сто лет -- и тогда заглянете в 1979-й. Только представьте себе! Разве у вас
не захватывает дух от этих цифр? Из одного любопытства стоит выдержать все
тяжкие испытания, которые, судя по всему, сулит нам начало нового века.
Пробиться через теснины и пороги истории, чтобы потом сполна насладиться
вольным, равнинным ее течением.
Подумала: а ведь он прав, тысячу раз прав. И еще подумала: почему он
упомянул о любви? Просто для фигуры речи или же в этих словах содержится
особый смысл, предназначенный только мне одной?
попыток угадать будущее.
вопросом Коломбина, искоса поглядывая на красавца. Судя по всему он --
застарелый холостяк, из тех, кому, как говорила няня, чем жениться, милей
удавиться. Неужто так, год за годом, и довольствуется компанией своего
японца? Ох, непохоже -- чересчур уж хорош собой.
Просперо. Может быть, все вышло бы совсем по-другому.
поцеловал задумчивой барышне руку. Перед тем как войти в подъезд, она
оглянулась. Он стоял на том же месте, под фонарем. Цилиндр держал в руке,
ветер шевелил его черные волосы.
сложилось бы, если бы Гэндзи встретился ей раньше.
того, о чем толковал Гэндзи, нет и никогда не было -- ни доброй и мудрой
жизни, ни любви. Есть только одно -- великий магнит, который притягивает
тебя, как маленькую железную стружечку. Если уж подцепил, нипочем не
отпустит.
дневник, и вдруг вспомнила про подлую шутку Горгоны.
письменами и поднесла к ним зажженную спичку, чтобы уничтожить следы своей
постыдной доверчивости.
подвержены огню. Сожгла несколько спичек, опалила подушечки пальцев, а
бумага даже не почернела!
было выкурить папиросу, собраться с мыслями. Сумочка выпала из непослушных
пальцев, содержимое рассыпалось по полу, и в глаза Коломбине бросился
маленький белый листок -- точно такой же, как два предыдущих. Она схватила
его и прочла одно-единственное слово: Comm(1).
ей вызов, а про японского принца. "Спасибо вам, милый Гэндзи, -- мысленно
попрощалась с ним Коломбина. -- Вы умны, хороши собой, вы желали мне добра.
Я непременно влюбилась бы в вас -- все шло к тому, но сыскался кавалер еще
более импозантный, чем вы. Все окончательно определилось. Мне пора".
возникло само собой.
путешественницы, чей вояж близится к блистательному завершению. На душе от
этого и сладостно, и грустно. --------------------
оплывающие свечи, и обдумывала разные способы ухода -- будто перед балом
перебирала платья в гардеробе, прикладывала к себе, смотрелась в зеркало,
вздыхала и отбрасывала отвергнутый наряд на кресла. Не то, опять не то.
разложенных на столе, веяло силой и спокойствием. Коломбина твердо знала:
сначала будет немножко больно, но зато потом все выйдет очень-очень хорошо,
и заботил тщеславную кокетку вопрос в общем-то не столь уж и важный: как она
будет выглядеть после смерти. Хотя как раз это, может быть, и являлось самой
важной из проблем, которые осталось решить в ее коротенькой и стремительно
несущейся к финалу жизни.
нарядную коробку. Стало быть, быстрые способы вроде веревки или прыжка с
балкона не годились. Лучше всего, конечно, было бы принять снотворное --
проглотить целый хрустальный флакон опия, запивая сладким чаем со
смородиновым джемом. Чай у Коломбины имелся, смородиновый джем тоже. Только
вот снотворным запастись она не успела -- потому что никогда в жизни не
мучилась бессонницей: как только положит голову на подушку и разложит на обе
стороны золотые пряди, так сразу и провалится в сон.
масла. Умастить лицо и шею чудесным кремом "Ланолин" из оловянной трубочки,
"идеальным средством для сохранения пригожей кожи" (дня на три, до похорон
-- дальше пригожая кожа не понадобится). Надеть белое кружевное платье,
немножко похожее на подвенечное. Волосы перетянуть алой лентой, чтобы
гармонировала с цветом воды. Лечь в ванну, под водой (чтобы было не так
больно) чиркнуть острым ножиком по венам и медленно уснуть. Те, кто
обнаружат Коломбину, скажут: она была похожа на белую хризантему, плавающую
в бокале розового вина.
повесть о Коломбине, прилетевшей в Город Грез из неведомого далека,
ненадолго расправившей здесь свои бесплотные крылышки и упорхнувшей из света
в тень.
стихотворения, а последняя вообще черт знает что: "Умолкли звуки чудных
песен". Попробуем сначала.
души от нее воротит. И потом, как правильно -- позвало или позвало, собрала
или собрала? До чего трудно! И вода остывает, будет холодно. Придется
выпустить и набрать новой.
Ах, да пусть непонятно! И хватит терзать бумагу. Кто, собственно, сказал,
что предсмертное стихотворение должно быть длинным? А у Коломбины оно будет
коротеньким, нелепым и оборванным в самом начале, как оборвалась ее
коротенькая и нелепая (но все же красивая, очень красивая) жи..."
колокольчика.
ничего хорошего не сулят. Но чего бояться, когда окончательный расчет с
жизнью уже сделан?
ключице, и попыталась сосредоточиться на дневнике, но неумолкающий
колокольчик мешал.
своем исходе.
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Витковский Евгений
Чернецов Андрей