Чтение 38–й страницы книги ~Следопыт, или на берегах Онтарио~

- Вы уже знаете, Мэйбл, что мы с сержантом старые друзья и во многих
сражениях и кровопролитных стычках бились бок о бок; вернее, я, как
разведчик, всегда был немного впереди, а ваш отец со своими солдатами, как и
подобает сержанту королевских войск - несколько позади. Как только перестают
трещать ружья, у нас, у стрелков, не в обычае много думать о минувшей битве,
и ночью, у костров, или в походе мы толкуем о самом для нас заветном, точно
так же, как вы, молоденькие девушки, когда собираетесь вместе, чтобы
поболтать и посмеяться, делитесь своими самыми сокровенными мыслями и
мечтами. Тут и удивляться нечего, если сержант, имея такую дочь и любя ее
больше всего на свете, постоянно мне о ней рассказывал, а я, у которого нет
ни дочери, ни сестры, ни матери, ни живой души - одни лишь делавары, к
которым я привязан, охотно его слушал. Вот и полюбил я вас, Мэйбл, прежде,
чем увидел... Да, полюбил, потому что так много о вас слышал...

- А теперь, когда вы меня увидели, - улыбаясь, непринужденно и без
всякого смущения ответила девушка, - ей и в голову не приходило, что слова
Следопыта означают нечто большее, чем выражение отцовского и братского
чувства, - теперь вы поняли, как опрометчиво питать дружбу к человеку,
которого знаешь только понаслышке?

- Это не дружба, нет. То, что я чувствую к вам, совсем не дружба. Вот с
делаварами у меня дружба с самых юных лет, но мои чувства к ним, даже к
лучшему из них, совсем не похожи на те, что возникли у меня после рассказов
сержанта и особенно теперь, когда я узнал вас ближе. Нехорошо человеку,
занятому таким опасным мужским делом, как я - проводнику и разведчику или
даже солдату, - искать расположения у женщин, особенно у молодых, иногда
даже боязно, что от этого он может забыть свое призвание, утратить
находчивость и разлюбить свое дело.

- Но вы, конечно, не думаете. Следопыт, что дружба с такой девушкой, как
я, сделает вас менее отважным и вы не так охотно, как прежде, будете драться
с французами?

- Нет, нет. Но, к примеру сказать, если бы вам грозила опасность, боюсь,
как бы я не стал безрассудно смелым. Раньше, пока мы с вами не свели такого
тесного знакомства, если можно так сказать, я любил размышлять о походах,
разведках, вылазках, битвах и других приключениях, а теперь они вовсе и не
идут мне па ум. Я больше думаю о вечерах, которые коротают беседой в
казарме, о чувствах, далеких от вражды и кровопролития, о молодых женщинах,
их смехе, веселых, нежных голосах, милых лицах и любезном обхождении. Иногда
мне хочется сказать сержанту, что он и его дочь погубят одного из лучших и
самых опытных разведчиков на границе!

- Нет, нет. Следопыт, напротив! Они постараются, чтобы такой превосходный
разведчик стал еще лучше. Вы не знаете нас, если думаете, что я или отец
хотели бы, чтобы вы изменились хоть самую малость. Оставайтесь таким, какой
вы есть, - честным, прямодушным, добросовестным, бесстрашным, умным и
надежным проводником, - и ни отец мой, ни я никогда не подумаем о вас ничего
плохого.

Уже совсем стемнело, и Мэйбл не видела выражения лица своего собеседника.
Но по тому, с каким жаром и свободой она говорила, повернувшись к нему
лицом, было ясно, что она не чувствовала никакого смущения и что слова ее
идут от самого сердца. Правда, щеки ее слегка раскраснелись, но только
потому, что она сильно увлеклась своей речью. Ни одна струнка в душе ее не
дрогнула, и сердце не забилось быстрей. Короче говоря, это была девушка,
которая доверчиво и откровенно признавалась мужчине в своем расположении к
нему, потому что он заслужил его своими прекрасными качествами и поступками,
но при этом не испытывала никакого волнения, неизбежного при излиянии более
нежных чувств.

Следопыт был неискушен в таких тонкостях, и потому, несмотря на всю его
скромность, слова Мэйбл вселили в него надежду. Не желая или, вернее, не
будучи в состоянии высказаться до конца, он отошел в сторону и минут десять
молча глядел на звезды, опершись на свое ружье.

Тем временем на бастионе между Лунди и сержантом происходила беседа, о
которой мы уже упомянули.

- Солдатские ранцы проверены? - спросил майор Дункан, бросив взгляд на
поданный ему сержантом письменный рапорт, который он, однако, не мог
прочесть в темноте.

- Все до единого, ваша честь.

- А снаряжение, оружие?

- Все в полном порядке, майор Дункан, хоть сейчас в дело.

- Вы отобрали людей по моему списку, Дунхем?

- Всех без исключения, сэр. Лучших людей по всему полку не найти.

- Вам нужны самые лучшие солдаты, сержант. Мы делали эту попытку дважды,
и каждый раз под командованием одного из младших офицеров; все они уверяли
меня, что добьются успеха, и всегда терпели неудачу. После стольких усилий и
издержек я не могу оставить задуманный план, но эта попытка будет последней,
и успех ее зависит главным образом от вас и Следопыта.

