Чтение 38–й страницы книги ~Женщины~

глубже. Одна из ножек пробила ветровое стекло и вылезла наружу, торча в
небеса. Дверца не закрывалась по-прежнему. И близко не было. Я попробовал
протолкнуть ножку кресла еще дальше сквозь лобовое стекло, чтобы
прикрыть-таки дверцу. Она не поддавалась. Кресло застряло намертво. Я
попытался вытянуть его. Оно не пошелохнулось. Отчаянно я тянул и толкал,
тянул и толкал. Если приедет полиция - мне кранты. Через некоторое время я
изнемог. Я залез на водительское сиденье. На улице мест для стоянки не
было. Я подъехал к пиццерии, открытая дверца болталась взад-вперед. Там я
бросил машину - с открытой дверцей, с зажженным в кабине светом. (Лампочка
на потолке не выключалась.) Ветровое стекло разбито, ножка кресла торчит
изнутри в лунный свет. Вся сцена эта непристойна, безумна. Отдает
убийством и покушением. Моя прекрасная машина.

Пешком я вернулся к себе. Налил еще водки с водой и позвонил Тэмми.

- Слушай, крошка, я влип. У меня твое кресло торчит сквозь лобовое
стекло, я не могу его вытащить и засунуть внутрь тоже не могу, а дверца не
закрывается. Стекло разбито. Что мне делать? Помоги мне, ради Бога!

- Придумай сам что-нибудь, Хэнк.

Она повесила трубку.

Я набрал номер снова.

- Бэби....

Она повесила трубку. После этого она ее больше не клала:

бзззз, бзззззз, бзззз....

Я вытянулся на постели. Зазвонил телефон.

- Тэмми....

- Хэнк, это Валери. Я только что домой пришла. Я хочу тебе сказать, что
твоя машина стоит на стоянке пиццерии с открытой дверью.

- Спасибо, Валери, но я не могу ее закрыть. Там плетеное кресло
застряло в ветровом стекле.

- О, я не заметила.

- Спасибо, что позвонила.

Я уснул. Сон мой был беспокоен. Мою машину отбуксируют. Меня оштрафуют.

Я проснулся в 6.20 утра, оделся и пошел к пиццерии. Машина стояла на
месте. Всходило солнце.

Я нагнулся и схватил кресло. Оно по-прежнему не поддавалось. Я
рассвирепел и стал тянуть его и дергать, матерясь. Чем невозможнее это
казалось, тем больше я психовал. Неожиданно раздался треск дерева. Я
воодушевился, откуда-то взялась сила. В руках остался отломившийся кусок
ножки. Я взглянул на него, отшвырнул на середину улицы и снова принялся за
работу. Оторвалось еще что-то. Дни, проведенные на фабриках, за разгрузкой
вагонов, за поднятием ящиков с мороженой рыбой, за перетаскиванием туш
убитого скота на плечах принесли свои плоды. Я всегда был силен, но в
равной же степени - и ленив. Теперь я раздирал это кресло на куски.
Наконец, я вырвал его из машины. Я набросился на него прямо на стоянке. Я
расколотил его на куски, я разломал его на части. Потом собрал их все и
аккуратно сложил на чьем-то парадном газоне.

Я залез в фольксваген и нашел пустую стоянку рядом со своим двором.
Теперь оставалось только найти автомобильную свалку на Авеню Санта-Фе и
купить новое стекло. Это могло подождать. Я вернулся в дом, выпил два
стакана ледяной воды и лег спать.

Прошло четыре или пять дней. Зазвонил телефон. Тэмми.

- Чего ты хочешь? - спросил я.

- Слушай, Хэнк. Ты знаешь этот маленький мостик, по пути к моей маме?

- Ну.

- Так вот, там, прямо рядом с ним распродажу со двора устроили.

Я зашла и увидела эту пишущую машинку. Всего 20 баксов, и в хорошем
рабочем состоянии. Пожалуйста, купи ее мне, Хэнк.

- Зачем это тебе машинка?

- Ну, я никогда тебе не говорила, но мне всегда хотелось стать
писателем.

- Тэмми....

- Пожалуйста, Хэнк, всего лишь один последний раз. Я буду тебе другом
на всю жизнь.

- Нет.

- Хэнк....

- Ох, блядь, ну ладно.

- Встретимся на мостике через 15 минут. Я хочу побыстрее, пока ее не
забрали. Я нашла себе новую квартиру, и Филберт с моим братом помогают мне
переехать....

