пошел сильнее, холоднее. Кожа у Абрахама приобрела оттенок рыбьего
брюха. Гэррети подумал, что теперь никто не скажет Абрахаму, что без
рубашки он не доживет до утра.
больше нет".
всех этих болванов. Это так глупо. Так глупо.
одному. Все шли молча. Группы полностью распались. Все они согласились с
предложением Абрахама. Стеббинс рассмеялся и предложил скрепить клятву
кровью.
сон.
ночь. Он вспомнил отца с его широкими плечами грузчика, с копной волос.
она была там - в своем старом черном пальто, с исхудавшим, измученным
лицом.
неважно. "Погружаюсь глубже", - подумал он. На этой глубине все казалось
проще.
чисто инстинктивно. Во Фрипорте он увидел молодую беременную женщину и
вспомнил о жене Скрамма. Он совсем о ней забыл.
забытье, из которого его вывели выстрелы и вопли толпы. Вскинув голову,
он увидел Колли Паркера, стоящего на броне вездехода с карабином в
руках. Один из солдат упал и лежал теперь на земле с пустыми,
бессмысленными глазами, уставленными в небо. Во лбу у него чернела
аккуратная дырочка.
понимая, в то время как один из солдат высунулся из-за вездехода и
всадил ему пулю в спину.
произошло. - Нет! Паркер!
рубашке расплылось красное пятно.
боли. Потом ружье выпало у него из рук, и он рухнул вниз и лежал там,
тяжело дыша, как собака, сбитая автомобилем. Изо рта у него хлынула
кровь..
пределе, и решил умереть так. Он ведь думал, что мы все... И знаешь,
Гэррети - мы бы могли.
дрожь. Он не хотел знать, о чем говорил Макфрис. Не хотел об этом даже
думать.
опять подумал о первобытной справедливости, но это лишь вызвало у него
тошноту.
Бейкер, Абрахам и Макфрис - вот и все друзья, которые остались.
звякало.
усилился. - Самый большой, с розовым атласом внутри и белой подушкой. И
крепкий, чтобы крысы не забрались туда до самого Судного дня.
боль во всем теле, в каждой его клеточке, и думал об идее-фикс Бейкера,
о гробе. Интересно, не последняя ли это вещь, о которой он думает?
Периодически на них сыпались предупреждения. Вездеход ехал за ними;
солдата, убитого Паркером, тут же заменили. Толпа монотонно кричала.
полумраке, с руками, сложенными на груди. Не думать о боли, любви,
ненависти, о деньгах. Ни о чем. Абсолютный ноль. Спасение от агонии
движения, от горького кошмара этой дороги.
распухшие ноги - показалось очень реальным, очень дорогим. Гэррети
доковылял до вершины холма и быстро пошел вниз.
последние сутки Уаймэн не подавал никаких признаков жизни. Он и умер
беззвучно. Просто лег и был застрелен. А кто-то прошептал, что это
Уаймэн.
захлебывающимся кашлем, что и Скрамм.
затесаться в толпу. Его поймали быстро. Гэррети подумал - не тот ли
светловолосый солдат, что едва не застрелил его, вытащил бедного Следжа
из толпы и всадил в него пулю? Светловолосый был здесь, Гэррети видел
его на вездеходе.
рука.
прошел мимо них с Макфрисом, не глядя в их сторону. На лбу у него
багровела уродливая ссадина.
большой толпы, какую Гэррети до сих пор видел, духовых инструментов и
разрывов петард. В свете фейерверков поблескивали черные очки Майора.
Рядом с ним стоял губернатор Нью-Хэмпшира, потерявший ногу при штурме
ядерного склада в Сантьяго.
гробу. Рядом с гробом в качалке сидела тетка Бейкера и тоже улыбалась,
как Чеширский кот. Они смотрели, как черный автомобиль без номеров
увозит отца Гэррети. Отец в одном белье стоял между двух солдат, одним
из которых был светловолосый, а другим - Стеббинс. Тетка Бейкера
исчезла, только ее улыбка висела в воздухе, раскачиваясь вместе с
креслом... Снова выстрелы. О Боже, они стреляют в него, это конец... Он
сделал несколько скачущих, панических шагов, пронизывающих его болью с
головы до пят, прежде чем понял, что стреляли в кого-то другого. -
Привет, - рядом с ним появился Стеббинс, ухмыляясь, как тетка во сне.
немного.
Около трех застрелили еще кого-то. Абрахам, пылающий гнева, казалось,
светился в темноте, как падающий метеорит. Он продолжал тяжело, надсадно
кашлять.
предупреждений. Макфрис все сильнее сгибался, как больной старик. Только
Стеббинса, казалось, ничего не брало.
страха, как Олсон. Они брели сквозь дождь и темноту, подобно ожившим
мертвецам. Гэррети избегал смотреть на них.
это показалось началом жуткой цепной реакции, которая покончит с ними
всеми. Но последним оказался Абрахам. Он вдруг упал на колени, глядя
невидящими глазами в сторону вездехода. Потом рухнул на асфальт лицом
вниз. Его оксфордские ботинки дернулись еще пару раз и замерли.