Петербурге, а другая - со мной, здесь, в Борисове, в школе
историю преподает. Но женщина - она и есть женщина, хотя,
что Бога гневить, своими дочками я горжусь. И все же что вы
искали на кладбище?
Наверное, город хотел понять.
Холмогорова, - что вы думаете о гибели отца Михаила?
Михаила последние три года. В последний раз встречались в
Москве, он заходил ко мне в гости. Ничего не могу сказать, -
делиться с малознакомым человеком догадками и
предположениями Андрею не хотелось.
сатанисты. Я тридцать лет в школе проработал, дочь моя там
работает. Я всех молодых людей в лицо знаю, не было у нас
никаких сатанистов, не было и быть не может.
люди, как и везде, но чтобы убивать священника... Таких я не
знаю.
думают одинаково, то это правда.
тысячи человек ошибаются одинаково.
Петрович. - Холодно здесь.
расскажу. У меня документов больше, чем в архиве. Если кому-
то что-то о своих предках узнать надо, о том, кому дом
принадлежал, все ко мне идут. Скажу вам по секрету,
настоящие церковные книги у меня хранятся, а в архиве -
копии. Даже отец Михаил ко мне частенько захаживал, мы с ним
подолгу беседовали, особенно когда он решил храм
реставрировать.
Человек, стоящий перед ним, понимал разницу между ремонтом и
реставрацией.
сказал "да", Казимир Петрович Могилин, поблескивая галошами,
повел его через кладбище по едва различимой тропинке,
попутно успевая рассказывать о покойниках, лежащих по правую
и левую руку. Кладбище для Андрея Холмогорова закончилось
абсолютно неожиданно. Двое мужчин оказались на узкой
площадке перед самым речным обрывом. Горизонт терялся в
серой дымке, виднелись лес, река и стадо пасущихся на другом
берегу коров.
потоп.
бился, сколько ни пытался доказать, что нельзя строить
гидроэлектростанции в равнинной местности, все бесполезно. В
столице приняли решение построить плотину, создать
".$.e` -(+(i%. А то, что плодороднейшая земля уйдет под
воду, никого не интересует. Несколько деревень, луга, леса,
сады, исторические места - такое впечатление, что это никого
не интересует, живут лишь сегодняшним днем. Хорошо еще, что
кладбище расположено на горе.
и не на один десяток лет, а на сотни.
и повел по тропинке, скользкой и узкой, идущей вдоль самого
обрыва.
красного кирпича, как и кладбищенские ворота.
один на весь город.
называют...
краевед тараторил без остановки:
него вон там, за рекой, - школьный учитель ткнул зонт в
сторону темнеющего леса. - На краю болота пасека - что-то
вроде островка.
сумерках ничего, кроме темной массы деревьев.
ребенок заболеет. Мед, надо сказать, чудодейственный, сам на
себе испытал. Придем ко мне - я вас угощу.
почему-то не снимает, может, боится, что кто-нибудь через
окно к нему заглянет. Бывал я у него дома - ничего
особенного, все как у всех. А собаки у него злющие. Откуда
он их привез, где нашел? Порода неместная, к воротам никого
не подпускают, - и тут же, словно в подтверждение слов
Казимира Петровича, послышались звон цепи и громкий лай. -
Волкодавы лютуют.
выкрашенному деревянному домику.
толкнув калитку, пропустил вперед гостя.
ведущей прямо к крыльцу. По обе стороны дорожки росли цветы,
по-осеннему пышные: георгины, мальвы, астры. Дверь дома
открылась, и на крыльцо вышла молодая темноволосая женщина.
На лице у нее тут же появилась улыбка, искренняя и
приветливая:
Uолмогоров, извините, отчества вашего не расслышал, а это
моя дочь Регина Казимировна.
Андреем.
совсем не таким, как себе мог представить Андрей Холмогоров.
Стен практически не было видно, их заменяли книжные полки,
стеллажи, а где оставались прогалины, там висели гравюры,
фотографии.
дома разулся, галоши с красным нутром оказались под
вешалкой. - Проходите в зал, там места побольше.
скатертью, отороченной бахромой. Над столом нависал розовый
матерчатый абажур. В центре стола высилась ваза с желтыми
астрами. Шесть венских стульев на гнутых ножках жались к
столу.
стул.
Андрей с трудом отыскал взглядом маленький телевизор с
рогатой антенной. Можно было догадаться, что в этом доме
телевизор смотрели нечасто.
овальным зеркалом, лежал клетчатый плед. В гостиной было
очень чисто и уютно. Два глубоких кресла, тоже укрытых
пледами, стояли под окнами. Между ними - высокий торшер.
Хозяин и хозяйка любили читать у окна.
лишнего.
Березин Федор
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Майер Стефани