чтобы тот попытался прострелить ?ниве? задние колеса, но сотрудник
шариатской безопасности сделал все за него.
подпрыгнула, разворачиваясь под углом к направлению движения, и заскользила
боком, с каждой секундой все больше накреняясь вправо. Ее левая колесная
пара оторвалась от дороги, бешено вращаясь в воздухе и разбрасывая лепешки
жидкой грязи, а через секунду машина опрокинулась и несколько метров
скользила по раскисшей глине, лежа на боку. Как только она замерла, ее
лобовое стекло вылетело, выбитое ударом изнутри, и на дорогу, извиваясь,
выбрался Беслан. Он вскочил на ноги, оглянулся и зайцем сиганул в сторону,
стискивая в ладони бесполезный пистолет.
правой гусеницей опрокинутую машину, и повел его вверх по отлогому склону
вслед за беглецом. Погоня не была долгой: пробежав метров двести, Беслан
остановился, повернулся лицом к настигавшему его танку, упал на колени и
высоко поднял руки.
Глава 11
оборудованным местечком. Под снарядным стеллажом обнаружился картонный ящик,
в котором оставалось еще четыре банки тушеной говядины и солдатский ?сидор?
с армейскими сухарями. Здесь же удалось отыскать у медицинскую сумку, а в
стойке по правую руку от командирского кресла были закреплены два
короткоствольных автомата со снаряженными рожками. Видно было, что танком
пользовались с умом, чуть ли не с любовью, и только отсутствие снарядов и
горючего послужило причиной простоя, спасительного для маленькой компании
беглецов.
ломти мяса по сухарям и оделил этой пищей богов Глеба и блондинку, которая,
расставшись наконец со своей драгоценной камерой, молча сидела на
вентиляционной решетке моторного отсека с самым несчастным видом. Протягивая
ей черный армейский сухарь, обильно инкрустированный тушенкой, рыжий вдруг
смутился и сказал, почему-то перейдя на английский:
своей порции. - Кстати, - добавил он, перемалывая зубами твердый, как
гранит, сухарь, - как тебя зовут? А то я все ?рыжий? да ?рыжий?...
подхватить в подставленную ладонь свалившееся с бутерброда мясо.
масти? Как же ты жил-то, бедный?
сержант. - Если такая фамилия... Дразнили конечно... Вот как вы сейчас.
сторон свой бутерброд и решая, откуда бы его половчее укусить.
послушаю-послушаю, да и промеж глаз-.
и Глеб повернулся к ней. - Ну а вы, юная леди?
что, несмотря на сквозившую в ее взгляде растерянность, бутерброд она
держала параллельно земле, чтобы с него опять что-нибудь не упало, и сдержал
улыбку. Иностранка или нет, девица очень быстро усваивала жизненные уроки. -
Марина Шнайдер, - представилась блондинка. - Журналистка из Нью-Йорка.
рыжий затылок.
что затеял этот вечер вопросов и ответов.
намерен поговорить с нашим приятелем Бесланом. Сержант, будь другом, постой
на стреме, пока мы будем беседовать. А вам, Марина, на это лучше не
смотреть.
понимание. Сержант был кадровым военным и знал, что бывают люди, которых
лучше ни о чем не расспрашивать.
быстренько отправила в рот последний кусок сухаря и встала, сразу
схватившись за ручку видеокамеры. На лице у нее застыло непреклонное
выражение, выглядевшее довольно комично в сочетании с засунутым за щеку
сухарем.
заявила она. Это прозвучало немного шепеляво все из-за того же сухаря,
угловатые очертания которого явственно проступали под вздувшейся, словно от
флюса, щекой.
перекошенное лицо, вызывающе прищуренные глаза неестественного синего цвета,
растрепанные соломенные волосы, свисавшие грязными сосульками, сбившуюся,
выпачканную одежду, исцарапанные руки и тяжело вздохнул.
башне в обнимку с автоматом.
Глеб. - Точнее, журналистку. Они все равно повсюду трубят о том, что мы
здесь почем зря нарушаем права человека. Одним нарушением больше, одним
журналистом меньше...
наперевес. - Счас сделаем.
пулемет, и снимая крышечку с объектива.
серьезное. У вас ведь даже этой, как ее...
снимать. - Кто вы такие? Обыкновенные беглые рабы, военнопленные. Вам самим
еще придется ответить на множество вопросов, так что руки прочь от свободной
прессы!
предисловий пнул скорчившегося возле правой гусеницы Беслана в ребра.
Пес!
обсуждает с сержантом Таракановым проблемы свободы слова, а лично мне тебя
ни капельки не жалко. Если бы руки у тебя были не связаны, а оторваны к
чертовой матери, для меня бы это ничего не изменило.
трак и зашипел от боли. Очки свалились с его переносицы, открыв
подслеповатые маленькие глаза неопределенного зеленовато-бурого цвета. Если
в очках Беслан казался страшноватым, то сейчас он вызывал только гадливое
отвращение.
- Ну и харя у тебя, Беслан! Это тебя Аллах так изуродовал за верную службу?
объектив видеокамеры. Красный глазок камеры рдел, как кончик сигареты.
Стоявший позади Марины Тараканов сокрушенно развел руками.
отсюда, пока я не раскурочил эту чертову камеру!
по-английски и выключила камеру.
подальше.
вам не уйти, а в этом танке почти не осталось горючего.
ответил Глеб. - Да и трос, я уверен, найдется. Видишь, мне даже ничего не
надо придумывать, все давно придумано тобой и такими ублюдками, как ты.
Скоро я увижу, как твои кишки разлетятся во все стороны, а руки и ноги
повылетают из суставов. Вряд ли Аллах примет тебя в таком виде. Без ног тебе
будет трудновато перейти шинват, Беслан.
и в мгновение ока покрылся крупными каплями пота, словно его обмакнули в
ведро с водой. Глеб понял, что случайно нащупал больное место. Не случись
этого, Беслан еще доставил бы ему немало хлопот, но даже у самого храброго
человека есть своя ахиллесова пята - нечто, чего он боится больше всего на
свете. Кто-то, прямо по Эдгару По, дрожит при мысли о погребении заживо,
кого-то страшит смерть в огне, а вот Беслан, судя по всему, в ночных
кошмарах видел, как его живьем разрывают на куски.
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Акунин Борис
Орлов Алекс
Майер Стефани
Конан-Дойль Артур