вскочили, но тот кратко распорядился:
наивным нахальством. - Мы так, подышать.
тревожно и торопливо крикнула вслед:
оставалось только прислушиваться к происходящему на улице и надеяться, что
все обойдется быстро и благополучно - без травматизма и вмешательства
правоохранительных органов.
напомнивших Наташе, как почти совсем уже человек Каменные Плечи вламывался
со своими гребцами в кишащие немыми приозерные заросли.
треск, толиков взвизг, прозвеневший истошной и неподдельной жаждой крови:
"Убью гниду!!!" И сразу - стремительно убегающий топот, и подрагивающий от
напряжения голос Антона - неторопливый такой, ласковый:
тоже грех...
успевший удрать ублюдок повторял.
вернулись не все. Потери были огромны - ровно треть личного состава (а
если в пересчете на живой вес, так и того больше). Стараясь не смотреть в
тревожно-вопросительные галочкины глаза, Антон буркнул смущенно и
виновато:
зазевавшегося в дверях Виктора. Антон протиснулся следом, но почти сразу
вернулся, мрачно заходил по комнате. Где-то за стеной протестующе завопил
Толик, заворковал что-то ласковый, жалеющий голос Галочки...
не лезь, нарвешься. Тоже мне, Брюс Ли выискался. Ну ничего, теперь надолго
запомнит, как без понятия ногами махать. Лопнули промеж ног его роскошные
брючки, от пояса до пояса лопнули. И теперь он сидит в спальне красный,
как хрен с бураком, и боится высунуть на люди свой длинный нос.
всех сил сдерживаемого смеха. Антон глянул на нее, на ухмыляющегося во
весь рот Виктора и сказал осуждающе:
Толик штуку выложил, это вам не хвост собачий.
сказал:
что был знаком с Глебом. Глупо было помалкивать. В любом случае глупо: он
же знал, что ты знаешь. И с фирмовыми шмотками тоже хреново получается - с
его зарплатой и за год на одни эти поганые брючки не скопить...
и в антоновых штанах.
стул торчащие из слишком коротких штанин ноги.
стола, прищурился на толикову макушку. - Невесту, значит, работой
загрузимши, а сам сачка давишь? Нехорошо это, друг мой Толик, не позволим.
Мы тебе тоже работу нашедши. Помнишь, как Лева Задов Рощину говорил?
"Сейчас я буду тебя пытать, а ты мне будешь отвечать". Понял?
вверх вглядываясь в жесткий прищур Виктора. Антону эта игра в гляделки
быстро наскучила, и он решил взять быка за рога:
говорю, в темпе, пока не пришла Галя!
Виктор морщился, теребил усы. - Это не только твое дело, поверь, и это
очень серьезное дело. Мы тебе все объясним, ты только ответь сначала.
Антона, хмурого Виктора, сжавшуюся на своем стуле, дрожащую от напряжения
Наташу... Понял: не отстанут; заговорил - тихо, отрывисто, воровато
озираясь на дверь:
решилась. Там на обложке морды нарисованы, такие страшные-страшные.
Редчайший маразм. Он там нахамил какому-то занюханному колдуну, и за это
его на кладбище живьем жрали вурдалаки - сто двадцать страниц жрали,
красочно так, со всевозможными подробностями... Слушай, археолог, ты
кончай нам мозги всякой мутью пудрить! Отвечай на вопрос, пока добром
просят, нехорошего тебе, для разнообразия, в ухо!
пол. - Ты авторов помнишь?
а не фамилия, вот и запомнил. А что?
вот. Мой и Глеба. Мы с ним шесть романов написали. А гонорары я на шмотки
тратил. Ну что, добились? Рады? Только, если Галочке проболтаетесь - я вам
не друг!
обернулся к Наташе.
- премии. Маме шубу купил, и мне, и на Камчатку мы с ним ездили, где
гейзеры... Могли у него такие премии быть, Витя?
отхватил: "За активную работу в стенгазете." Двадцать два рубля. Минус
подоходный, минус за бездетность, минус профсоюзные взносы. Только он не
мог на нее шубу тебе купить, Наташ. Пропимши мы ее, премию эту. Вот, с
Антоном втроем. Как раз на бутылку вермута хватило. А после вермута, между
прочим, Глеб меня домой к вам затащил и с тобой познакомил.
увечного. - Лучше ничего не могли сочинить?
серьезную повесть, вот только издавать ее никто не хотел, говорили: не
кассовая. А за такие вот кошмары один кооператив очень хорошо платит. Ну,
мы с Глебом и подумали: зарплата маленькая, все равно надо как-то
подрабатывать, так уж лучше так.
поставить все точки над и. - Очередной шедевр обсуждать?
Антона не знало границ. - Такого тумана напустил, что кое-кто принял тебя,
дурака, за упыристического шпиона. А ты, оказывается, не шпион, а просто
хмырик.
штанами в руках.
переодеваться, и процедура эта заняла у них времени много больше, чем
может потребоваться, чтобы снять штаны и надеть другие. Наташа тихонько
покачивалась на стуле, улыбалась рассеянно и благодушно: приходила в себя,
успокаивалась.
графоман, а не изощренный шпион недоброй могучей цивилизации (вряд ли он
стал бы так глупо врать, ведь проверить его слова проще простого). Виктор
молчал, следя, как нехотя втягивает прихотливые извивы голубоватого дыма
открытое окно, а Антон бродил по комнате и сипел сквозь зубы какой-то
мрачноватый мотивчик.
рядышком, поглядывая на притихшую компанию выжидательно и невинно -
слишком уж невинно, чтобы не вызвать подозрений.
опасливо огляделся, привстал было на задние лапы, интересуясь полупустыми
тарелками.
ладонью по стене столь решительно и трескуче, что старый маразматик с
хриплым тягучим воплем порскнул в окно.
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Смит Кордвейнер
Сертаков Виталий