доверие к себе.
хрустальными берегами; а там, дальше, зеленые леса поднимались к летнему
небу, усеянному облаками; и над всем этим знойное солнце дышало жаром, точно
раскаленная печь. Величественная картина! Но мысли Корлисса почему-то
обратились к его матери и ее обязательному чаепитию, к мягким коврам,
чопорным горничным из Новой Англии, канарейкам, поющим на широких окнах, и
он задумался над тем, могла ли бы она все это понять. И когда он подумал о
девушке, сидевшей позади него, и прислушался к плеску ее опускавшегося и
поднимавшегося весла, перед ним прошла вереница женщин, знакомых его матери.
Бледные, мерцающие призраки, подумал он, и карикатуры на тех, кто некогда
населял землю и будет населять ее впредь.
открытое место. Ледяная стена со скрежетом сомкнулась за ними. Томми
застонал. -- Ловко! -- одобрительно сказал Корлисс. -- Сумасшедшая
женщина!--раздалось ворчание за их спиной.-- Что ей стоило немного
подождать?
нее через плечо, Вэнс был околдован ее улыбкой. Небрежно надетая шапочка
соскользнула с головы, и распущенные волосы, сверкающие на солнце, обрамляли
ее лицо, как тогда, по дороге от Дайи.
или "Песню о якоре". Или "Первую матросскую песню",-- сказал Корлисс.--
"Моей была женщина смуглая",-- промурлыкал он многозначительно.
небольшую льдину, и, по-видимому, не расслышала.
поддержал ее Корлисс. Но она добавила только:
мы только друзья.
веслами.
достигнуть западного берега как раз против точки отправления и отсюда
повернуть вверх, в более спокойную часть реки. Им предстояло сделать милю
вдоль скалистого берега. И тогда их будет отделять от погибающего сотня
ярдов бушующего потока.
водоворот и были отнесены встречным течением к огромной стене берегового
льда.
плывущие льдины.-- Вам все это кажется реальным, Вэнс? Он покачал головой.
лодке и вместе с двумя мужчинами гребу для спасения другого человека. Год по
нашему летосчислению тысяча восемьсот девяносто восьмой, место действия
Аляска, река Юкон; я вижу воду и плавающие в ней льдины; мои руки устали,
мое сердце учащенно бьется, я покрыта испариной, и все же это кажется сном.
Подумайте только! Лишь год назад я была в Париже!
где на фоне темной зелени леса белела палатка Джекоба Уэлза.
она.--Парижа нет.
тех пор я стал другим. Лондон? Теперь нет Лондона. Это невозможно. Откуда на
свете столько людей? Мир -- это то, что нас сейчас окружает, в нем очень
мало людей, а то иначе где бы были все эти льды, море и небо. Вот Томми, я
знаю, он с любовью вспоминает о месте, которое называет Торонто. Но он
ошибается. Оно существует только в его воображении, это -- воспоминание о
его прежней жизни. Вряд ли, конечно, подозревает он об этом. И к чему ему
подозревать? Ведь он не философу и не заботится о...
Предостерегающий трепет пронесся по воздуху, и радужная стена над ними
покачнулась. Все три весла дружно зачерпнули воду. "Бижу" понеслась вперед.
Раздался оглушительный треск, и тысячи тонн льда с грохотом обрушились
позади них. Взбаламученная вода пенилась и бурлила. "Бижу", отчаянно
барахтаясь, вынырнула из-под нависшей над ней льдины и, зачерпнув бортом
воду, стала лавировать между валами.
резко прервал его Корлисс.-- Или вам больше не придется раскрыть рта.
оба, как дети, началу смеяться над приключением, которое сперва казалось
катастрофическим, но неожиданно приняло благоприятный оборот.
