высунув нос из саней, я увидел к своему удивлению мужчину лет
пятидесяти, высокого, тонкого, сухопарого. На нем был черный фрак,
такого же цвета жилет и штаны; на ногах его красовались башмаки с
пряжками, на голове - цилиндр; левой рукой он прижимал к боку скрипку, в
правой держал смычок, помахивая им, словно тросточкой. Вид его показался
мне столь нелепым, а место для прогулки столь неподходящим по морозу в
25 - 30 градусов, что я велел кучеру остановиться. Увидев, что я
поджидаю его, незнакомец ускорил шаг, но без торопливости и с
достоинством, преисполненным изящества. По мере того как этот странный
субъект приближался ко мне, я все внимательнее вглядывался в его лицо.
Наконец мои сомнения рассеялись: да это был мой соотечественник,
которого я встретил, когда впервые попал в Санкт-Петербург. В двух шагах
от саней он остановился, переложил смычок в левую руку и, сняв тремя
пальцами свой цилиндр, поклонился мне по всем правилам хореографического
искусства.
ли я узнать у вас, в какой части света я нахожусь?
приблизительно в тридцати лье от Кенигсберга. Слева от вас лежит
Восточная Пруссия, справа - Балтийское море.
ответом.
но объясните мне, сударь, каким образом вы оказались во фраке, в черных
шелковых чулках, с цилиндром на голове и со скрипкой под мышкой в
тридцати лье от всякого жилья да еще по такому морозу?
меня, что я действительно нахожусь за пределами империи его величества
самодержца всея Руси?
уроки танцев почти всем молодым людям, которые злоумышляли против его
величества Николая I. Как того требовало мое искусство, я постоянно
бывал то у одних, то у других из них, а эти вертопрахи поручали мне свои
злонамеренные письма, которые я передавал по назначению, клянусь честью,
сударь, с таким же простодушием, с каким я передал бы приглашение на
обед или на бал. Заговор всплыл на поверхность, вы, вероятно, слышали об
этом?
деле, была раскрыта, и меня посадили в тюрьму. Положение было серьезное:
меня признали виновным в недонесении. Но как я мог о чем-нибудь донести,
когда ровным счетом ничего не знал? Ведь это же яснее ясного.
повесят, меня усадили в закрытые сани, где, к слову сказать, ехать было
очень удобно, но откуда меня выпускали только два раза в день для
удовлетворения естественных потребностей, таких, как принятие пищи...
этой равнины, и мои провожатые умчались во весь дух, да, сударь, во весь
дух, не сказав мне ни слова, что было не особенно любезно с их стороны,
но и не потребовав с меня на водку, что было весьма деликатно. Я уже
думал, что нахожусь где-нибудь в Тобольске, за Уральским хребтом. Вы
бывали в Тобольске, сударь?
и узнать, какие средства передвижения существуют в этой благословенной
стране.
это, потому что вы не похожи на вора. Итак, я хочу вернуться во Францию
и жить потихоньку на скопленные мною деньги, вдали от людских козней и
от всевидящего ока правительства. Потому-то я и спросил вас о средствах
передвижения.., не слишком разорительных для седоков.
стало жаль несчастного, который, сохраняя свою улыбку и хореографическое
изящество, начинал дрожать от холода. - Если пожелаете, я могу вам
предложить весьма простое и удобное средство передвижения.
Садитесь в сани рядом со мной, и по прибытии в Париж я доставлю вас,
куда вы пожелаете, так же как по прибытии в Санкт-Петербург я довез вас
до гостиницы "Англетер".
впервые открыл здесь свое инкогнито Я предполагаю, однако, что читатели
давно уже узнали в герое этих мемуаров нашего знаменитого учителя
фехтования.>?
терпится вернуться во Францию, мне тоже. Закутайтесь хорошенько в эту
шубу. Вот так, и постарайтесь согреться.
я подвез своего спутника к зданию Оперы. Больше я его не видел.
Господь бог благословил мое искусство. У меня много учеников, и ни один
из них не был убит на дуэли. А это самое большое счастье, о котором
может мечтать учитель фехтования.
МУЧЕНИКИ
немецкая, но он русский от рождения: воспитывался в Дрездене, затем,
прибыв в Петербург, вступил в Пажеский корпус и продолжал курс учения
вплоть до получения звания капитана во время французской кампании.
Однажды, находясь в Баварии, увидев, что баварские солдаты избивают
французского крестьянина, он лично усмирил их. В Россию он возвратился в
должности адъютанта генерала Витгенштейна; получив звание полковника, он
стал командиром пехотного полка в Вятке.
отличной фигурой. О нем отзывались как о человеке остроумном, лукавом,
властолюбивом. Несомненно, это был глубокий ум, оказавший влияние даже
на тех его сподвижников, которые не питали к нему симпатии. Среди этих
лиц был Рылеев, также обладавший поразительным разумом, и Александр
Бестужев. Именно Пестель мечтал об основании союза, именно он составил
проект русской конституции, и, наконец, именно его призыв был повсюду,
где речь шла о смелых проектах и решительных мерах.
Вашингтона.
дело. Смерть его была ужасной, постарались сделать все возможное, чтобы
она стала позорной. Казалось бы, клевета не должна была витать над
прахом Пестеля.
"Войнаровский", посвященную другу Бестужеву, где пророчески предсказал
его и свою судьбу.
стихи.
полка. Это был замечательный офицер, смелый, великодушный, воспитанный в
либеральном духе, вошедший в группу заговорщиков с момента ее основания.
Его двойная фамилия указывает на то обстоятельство, что он принадлежал к
той семье Муравьевых, которая дала России многих выдающихся людей, и к
семье казацкого гетмана Апостола. Его отец Иван Муравьев-Апостол,
Буджолд Лоис
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Березин Федор
Андреев Николай
Глуховский Дмитрий