торый час, у первого встречного, ты можешь запнуться от беспокойства,
какое впечатление ты на него производишь, - что, кроме Правоты, позволит
тебе размахнуться и со всей силы трахнуть этого самого человека кулаком
в бровь, в глаз, в губы, в переносицу, чтобы он чавкнул?
случайно подсмотренный страдальческий взгляд, испуганный жест - что,
кроме Красоты, позволит тебе видеть не перепуганного, готового распла-
каться мальчишку, словно под некий источник жизни запоздало подставляю-
щего ладошки под жиденькие алые струйки, бегущие из его расквашенного
носа, - а - Подвиг? То есть даже не тебя самого, а чей-то будущий расс-
каз о тебе.
вестью, жалостью и прочей плесенью, испускаемой хилыми отщепенцами, -
остальное доделает Риск. Он вознаградит тебя чувством, что ты расплатил-
ся за право видеть в чужаке не подобное тебе же существо, чье страдание
неведомой электрической силой пронзает и тебя, а - мишень. Самому ока-
заться мишенью - это здорово меня раскрепощало: "А Они - Нас - жалели?!"
Ударить одного за преступление другого стало для меня само собой разуме-
ющимся. "Не было такого преступления, которого я не совершал ради
Единства", - попробую-ка я украсть из "Исповеди" другого еврея, провозг-
лашенного третьими евреями совестью русской литературы.
га каменный град - и сколько раз я с восторгом устремлялся под этот ме-
теоритный дождь! Это были мои звездные миги, приближающие меня к небе-
сам. Помню небольшой астероид, который, неторопливо вращаясь, двигался
мне навстречу, а я как зачарованный продолжал двигаться навстречу ему.
Даже звон удара не очень меня потряс - вроде как кто-то стукнул в отда-
ленную дверь большого зала, где я спокойно занимался своими делами: это
гость лишь запоздалый у порога моего...
ме снова объявился Степка Кирза, один из виднейших хранителей былой Дет-
домской славы. Средь августовского пекла в темно-синем, невиданном у нас
плаще с клетчатой изнанкой (явно с чужого, более могутного плеча), за-
пустив по локоть руки в мрачные глубины карманов, сутулясь, как пите-
кантроп, выставив перед собой широкое лицо с еще более широкой нижней
челюстью (таким лицам очень идет небритость, до которой Степке остава-
лось дотерпеть еще годика два), он устрашающе продавливал толпу у Клуб-
ной кассы, а после, помягчев, окруженный почтительным вниманием, вел су-
ровую, но прекрасную повесть о тех суровых, но прекрасных местах, где
ему посчастливилось побывать: "Ребята постарше взяли его за руки, за но-
ги, подкинули и посадили на бетон. Жить, конечно, будет, - как бы сам с
собой рассуждал Степка. - Но это уже не человек. Кровью будет дрис-
тать..." - Степка пренебрежительно махал рукой, ради такого случая даже
извлекши ее из карманных недр, простирающихся едва не до земли.
натцев врасплох, когда они выходили опять-таки из Бани (где нам еще было
с ними свидеться!). Теперь они и в Баню брали с собой больше булыжников,
чем мочалок, но мы сумели грянуть таким единодушным залпом, что они в
беспамятстве кинулись обратно, открыв нам беззащитный тыл. Мы в едином
порыве...
Степку, потрясенного этим падением своего великого Народа, - Степку, ос-
тервенело рвущегося из забитого слипшимися телами дверного проема. Раск-
рутив над головой солдатскую пряжку, Степка ринулся на нас в одиночку. И
мы - мы, а не Мы - бросились кто куда перед мощной властью Правоты.
Степкина пряжка сама по себе весила не так уж много - у нас у половины
были такие же, с выдавленной звездой, еще и утяжеленные свинцовой под-
ливкой (битье - вообще наиболее употребительное использование пятиконеч-
ных звезд), да и в любом случае самый неукротимый Степка не опасней де-
сятка Интернатцев с булдыганами, - но... драпануть перед Детдомцем - не
позор, - не то что перед Интернатцем. Каждый из нас, сколько бы нашенс-
кой плотвы его ни окружало, все равно чувствовал свою отдельность перед
сплоченностью, чувствовал всю свою беззубость и беспанцирность перед
Единством Детдома.
