Чтение 38–й страницы книги ~Двадцать лет спустя~

- А ведь он прав, монсеньер, - сказал Ла Раме. - Ах, черт возьми! Да
этому парню цены нет!

- Господин Гримо, прошу вас, в ваших собственные интересах, держаться
от меня на таком расстоянии, чтобы я не мог вас достать рукой, - сказал
герцог.

Гримо поклонился и отошел в дальний угол комнаты.

- Полноте, полноте, монсеньер! - сказал Ла Раме. - Дайте мне вашу ви-
селицу, и я обстругаю ее своим ножом.

- Вы? - со смехом спросил герцог.

- Да, я. Ведь это вы и хотели сделать?

- Конечно. Извольте, мой милый Ла Раме. Это выйдет еще забавнее.

Ла Раме, не понявший восклицания герцога, самым тщательным образом
обстругал ножку виселицы.

- Отлично, - сказал герцог. - Теперь просверли дырочку в полу, а я
приготовлю преступника.

Ла Раме опустился на одно колено и стал ковырять пол.

Герцог в это время повесил рака на нитку. Потом он с громким смехом
водрузил виселицу посреди комнаты.

Ла Раме тоже от души смеялся, сам не зная чему, и сторожа вторили
ему. Не смеялся один только Гримо. Он подошел к Ла Раме и, указывая на
рака, крутившегося на нитке, сказал:

- Кардинал?

- Повешенный его высочеством герцогом де Бофором, - подхватил герцог,
хохоча еще громче, - и королевским офицером Жаком-Кризостомом Ла Раме!

Ла Раме с криком ужаса бросился к виселице, вырвал се из пола и, раз-
ломав на мелкие кусочки, выбросил в окно. Второпях он чуть не бросил ту-
да же и рака, но Гримо взял его у него из рук.

- Можно съесть, - сказал он, кладя рака себе в карман.

Вся эта сцена доставила герцогу такое удовольствие, что он почти
простил Гримо роль, которую тот в ней сыграл. Но затем, подумав хоро-
шенько о намерениях, которые побудили сторожа так поступить, и признав
их дурными, он проникся к нему еще большей ненавистью.

К величайшему огорчению Ла Раме, история эта получила огласку не
только в самой крепости, но и за ее пределами. Г-н де Шавиньи, в глубине
души ненавидевший кардинала, счел долгом рассказать этот забавный случай
двум-трем благонамеренным своим приятелям, а те его немедленно разгласи-
ли.

Благодаря этому герцог чувствовал себя вполне счастливым в течение
нескольких дней.

Между тем герцог усмотрел среди своих сторожей человека с довольно
добродушным лицом и принялся его задабривать, тем более что Гримо он не-
навидел с каждым днем все больше. Однажды поутру герцог, случайно остав-
шись наедине с этим сторожем, начал разговаривать с ним, как вдруг вошел
Гримо, поглядел на собеседников, затем почтительно подошел к ним и взял
сторожа за руку.

- Что вам от меня нужно? - резко спросил герцог.

Гримо отвел сторожа в сторону и указал ему на дверь.

- Ступайте! - сказал он.

Сторож повиновался.

- Вы несносны! - воскликнул герцог. - Я вас проучу!

Гримо почтительно поклонился.

- Господин шпион, я переломаю вам все кости! - закричал разгневанный
герцог.

Гримо снова поклонился и отступил на несколько шагов.

- Господин шпион! Я задушу вас собственными руками!

Гримо с новым поклоном сделал еще несколько шагов назад.

- И сейчас же... сию же минуту! - воскликнул герцог, находя, что луч-
ше покончить разом.

Он бросился, сжав кулаки, к Гримо, который поспешно вытолкнул сторожа
и запер за ним дверь.

В ту же минуту руки герцога тяжело опустились на его плечи и сжали
их, как тиски. Но Гримо, вместо того чтобы сопротивляться или позвать на
помощь, неторопливо приложил палец к губам и с самой приятной улыбкой
произнес вполголоса:

- Те!

Улыбка, жест и слово были такой редкостью у Гримо, что его высочество
от изумления замер на месте.

Гримо поспешил воспользоваться этим. Он вытащил из-за подкладки своей
куртки изящный конверт с печатью, который даже после долгого пребывания
под одеждой г-на Гримо не окончательно утратил свой первоначальный аро-
мат, и, не произнеся ни слова, подал его герцогу.

Пораженный еще более, герцог выпустил Гримо в взял письмо.

- От госпожи де Монбазон! - вскричал он, узнав знакомый почерк.

Гримо кивнул головою.

