Хочешь их увидеть? - она чуть ли не потащила Мэгги к выходу и
показала рукой. Показывала на север, так что речь могла идти
только о женщинах, работавших на другом конце поля. Смотри. Вот
они.
Какой-то любитель открыток придвинулся ко мне, давая понять,
что не мешало бы уступить ему место у вертушки. Не знаю, какой
взгляд я ему послал, наверняка достаточно решительный, потому
что удалился он весьма поспешно.
кивнула на Герту и ее сумку. - Когда мы с Гертой приезжаем сюда
утром, всегда привозим им кофе и еду, - и вдруг предложила:-
Пойдем я вас познакомлю, - и, видя, что Мэгги колеблется,
тревожно спросила: - Ведь ты моя подружка, правда?
веселые. И так хорошо играют. Если мы им понравимся, может, они
станцуют для нас танец сена.
подружки. Пойдем со мной. Ты ведь сделаешь это для меня, а,
Мэгги?
энтузиазма. - Только для тебя. Но я не смогу оставаться долго.
очень люблю!
магазина. Они уже миновали здание, за которым Мэгги должна
была, по моей просьбе, наблюдать, и шли через луг. От
работавших женщин их отделяло по меньшей мере шестьсот ярдов, а
те укладывали первую копну сена близ чего-то, в чем даже с
такого расстояния можно было признать старую и ветхую ригу. До
меня, доносился щебет, который могла издавать только Труди, она
снова, по обыкновению, проказничала, как овечка весной.
Труди, наверно, не умела ходить спокойно-только вприпрыжку.
тянулась живая изгородь, прячась за которой можно было
держаться в тридцати-сорока ярдах от них. Думаю, мой способ
передвижения выглядел не менее странным, чем тот, каким
пользовалась Труди: высота изгороди не достигала и пяти футов,
так что большую часть тех шестисот ярдов я ковылял скрючившись,
совсем как семидесятилетний старец, мучающийся прострелом.
западной ее стеной, прячась в тени от все более распалявшегося
солнца. Когда рига оказалась между мной и ними, а также
убиравшими сено женщинами, я бегом пересек оставшееся
пространство и через боковую дверку проник внутрь.
самое меньшее-сто лет и было ужасно дряхлым. Пол кое-где
провалился, деревянные стены выщерблены чуть ли не всюду, где
только возможно, доски, разделенные щелями для воздуха,
перекосились, и щели превратились и дыры, сквозь которые можно
было просунуть голову.
которого грозил рухнуть в любую секунду - настолько он прогнил,
растрескался и был источен короедом. Вообще-то даже английскому
посреднику в торговле недвижимостью нелегко было бы сбыть это
строение, ссылаясь на его античность. Сомнительно, чтобы настил
мог выдержать тяжесть мыши средней величины, не то что мою, но,
во-первых, нынешний мой наблюдательный пункт мало
соответствовал даже минимальным требованиям, а во-вторых, мне
вовсе не улыбалось выглядывать через одну из щелей затем, чтобы
убедиться, что в двух дюймах от меня кто-то заглядывает внутрь-
через соседнюю. Так что я ступил, пусть и неохотно, на ведшие
наверх расшатанные деревянные ступеньки.
была до половины заполнена прошлогодним сеном, а пол ее
оказался именно таким опасным, каким выглядел, но я ступал
осторожно и без приключений добрался до западной стены,
которая предлагала еще больший выбор щелей, чем внизу. Одна из
них - шестифутовой ширины - обеспечивала идеальную видимость и
вполне меня устроила. Прямо подо мной виднелись головы Мэгги,
Труди и Герты, а чуть поодаль - несколько женщин быстро и ловко
укладывали копну, сверкая на солнце длинными трезубцами своих
вил, видна была даже часть городка, включая почти всю
автомобильную стоянку. Я испытывал тревогу и не мог понять ее
причины. Сцена уборки сена, разыгравшаяся на лугу, была так
идиллична, что даже наиболее буколически настроенный зритель не
пожелал бы лучшей. Думается, это странное чувство тревоги
происходило из самого неожиданного источника, а именно - из
самих этих женщин, работавших на лугу: здесь, в естественном
окружении, эти стелющиеся по земле полосатые юбки, эти пышно
вышитые блузки и снежно-белые чепцы казались, как бы это
сказать, слегка бутафорскими. Да, во всем этом было нечто
театральное, какая-то атмосфера нереальности. И возникало
ощущение, что я созерцаю представление, специально для меня
предназначенное, а вовсе не подглядываю за ничего не
подозревающими людьми.
сидящая подо мной, лишь изредка обменивалась репликами - в
такой теплый и тихий день всякий разговор кажется излишним.
Блаженную тишину почти не нарушали ни шелест сена, ни
отдаленное жужжание... Поколебавшись, я решился на сигарету:
достал из кармана пачку и спички, положил пиджак на пол, сверху
- пистолет с глушителем и закурил, следя, чтобы дым не выползал
в щели между досками.
часы размером примерно с кухонный будильник и что-то сказала
Труди, та встала и дала Мэгги руку, чтобы помочь подняться.
Вдвоем они направились к работавшим женщинам, вероятно, чтобы
уговорить их сделать перерыв на завтрак. Герта тем временем
расстелила на земле яркую салфетку, достала чашки и развернула
еду.
чем его коснетесь.
пистолет.
медленно, как только мог. Уж такой это был голос.
шага. Влево.
вынырнули две фигуры: преподобный Таддеуш Гудбоди и Марсель,
тот самый ужеподобный денди, которого я вчера избил и засадил в
сейф в "Новом Бали". В руках у Гудбоди не было оружия, впрочем,
оно ему и не требовалось - пушка, которую сжимал Марсель, была
размерами в два обычных пистолета, и, судя по блеску в его
узких черных немигающих глазах, он настойчиво искал хотя бы
тени ослушания, чтобы ею воспользоваться. Не добавило мне
оптимизма и то, что на ствол этого огнестрельного чудовища
навинчен глушитель, делавший для них безразличным, сколько раз
в меня стрелять, все равно никто ничего не услышит.
щекотно, - он улыбнулся улыбкой, из-за которой малые дети,
верно, потянулись бы к нему ручонками. - Надо сказать, дорогой
майор, профессия приводит вас в самые неожиданные места.
последний раз, вы выдавали себя за шофера такси.
заявили на меня в полицию.
месту, где лежал мой пистолет, поднял его и с отвращением сунул
в сено. - Примитивное, неприятное оружие.
предпочитаете вносить элемент утонченности.
правда, и не было нужды, потому что женщины из Хейлера как раз
уселись за свой утренний кофе и даже с набитыми ртами
ухитрялись говорить все разом. Гудбоди вытащил из сена
брезентовый мешок и достал из него веревку.
Шерман сделает малейшее движение, хотя бы с виду безобидное,
стреляй. Но не так, чтобы убить. В бедро.
Шилова Юлия
Андреев Николай
Акунин Борис
Никитин Юрий
Никитин Юрий
Мороз Александра