Возьмите биоскоп.
трубу. Два извлеченных жителя планеты были в худшем состоянии, чем первый.
Один скончался, когда его вызволяли наружу, другой жил несколько минут, и
я записал работу его умирающего мозга.
выздоровление не существовало, однако некоторое время поддерживать
угасающую жизнь в его измолотом теле было возможно.
существ.
планетолет и постаменты.
- сказал Андре. - Его молчание действует мне на нервы.
городом загорались тысячи светильников, они одни продолжали действовать.
и хаоса.
пострашнее, я не понимаю до конца всего, что произошло.
легкомысленным? Почему все мы вели себя, как несмышленыши? Уже и тогда мы
знали, что боремся с коварным, технически очень развитым врагом, мы знали
и тогда, что во многом враг этот превосходит нас, - почему, нет, почему,
самодовольные глупцы, мы не подумали о простейших, элементарно неизбежных
мерах защиты? Враг сам указал, чем собирается одолеть нас. Почему мы
пренебрегли его угрозой?
базой и вижу, что из всех толкований загадочного слова "экранированные"
выбрал самое далекое от истины - не только ошибся, но и убедил всех, что
прав.
противников, он разве с облегчением не отказался от своего провИдения? Я
снова спрашиваю себя: почему глаза наши затмило слепотой в тот решающий
миг, когда требовалась вся острота зрения? Или, узнав, как уродливы и
неуклюжи первые увиденные противники и как легко мы расправляемся с ними
слабыми нашими полями, мы сразу преисполнились к ним неумного презрения,
даже не попытавшись узнать, все ли они такие?
последний головоглаз. Над Сигмой опускалась ночь. Посланная врагами
подмога уже приближалась к планете. До жестокого удара оставались
считанные минуты. А мы болтали, радуясь вырванной легко победе!
иллюминация не забивает блеска звезд.
удивительно прозрачен. Экранированные враги уже висели над нами, выбирая
момент для прыжка, а мы безмятежно восхищались светилами Плеяд.
его обрывался - его душили, он отчаянно бился. Я чувствовал пульсацию его
поля, никогда ни до, ни после того я не испытывал такого ощущения - поле
Андре взрывало меня, вздымалось во мне собственной моей дико убыстренной
кровью.
звезды, воздух был тих и прозрачен. Где-то рядом со мной, в трех шагах,
хрипел и звал на помощь Андре, я слышал его с безмерной отчетливостью,
разбирал все слова, я знал, что ему затыкают рот, что он захлебывается
собственным криком и, выворачивая шею, на секунды освобождая лицо, снова
кричит, все снова кричит о помощи - и я не видел его!
соображая уже, что оно так же опасно для Андре, как и для напавших на
него.
вдруг вырвались ноги Андре - они бешено боролись, ударяли во что-то,
брыкались, словно их пытались сдавить, а они не давались. И только ноги
были видны, одни ноги! На том месте, где должны были быть туловище и
голова, мирно светили звезды.
подробностях встает эта картина - одни сражающиеся в воздухе ноги Андре.
товарищи спешат на помощь и самое главное в эту первую минуту битвы - не
дать утащить Андре в полную невидимость, пока они не подоспеют. Я нанес
второй удар, чтоб полностью раскрыть Андре, но промахнулся.
что стал невидим. Я не нашел своего туловища и ног. Я видел сквозь свое
тело камешки и травку на земле - они отдалялись и быстро пропадали в
черноте опускавшейся ночи. Какие-то гибкие путы вязали и скручивали мне
руки, тащили вверх. Захваченный врасплох, я все же до предела напряг свое
поле и задержал подъем.
кричал, но крик его прерывался чаще и становился глуше. Он уже слышался не
рядом, а с высоты. Андре медленно, но непреодолимо утаскивали наверх. Он
снова стал полностью невидим.
напрягая поле, чтоб не дать одолеть себя, был охвачен молчаливым
ожесточением борьбы. Леонид остановился подо мной и поднял вверх голову.
и крикнул вниз:
легким не хватило дыхания. Перед глазами заметались красные полосы.
ослабевшее поле. Я уже почти терял сознание от удушья, но ясность мысли не
потерял. Я не пустил поле в ход немедленно. Я еще поупирался немного не
давая тащить себя, а потом рванулся изо всех сил, когда дольше уже тянуть
стало невмоготу.
разметало как пушинки. Один, сраженный, выпал в видимость и рухнул рядом
со мной на землю. Я не стал разглядывать его. Я вскочил на ноги и
выкрикнул авиетку. Было не до поверженных врагов. Рядом со мной взмыла
авиетка Ромеро.
Леонид приказал запустить локаторы на планетолете.
вслушивались, не услышим ли еще крики Андре.
прерывистое дыхание. Я устремился на эти звуки борьбы, прощупывая силовыми
линиями прозрачный воздух. Как слепой, протягивающий вперед руки в поисках
предметов, я протягивал свое поле, стараясь уцепить сражающуюся в воздухе
невидимую группу. Но ни я, ни Ромеро ничего не обнаружили.
подлетая ко мне. - Согласитесь, это метание вслепую...
его!..
полем боя, а они, может быть, давно уже покинули планету. Надо вызвать
звездолеты.
обрыскивали пространство вокруг планеты. Чувствительность их такова, что
они засекают пуговицу на расстоянии в сто тысяч километров. Андре и его
похитители были больше пуговицы, а звездолеты держались к планете ближе
ста тысяч километров, но даже следов разрушителей не было.
их экранирующими устройствами. Действенные средства борьбы против
невидимок нам еще лишь предстояло изобрести. Сейчас каждому ясно, что мы
опрометчиво ввязались в борьбу, хоть и грозно, как мы и доказали
впоследствии, вооруженные, но совершенно не представляя себе, какие
технические средства потребуются для борьбы.
врагов. Тем, конечно, не поздоровится, если они попадут ему в руки - если
они попадут!.. Несчастье - похищение Андре - уже разразилось над нами, но
еще никто не отдавал себе отчета в размерах несчастья.
нам грозит, мы почти наверняка побоялись бы так рисковать, как мы
рисковали, - и не добились бы того успеха, какой нам достался.
отчаяние, я знал лишь то, что Андре перед гибелью звал одного меня на
помощь, а я помощи не оказал. Я не мог оправдывать себя неожиданностью
Лукьяненко Сергей
Лондон Джек
Корнев Павел
Мичурин Артем
Перумов Ник
Орловский Гай Юлий