Герцог, совершенно ошеломленный, провел рукой по глазам, поспешно ра-
зорвал конверт и прочитал письмо:

"Дорогой герцог!

Вы можете вполне довериться честному человеку, который передаст вам
мое письмо. Это слуга одного из наших сторонников, который ручается за
него, так как испытал его верность в течение двадцатилетней службы. Оп
согласился поступить помощником к надзирателю, приставленному к вам, для
того, чтобы подготовить и облегчить ваш побег из Венсенской крепости,
который мы затеваем.

Час вашего освобождения близится. Ободритесь же и будьте терпеливы.
Знайте, что друзья ваши, несмотря на долгую разлуку, сохранили к вам
прежние чувства.

Ваша неизменно преданная вам Мария де Монбазон.

Подписываюсь полным именем. Было бы слишком самоуверенно с моей сто-
роны думать, что вы разгадаете после пятилетней разлуки мои инициалы".

Герцог с минуту стоял совершенно потрясенный. Пять лет тщетно искал
он друга и помощника, и наконец, в ту минуту, когда он меньше всего ожи-
дал этого, помощник свалился к нему точно с неба. Он с удивлением взгля-
нул на Гримо и еще раз перечел письмо.

- Милая Мария! - прошептал он. - Значит, я не ошибся, это действи-
тельно она проезжала в карете. И она не забыла меня после пятилетней
разлуки! Черт возьми! Такое постоянство встречаешь только на страницах
"Астреи". Итак, ты согласен помочь мне, мой милый? - прибавил он, обра-
щаясь к Гримо.

Тот кивнул головою.

- И для этого ты и поступил сюда?

Гримо кивнул еще раз.

- А я-то хотел задушить тебя! - воскликнул герцог.

Гримо улыбнулся.

- Но погоди-ка! - сказал герцог.

И он сунул руку в карман.

- Погоди! - повторял он, тщетно шаря по всем карманам. - Такая пре-
данность внуку Генриха Четвертого не должна остаться без награды.

У герцога Бофора было, очевидно, прекрасное намерение, но в Венсене у
заключенных предусмотрительно отбирались все деньги.

Видя смущение герцога, Гримо вынул из кармана набитый золотом кошелек
и подал ему.

- Вот что вы ищете, - сказал он.

Герцог открыл кошелек и хотел было высыпать все золото в руки Гримо,
по тот остановил его.

- Благодарю вас, монсеньер, - сказал он, - мне уже заплачено.

Герцогу оставалось только еще более изумиться.

Он протянул Гримо руку. Тот подошел и почтительно поцеловал ее. Арис-
тократические манеры Атоса отчасти перешли к Гримо.

- А теперь что мы будем делать? - спросил герцог. - С чего начнем?

- Сейчас одиннадцать часов утра, - сказал Гримо. - В два часа попо-
лудни ваше высочество выразит желание сыграть партию в мяч с господином
Ла Раме и забросит два-три мяча через вал.

- Хорошо. А дальше?

- Дальше ваше высочество подойдет к крепостной стене и крикнет чело-
веку, который будет работать во рву, чтобы он бросил вам мяч обратно.

- Понимаю, - сказал герцог.

Лицо Гримо просияло. С непривычки ему было трудно говорить.

Он двинулся к двери.

- Постой! - сказал герцог. - Так ты ничего не хочешь?

- Я бы попросил ваше высочество дать мне одно обещание.

- Какое? Говори.

- Когда мы будем спасаться бегством, я везде и всегда буду идти впе-
реди. Если поймают вас, монсеньер, то дело ограничится только тем, что
вас снова посадят в крепость; если же попадусь я, меня самое меньшее по-
весят.

- Ты прав, - сказал герцог. - Будет по-твоему - слово дворянина!

- А теперь я попрошу вас, монсеньер, только об одном: сделайте мне
честь ненавидеть меня по-прежнему.

- Постараюсь, - ответил герцог.

В дверь постучались.

Герцог положил письмо и кошелек в карман и бросился на постель: все
знали, что он делал это, когда на него нападала тоска. Гримо отпер
дверь. Вошел Ла Раме, только что вернувшийся от кардинала после описан-
ного нами разговора.

Бросив вокруг себя пытливый взгляд, Ла Раме удовлетворенно улыбнулся:
отношения между заключенным и его сторожем, по-видимому, нисколько не
изменились к лучшему.

- Прекрасно, прекрасно, - сказал Ла Раме, обращаясь к Гримо. - А я
только что говорил о вас в одном месте. Надеюсь, что вы скоро получите
известия, которые не будут вам неприятны.