Тэмми не было на мосту ни через 15 минут, ни через 25. Я снова залез в
фольк и поехал к ее матери. Филберт грузил коробки в машину Тэмми. Меня он
не видел. Я остановился в полуквартале от дома.

Тэмми вышла и увидела мой фольксваген. Филберт садился к себе в машину.
У него тоже был фольк, только желтый. Тэмми помахала ему и сказала:

- Увидимся позже!

Потом зашагала по улице ко мне. Поравнявшись с моей машиной, она
растянулась на середине улицы и осталась лежать. Я ждал. Тогда она
поднялась, дошла до машины, влезла.

Я отъехал. Филберт сидел в машине. Я помахал ему, когда мы проезжали
мимо. Он не ответил. Глаза его были печальны. Для него вс это только
начиналось.

- Знаешь, - сказала Тэмми, - я сейчас с Филбертом.

Я рассмеялся. Непроизвольно вырвалось.

- Поехали побыстрее. Машинку могут купить.

- А почему ты не хочешь, чтобы Филберт купил тебе эту поеботину?

- Слушай, если не хочешь, то можешь просто остановиться и высадить меня!

Я остановил машину и распахнул дверцу.

- Слушай, сукин ты сын, ты же сам мне сказал, что купишь машинку! Если
не купишь, я сейчас начну орать и бить тебе стекла!

- Ладно. Машинка твоя.

Мы подъехали к тому месту. Машинку еще не продали.

- Всю свою жизнь до сегодняшнего дня эта машинка провела в приюте для
умалишенных, - сообщила нам дама.

- Она достатся как раз кому надо, - ответил я.

Я отдал даме двадцатку, и мы поехали назад. Филберта уже не было.

- Ты не хочешь зайти на минутку? - спросила Тэмми.

- Нет, мне надо ехать.

Она могла донести машинку и без моей помощи. Машинка была портативной.

Я пил всю следующую неделю. И ночью, и днем, и написал 25 или 30 скорбных
стихов об утраченной любви.

Телефон зазвонил в пятницу вечером. Это была Мерседес.

- Я вышла замуж, - сказала она, - за Маленького Джека. Ты с ним
познакомился на вечеринке, когда читал в Венеции. Он славный парень, и
деньги у него есть. Мы переезжаем в Долину.

- Хорошо, Мерседес, удачи тебе во всем.

- Но я скучаю по тому, как мы с тобой пили и разговаривали.

Ничего, если я сегодня заеду?

- Давай.

Она была у меня уже через 15 минут, забивала косяки и пила мое пиво.

- Маленький Джек - хороший парень. Мы счастливы вместе.

Я потягивал пиво.

- Я не хочу ебаться, - сказала она. - Я уже устала от абортов, я на
самом деле от абортов устала.

- Что-нибудь придумаем.

- Я хочу просто покурить, поболтать и попить.

- Мне этого недостаточно.

- Вам, парням, только и надо, что поебаться.

- Мне нравится.

- Ну, а я не могу ебаться, я не хочу ебаться.

- Расслабься.

Мы сидели на тахте. Не целовались. Мерседес разговаривать не умела. Она
неинтересна. Но у нее ноги, задница, волосы и молодость. Я встречал
интересных женщин, Бог тому свидетель, но Мерседес в их список не входила.

Пиво текло, косяки шли по кругу. Мерседес работала вс там же - в
Голливудском Институте Человеческих Отношений. У нее плохо бегала машина.

У Маленького Джека короткий жирный член. Она сейчас читает Грейпфрут
Йоко Оно. Она устала от абортов. В Долине жить можно, но она скучает по
Венеции. Ей не хватает велосипедных прогулок по набережной.

Не знаю, сколько мы разговаривали, вернее, она разговаривала, но уже
намного, намного позже она сказала, что слишком надралась, чтобы ехать
домой.

- Снимай одежду и марш в постель, - сказал ей я.

- Но только без ебли, - сказала она.

- Пизду твою я трогать не буду.

Она разделась и легла. Я тоже разделся и пошел в ванную. Она смотрела,
как я выхожу оттуда с банкой вазелина.

- Что ты собираешься делать?

- Не бери в голову, малышка, не бери в голову.

Я натер вазелином себе член. Затем выключил свет и залез в постель.

- Повернись спиной, - велел я.

Я просунул под нее одну руку и поиграл с одной грудью, другой рукой
обхватил ее сверху и поиграл со второй. Приятно лицом утыкаться ей в
волосы. Я отвердел и скользнул им ей в задницу. Схватил ее за талию и