венера преподносит нам один
сюрприз за другим. И самая большая неожиданность ожидает нас впереди... на
озере.

Последнее слово он произнес почти шепотом, и Мельников снова увидел на
его лице волнение.

- Почему вы не позволили посадить корабль на озере?

Белопольский ответил не сразу. Казалось, что он колеблется, отвечать или
нет.

- Мне пришла одна мысль, - сказал он каким-то нерешительным, робким
тоном. - Очень странная мысль... Это озеро...

- Что?..