- Вы можете положиться на нас обоих, майор Дункан. При нашем опыте и
сноровке эта задача нам по плечу, надеюсь, что мы выполним ее с честью. Я
знаю, что за Следопытом дело не станет.

- Да, в этом можно не сомневаться. Удивительный он человек, Дунхем, и
долго был для меня загадкой; но теперь, когда я узнал его ближе, он внушает
мне такое же уважение, как любой генерал, который служит его величеству.

- Надеюсь, сэр, что вы отнесетесь одобрительно к моему намерению выдать
за него Мэйбл, Это мое заветное желание.

- Ну, сержант, время покажет, - ответил Лунди, улыбаясь, но в темноте не
было видно, как ом поморщился. - Иногда труднее совладать с Одной женщиной,
чем с целым полком солдат. Кстати, как вам известно, квартирмейстер, который
тоже метит к вам в зятья, отправляется с вашим отрядом; надеюсь, вы дадите
ему такую же возможность, как и остальным претендентам, добиваться
благосклонности вашей дочери.

- Если бы к этому меня не побуждало уважение к его чину, то достаточно
было бы одного вашего желания, сэр.

- Спасибо, сержант. Мы с вами долго служили вместе и всегда ценили друг
друга. Не поймите меня превратно, я прошу для Дэйви Мюра не покровительства,
а позволения свободно участвовать в этом поединке. В любви, как на войне,
человек должен сам добиваться победы. А вы уверены, что рационы рассчитаны
правильно?

- Я за это отвечаю, майор, но, как бы то ни было, мы не пропадем с такими
охотниками, как Следопыт и Змей.

- Это никуда не годится, Дунхем! - резко перебил его Лунди. - Вот что
значит родиться и обучаться в Америке! Настоящий солдат полагается только на
своего интенданта, и я не желаю, чтобы первыми нарушили такой порядок люди
моего полка.

- Вам остается только приказать, майор Дункан, и все будет исполнено. Но
все же осмелюсь заметить, сэр...

- Говорите прямо, сержант, не стесняйтесь, вы говорите с другом.

- Я хотел лишь сказать, что даже шотландцы любят оленину и птицу не
меньше, чем свинину, когда ее трудно раздобыть.

- Весьма вероятно, но вкусы и порядок - вещи разные. Армия должна
полагаться только на своих интендантов. Распущенность колониальных солдат
постоянно вносит дьявольский беспорядок в королевскую службу, нельзя ей
больше потворствовать.

- Позвольте, ваша честь, но ведь генерал Бреддок прислушивался к советам
полковника Вашингтона <В 1754 году в Америку для борьбы с французскими
колонизаторами прибыл с двумя полками английский генерал Бреддок; плохо зная
местные условия, он пригласил к себе в адъютанты сына американского
колониста, молодого Джорджа Вашингтона (1732 - 1799), будущего героя
американской борьбы за независимость и первого президента США.>.

- Опять этот ваш Вашингтон! Все вы тут, в колониях, держитесь друг за
друга, словно заговорщики, связанные клятвой!

- Мне кажется, у его величества нет более верных подданных, чем
американцы, сэр.

- Тут вы, пожалуй, правы, Дунхем. Я, может быть, немного погорячился.
Вас, сержант, я, конечно, к колониальным солдатам не причисляю. Хоть вы и
родились в Америке, ни один солдат лучше вас не управляется с мушкетом.

- А полковник Вашингтон, ваша честь?

- Что ж! Полковник Вашингтон тоже подданный короля и тоже может быть
полезен. Такие американцы - редкость, и, как мне кажется, к нему можно
питать доверие, которого вы требуете. Скажите, а вы не сомневаетесь в
знаниях этого Джаспера - Пресная Вода?

- Парень доказал их на деле, сэр, он сумеет справиться со всем, что будет
ему поручено.

- У него французское прозвищ <В английском тексте романа "Следопыт"
прозвище Джаспера - Пресная Вода - везде дается по-французски (Eau Douce).>,
ведь он почти все свое детство провел во французских колониях. Нет ли в его
жилах французской крови, сержант?

- Ни капли, ваша честь. Отец Джаспера - мой старый товарищ, а мать -
родом из этой колонии и происходит из очень почтенной и честной семьи.

- Как же случилось, что он так долго прожил среди французов, и откуда это
прозвище? Мне также передавали, что он говорит по-французски!

- Все это легко объяснить, майор Дункан. Мальчика отдали на попечение
одного нашего моряка, участника прошлой войны, и он полюбил воду, как утка.
Вы знаете, сэр, у нас нет настоящих портов на Онтарио, и Джасперу
приходилось много времени проводить на другой стороне озера, где у французов
уже пятьдесят лет назад были суда. Там он, разумеется, и выучился их языку,
а прозвище дали ему индейцы и канадцы. Они любят называть людей по их
склонностям.

- Однако французский капитан - плохой учитель для британского матроса.

- Прошу прощения, сэр, Джаспер - Пресная Вода воспитывался у настоящего
английского моряка, одного из тех, кто плавал под королевским флагом и кого
можно назвать знатоком своего дела. Надеюсь, майор Дункан, британский
подданный, знающий свое дело, не станет хуже оттого, что он родился в
колониях.