последний водоворот. Край скалы грозно выступал из реки -- чудовищная масса
голого камня, изъеденного и разрушенного столетиями, ненавидящая реку,
которая ее подтачивала, ненавидящая дождь, избороздивший ее мрачный лик
незаметными морщинами, ненавидящая солнце, не желавшее подарить ей новый
зеленый ковер, который помог бы скрыть ее безобразие. Река обрушивала на нее
всю свою силу, но, ударившись о зубчатые края. спешила вернуться в прежнее
русло. Вокруг скалы каскадами вздымались бушующие волны, а из ее расщелин и
источенных водой пещер доносился шум невидимой борьбы. -- Ну! Налегайте на
весла! Покрепче! Это был последний приказ, который мог отдать Корлисс, ибо в
том диком гуле, который несся им навстречу, человеческий голос звучал, как
удар крокетного молотка во время землетрясения. "Бижу" метнулась вперед и
одним взмахом обогнула водоворот, глубоко погрузившись в воду. Вниз--вверх,
вниз--вверх. Весла работали сильно и ритмично. Волны бурлили и увлекали
лодку, крутя ее во все стороны; и хрупкая скорлупка дрожала и трепетала,
противясь напору волн. Она лихорадочно металась из стороны в сторону, но
Фрона сдерживала ее железной рукой. На расстоянии ярда перед ними в скале
зияла расщелина. "Вижу" взметнулась и понеслась вперед, но вода,
ускользавшая из-под нее, удерживала ее на одном месте. Лодка то удалялась от
расщелины, то приближалась к ней; и расщелина как будто издевалась над
усилиями гребцов.
расщелину. Еще десять минут, и она уже была в ста футах за кормой.
Вниз--вверх, вниз--вверх. Небо, земля, река--все слилось перед их глазами.
Сознание сосредоточилось на одной тонкой полоске пены, которой разъяренные
волны окаймляли зловещую скалу. В этой полоске было все. Она была границей
между жизнью и смертью. Их влекло туда.
то, что приобрели, и продолжали бороться, отвоевывая каждый дюйм. Вниз --
вверх. Все сошло бы хорошо, если бы не страх, закравшийся в душу Томми.
Обломок льдины, втянутый течением вниз, весь в пене всплыл под его веслом и,
показав зубчатые края, снова опустился в глубину. Это зрелище вызвало у
Томми представление о нем самом, с прилипшими волосами и руками, судорожно
хватающими пустоту; ему казалось, что он уходит все глубже и глубже в воду
ногами вперед. Широко открытыми глазами уставился он на предвестника гибели,
и его поднятое весло застыло в воздухе. Еще минута--и расщелина глянула им
прямо в лицо. Они очутились под скалой, медленно погружаясь в водоворот.
Корлисс с сильно бьющимся сердцем растянулся в лодке, а на корме шотландец,
еле переводя дух и совершенно обессилев, опустил голову на колени. "Бижу"
мягко потерлась о льдины и остановилась. Радужная стена висела над ними, как
сказочная громада; солнце, отражаясь в бесчисленных гранях, разукрасило ее
роскошными драгоценными камнями. Серебристые струи стекали по ее хрустальным
уступам, а светлая глубина, казалось, сбрасывала один покров за Другим,
открывая тайны жизни, смерти и человеческих стремлений,-- бледно-лазурные
видения, похожие на сон, сулившие здесь, в холодной глубине, вечный покой и
вечный отдых.
массивная, тихо покачивалась над их головами: казалось, то колышется пшеница
при легком летнем ветерке. Корлисс смотрел на нее, ничего не замечая. Ему
хотелось только одного: лежать здесь, на границе тайны, лежать здесь и жадно
глотать воздух -- больше ничего. Дервиш, который вертится на одном каблуке,
пока все окружающее не сливается перед его глазами, может схватить сущность
вселенной и познать невидимое божество. И точно так же человек, который
работает веслом, гребет и гребет, может отрешиться от всего земного и
подняться над временем и пространством. Так было с Корлиссом.
сладость нектара, и к нему вернулось сознание действительности и грозящей
опасности.
голосом. Он сам испугался этого хриплого голоса, но быстро поднял дрожащее
весло и оттолкнулся от льдины.
чуть слышно; казалось, ее голос звучал издали.
Налегайте! -- Попытаться еще раз? -- Налегайте! -- повторил Корлисс. -- Пока
у вас не разорвется сердце, Томми,-- добавила Фрона.
полосы пены. Весь мир исчез, кроме этой полоски, бушующих волн и зияющей
расщелины. Но они мало-помалу оставили ее позади, устремляясь к широкому
изгибу реки впереди; только скала, беспощадная и враждебная, у подножия
которой ревели злые волны, преграждала им путь. "Бижу" поднялась на гребень,
прежнее место. Вниз -- вверх, вниз -- вверх. Казалось, не будет конца
усилиям и мукам, и даже полоска пены постепенно растаяла и исчезла, и борьба
потеряла смысл. Их души растворились в ритме гребли; непрерывно поднимая и
опуская весла, они как бы превратились в огромные маятники. Впереди них и за
Посняков Андрей
Влодавец Леонид
Самойлова Елена
Фазиль Искандер
Контровский Владимир
Акунин Борис