тавшемся самостоятельно, словно вытряхиваемая простыня, плаще, рубил в
капусту отставших, не замечая нашего Казака, который не убегал, а с пос-
торонним видом, руки в брюки, уходил прочь, недобро кося на неистовству-
ющего Степку. И Степка его так и не заметил! И в моей голове начинающего
еврея прошелестел и надолго притих кощунственный вопрос: может быть, это
еще одна черта истинного героя - с полувзгляда распознать, с кем из по-
коренного племени лучше заключить негласное перемирие?
вопрос еще более кощунственный: а нужны ли герои вообще? Кроме как защи-
щать нас от таких, как они?
моей макушке примерно год назад, окажется последним.
шее все горизонты, - это супруга придвинулась слишком близко, - и бесс-
мысленный ужас полусна мигом сменился дневной ясностью: "Все погибло".
Достойно встретить гибель - я уже много лет не считаю свою жизнь подго-
товкой к этой главной цели, но прежний тренинг сказался: семейство впос-
ледствии признало, что я держался лучше всех. По крайней мере, сразу на-
тянул штаны: уж если придется прыгать из окошка - так не захваченным
врасплох фрицем.
женский голос, какие водились только при незабвенном Леониде Ильиче
(нынче с такой приятностью умеют сообщать разве что обо всяких крушени-
ях: "Имеются. Человеческие. Жертвы") - и экран погас, не выдержав поли-
тического накала.
облака на горе Синайской. Впрочем, тому, кто вещает от имени народа, бо-
лее всего и пристала серая безликость. Уши вспрыгивали торчком от одного
только обращения "Соотечественники!". "Слушай, брат" - так обращается
блатной, "Слушай, товарищ" - фашист. Ласковыми с солдатами бывают только
педерасты. Раньше, мол, советского человека очень уважали за границей -
да кто, кроме вас, там бывал!
полном..." - а у меня они и не падали. "Честь и гордость"... Самые бе-
зупречные манеры бывают у шулеров.
суждать некогда - остается сплачиваться. Вокруг них. Если постараться и
поверить попутным книксенам перед каждой еврейской святыней - "права
личности", "частное предпринимательство" - тирания обещала быть просве-
щенной, но удар по сексу (удар ниже пояса) заставил съежиться: только
самые основательные (фундаменталистские) режимы находят специальную не-
нависть для секса, как для всякого дела, которым можно заниматься в оди-
ночку, вдвоем, втроем - вне Единства, а стало быть, и контроля: легче
управиться с ядром, чем с облачком дыма.
умолк - гора же Синай все дымилась, оттого что Господь сошел с нее в
своем огне. Потягивало горелым трансформатором. От телефонного звонка
все подпрыгнули - "Как, уже?..". Звонил приятель, тридцать лет назад за
чрезмерную воинственность изгнанный из военного училища: "Я говорю как
солдат: надо сдаваться". Что же теперь будет - все смотрели на меня. Бу-
дет... Их жестокость будет зависеть от силы сопротивления: чем больше
убийств им придется совершить для захвата власти - тем свирепей они
должны будут потом их оправдывать.
Катенька, но и она просвечивала непропеченностью под роскошным золотом
петербургского загара - пироги с таким экстерьером супруга немедленно с
железнодорожным лязгом возвращает обратно в преисподнюю газовой каме-
ры... я хочу сказать - духовки.
Костя.
си: не успели выпихнуть... доживать в этой тюрьме... неужели Запад до-
пустит...
только достает ума (лицемерия) не произносить вслух, а в остальном мемб-
рана у меня в душе откликается так же, как у всех: если кого-то убили в
Прибалтике - барабанный удар негодования, в Закавказье или еще ниже и
правее - провисающее смирение: ну что ж, им самим Богом так назначено,
они всегда друг друга резали.
"черных", а вот прибалтов мне никак не хотят простить: когда, мол, наши
были сверху, ихним же все равные права давали, а теперь, когда ихняя
взяла, они наших оставляют и без прав, и без имущества - значит, выхо-
дит, надо было их держать и не пущать?! И лазейка у меня одна - отщепен-
ческая: а я-то при чем? Но я понимаю, почему они с меня, еврея, спраши-
вают за прибалтов: я тоже умник, с чистотой, с "культурой", с благород-
ной миной...
того, что они за всем внимательно следят и надеются, что мы останемся
верны своим международным обязательствам. Хотя какой-то прибалтийский
лидер порадовал по-настоящему: это проблемы другой страны, сказал он про
нас. Если бы наши ребята поставили его к стенке, последними его словами
стали бы: "Это проблема другой страны".