но Олег покачал головой:
которому делать нечего! Здесь наверняка мудрец, человек
занятый, старый, а то и вовсе древний...
пошел, пошел. По лестнице все же не так страшно, как
переступать через страшных кусачих муравьев.
второго-третьего поверха сказал язвительно:
дюжие молотобойцы били по наковальне. Конь под Олегом трясся
все сильнее. Он сам тоже старался не смотреть в сторону, ибо
перил нет, а совсем рядом пропасть между краем ступеней и
внешней стеной башни.
увидеть расписной потолок, ступеньки шли по кругу, он уже видел
расписной потолок, здесь никакой ляды, ступеньки выводят прямо
на самый что ни есть верхний поверх...
Глава 20
задышал чаще и заторопился. Голова Олега поднялась над полом,
он мгновенно рассмотрел широкий зал, каменные стены, все пусто,
если не считать стола у дальнего окна и... молодой женщины в
легком кресле.
уходила из тела. За спиной Олега застучали копыта. Колоксай
выехал следом, быстро посмотрел на женщину, поклонился, сердито
взглянул на Олега, поспешно спрыгнул, поклонился снова.
мужчины на такие мелочи внимания не обращают. Правда, здесь
женщина, но если уж занята таким неженским делом, как
чародейство, то и привычки должны быть попроще.
И что въехали верхом, и что не знает, как обращаться, все-таки
даже не княгиня...
легко облегало ее стройную фигуру, волосы коротко подстрижены,
улыбка простая и до того бесхитростная, что по спине Олега
побежали предостерегающие мурашки.
присмотревшись, Олег уже не назвал бы ее юной девушкой, как
решил с первого взгляда. Волосы держала на диво короткими,
настолько короткими, что у него, Олега, и то длиннее, что,
странное дело, делало ее только моложе и обаятельнее.
ровный и непривычно рассудительный для такой милой женщины. Она
разговаривала с ним как с другом, которого знает много лет, с
которым росла, от которого нет тайн и который не станет
смеяться над ее неженскими увлечениями.
рассудительным голоском, -- но и совсем неглупые люди. Я не
слышала, чтобы вы наговорили дури... столь обычной, когда видят
моих муравьев.
видишь... и слышишь ваши планы... Вы устали с дороги. Садитесь,
отдохните. Меня зовут Хакама, я здесь единственная хозяйка... и
вообще единственный жилец. Остальные, вы их видели, мои
приходящие работники. А кто вы и что вы?
возникли два стула. Он опустился, ноги с осторожностью держал
под стулом, если исчезнет, то не опрокинуться бы на спину,
нелепо задирая ноги.
золота. Под взглядом хозяйки возникли крупные гроздья
винограда, каждая ягода едва не лопается от распиравшего ее
сока, краснобокие яблоки, груши, потом ее взгляд зацепился за
вытянувшееся, как у коня, лицо Колоксая, едва заметная улыбка
скользнула по ее красиво очерченным губам.
вертелах дичью. Когда блюд набралось с полдюжины, на столе
выросли два кувшина с вином.
женщина!
другом конце комнаты:
роскошных блюд, -- это у кого какие вкусы. Я все-таки
предпочитаю женщину. Конечно, красивую, иначе уж лучше лошадь.
уверенно, -- но не лошади!
первым выдрал кабанью ногу, обнюхал, довольно оскалил зубы.
так двигались во множестве... все в эту башню, все при деле...
Да они, стоит им захотеть, эту башню разнесут во мгновение ока,
стоит только каждому отщипнуть по песчинке!
уничтожить, убить... А то, что это не столько верные слуги, но
и друзья, никому в голову не приходит. Слуги взбунтоваться
могут, но друзья не предадут. Кстати, они и охраняют меня лучше
всех заклятий. Я могу спокойно предаваться там, наверху,
размышлениям, а они у основания всегда бдят.
лягнуть смирного конька Олега. Хакама не повела и бровью, но в
дальний угол рухнула огромная связка душистого сена. Затем сено
исчезло, взамен перед конями появились ясли, полные отборного
овса.
версты, что меня не разорвали только по приказу их владычицы.
шестиножки видят и чувствуют, я вижу и чувствую тоже. Когда
захочу, понятно, иначе еще свихнулась бы. Их мир такой...
странный...
щеки слегка побледнели, а взор ушел вдаль. Ему почудилось на
миг, что у колдуньи по всему телу открываются крохотные поры,
какие есть у всех насекомых, но это видение ушло так же быстро,
как и возникло.
хвостами невидимых мух. Колоксай ревниво смерил взглядом ширину
яслей, конь жрать здоров, можно наперегонки, а Хакама обратила
задумчивый взор на Олега:
Хакамы снова дрогнули:
сгустилось напряжение. Наступил самый важный миг, а он все не
мог уложить хаотичные чувства и мысли в ясные фразы. Куда проще
обосновать бы права на престол, на земли соседнего княжества
или королевства, на спрятанное любым царьком сокровище.
искренне. -- Я хочу счастья всем людям! Говорят, что такое
могут восхотеть только дураки. Всем людям -- это не просто
своему племени... моего племени уже нет, теперь мое племя --