переступить низкий порожек. - Пока не прояснится.
мне:
а я за хлебом. Позвоню вот так...
с грохотом умчался вниз по лестнице, прежде чем я успел попросить его заново
изобразить условный звонок.
не дали срастись как следует - и сочные губы любителя житейских утех
противоречат понимающей улыбке, в которую они, эти веселые губы, частенько
складываются. А вокруг всего этого царит взрыв, буйный фейерверк вьющейся
шевелюры и бороды; часть прядей заплетена в тугие косички с крохотными
бантиками на концах.
внимание.
сердце, оказалась вполне приличной квартиркой. Второй этаж, два балкона, три
комнаты. Без лишней роскоши, но уж во много раз краше того обиталища, где я
имел честь пить перцовку. Для начала посетив санузел (доброе начало полдела
откачало!), я умылся и после долгих размышлений вытерся махровым полотенцем,
висевшим на гвоздике. Терпеть не могу пользоваться чужими полотенцами. А также
зубными щетками и прочим. Надо будет сказать Фолу или Папочке...
видишь ли! Хорошо хоть не в подвале тебя схоронили... пока не прояснится.
продавленный диван. Взвыли пружины, одна больно ткнулась острым концом в бок,
но передумала - свернулась гадюкой, затаилась до поры. Напротив, раскорячась
беременной жабой, стояла книжная тумба. Между прочим, карельская береза
"Павлиний глаз"; я-то знаю, мне от родителей в наследство такой же спальный
гарнитур достался: продать некому, реставрировать не по карману, выбросить
жалко, а пользоваться тоскливо.
злобной рожицей, перечеркнутой стилизованной щеткой. Была она явно свежей - я
свои "пылесосы" больше месяца не обновлял, дома пыли скопилось...
фольклор", "Мифы и легенды папуасов кивай"... Хорошенькое дельце!.. "Курдские
сказки и предания", "Легенды народов Камчатки"... кошмар... пришел чукча к
полынье студеной, стал он кликать золотую нерпу!.. "Фольклор дунганцев",
"Абадзинские сказания"... Остальное пиршество духа было плоть от плоти и кровь
от крови. В мою душу закралось подозрение, что старый приятель, мифологический
библиотекарь Аполлодор, был из местных - отлично бы смотрелся во-он там, поверх
былин ногайских, тамильских и... и... ну да, старик ведь честно предупреждал
меня - библиотекаря Аполлодора дает для начала, для разминки, так сказать!
другую комнату, то это уж дудки, господа хорошие! Там книги окончательно
оккупировали жизненное пространство: карабкаясь по стеллажам, нагло
развалившись на крышке старенького пианино, затевая мышиную возню по углам,
прямо на полу, они громоздились Эверестами и неодобрительно косились на меня:
эт-то, мол, кто такой?
ласковым архарам?!
разбросаны тонкие обрезки провода в оплетке самых разных цветов. Синие,
красные, желтые... даже рябенькие, махровая сирень в алую крапинку. Намотанные
на дощечку, скрученные тугими колечками, просто навалом; еще имелась дюжина
плетенок - так дети делают самодельные авторучки, оплетая стерженек "спиралью"
или "квадратиком". Сам в детстве сопливом баловался. Машинально я взял пять
проводков и стал мастерить из них красоту нетленную. Фол, правда, велел ничего
без нужды не трогать... а ну его, хвостатого! Играться скоро надоело, и я
забросил красоту в угол, прямо к двери полуоткрытой стенной ниши, где валялись
связки каких-то штырей. Кажется, электроды для сварки - если у электродов
бывают на одном конце перья. Голубиные, сизые... или воробьиные. Словно у стрел
или игрушечных дротиков.
гнусно-заплесневелым, будто Дед Мороз спрятал эту зиму в сундук на долгие годы,
где зиму побила моль, истерзала, выгрызла целые клочья, а теперь зиму выдали
нам на остаточное глумление... хотелось чаю, горячего чаю, но еще больше
хотелось проснуться в смятых простынях, ощутить стылость уходящего кошмара - и
улыбнуться вслед белыми губами, выдохнуть с облегчением, проталкивая слова
поршнем сквозь заиндевевшее горло...
запертый дома ушедшей на базар мамашей, бросается навстречу - эй, мамаша,
зар-раза, ты куда меня заперла?! Ты куда ушла, мамаша, на кого ты меня,
сиротинушку...
анекдота про наркомана. - Какие такие мы?
кентавру! Режьте меня на части, заплетайте вокруг стерженьков, перья сизые
вставляйте по самые гланды - никак не мог! Но звонок-то правильный?.. или нет?
Как там Фол свистел? Тирьям-пам-па-папам... а может, папам-пам?
он же беглый сотрудник НИИПриМа, то я сказал правду.
томительной паузы: - Ты, хлопче, одчиныв бы, а? Мы ж тебя не знаем, не ровен
час, дверь вышибем и за вихры...
вопрос, внутренне сжимаясь в страхе за судьбу своих вихров.
доверху заполняя подъезд обертонами. - Валько-матюгальник со Второй Песочной.
Нас дядько Йор на сегодня кликали, бомжа-счезня у Руденок гонять. Та ты
одчиняешь чи глазки строишь, йолоп хренов?!
пацаном, стращающим ворога лютого призраком старшего брата. - Ты Фола знаешь?
Он, между прочим, за хлебом поехал... одно колесо здесь, другое - там. Понял?
казав, он черного привезет чи батончиков? Страсть люблю черный, с сальцем, с
часнычком...
ватнике. Ниже меня на полголовы. Такому не чужие вихры трепать, а законную
супружницу умасливать, дабы трешку на пиво выдала. Впрочем, кроличий треух
сидел на макушке Валька с достоинством боярской шапки ("горлатная" - пришло на
ум полузабытое словцо), а клочья ваты, обильно торчавшие из прорех, превращали
телогрейку в подобие царской мантии.
Валько XIV, Матюгальник всея Срани Дальней, Ближней и Средней, милостиво
повелеваем - ржаного нам хлебушка, и побольше!.."
огляделся.
носом.
рукоприкладствовать! Может быть, я все-таки главный герой? Просто мне об этом
сказать забыли?
Хоронишься, да?!
а ко мне, так сказать, задом. Куда там! Он даже ; не шелохнулся, словно я
двигал не его, а битком набитый комод.
которому примешивалась изрядная доля душевного расстройства: дикая,
удивительная смесь, о которой впору стихи писать. - Нема-таки дядька. А ты,
хлопче, стало быть, той самый пьяндыжка, шо дребедень всяку сочиняешь... нам
эти, колесатые, про тебя сказывали. Лады, лады... Будем собираться,