номера другие. Похоже, угнали. Не "Колбаса" ли номера схимичил? Все мало
ему..."
по кузовным работам, рихтовщик высокого класса. А человек - дерьмо,
"кулак", рискованно левачит, слух есть, что "лепит" фальшивые номерные
знаки. Однажды уже горел на этом.
перебежал на свою сторону, тут подкатил мой автобус. Я, правда, еще успел
увидеть, как Мишка "проголосовал" какой-то белой "семерке" со
светозащитным козырьком. Он и сел в нее.
Брустин. - Ты адреса его не знаешь? Больше-то негде мне Мишу искать,
Рубен, это хоть какая-то зацепочка.
срочную служил. Правда, он из дорожного надзора, ну да ничего. Важно тут,
что из ГАИ. Сейчас иногда по кружке пива выпиваем, он Мишку знает, думаю,
не откажет. Вы можете меня подождать час, у меня конец смены?
Рубен уже умывшийся и переодевшийся.
Он через полчаса обещал подъехать. Я ему все рассказал.
невысокого роста, хромовые сапоги туго обтягивали крепкие икры. Прикатил
он на гаишной машине - "жигули-пятерка".
находилось на отшибе, за новыми девятиэтажками. Сытникова нашли за домом,
на участке, огороженном штакетником, где стоял просторный кирпичный гараж
с распахнутыми воротами; Сытников был внутри. Брустин сразу понял, что это
- тот человек, который им нужен: коренастый, узкогубый, с широким красным
лицом и большими руками, темными от многолетнего соприкосновения с
металлом. Лицо было цвета вареной колбасы. В руках он держал автогенный
резак.
узнал, и лейтенанта вспомнил. "Кто же это с ними, кто этот старый пердун?
Неужто хозяин угнанной "семерки"?.. Значит загремели латыши?.. Навряд, они
уже где-то далеко за Москвой должны быть, спешили ведь..."
его молча, двигаясь вдоль стен, осматривал полки с инструментами, со
всякими банками и баночками, склонялся к верстаку, пошевелил сапогом, как
бы разгребая, кучу железа в углу. Наконец сказал:
тонкого алюминия. - Смотрю, а у тебя ни плансона, ни матриц, ни пресса. Ты
что же, руками чеканишь, молоточком? Да, чеканщик ты был знаменитый.
Сытникова было еще краснее, распаренное, лоснилось от пота. Брустин
подумал: пот страха? Сытников нервно тер ладонь о ладонь, скатывая грязь.
Мысли Брустина вдруг обрели ясность: "Почему я маниакально уперся в то,
что "семерка", которую делал Миша, была здесь, у Сытникова? И какова
вероятность, что, "проголосовав", Миша в тот вечер сел именно в нее?
Минимальная, почти никакой... И если это была она в тот вечер, и он узнал
ее, почему все же сел? Ведь, судя по всему, стал подозревать, что она
угнана... Почему же сел? Или как-то уговорили, может силой... Значит,
поджидали его?.. Но что делать?.. У меня выбора нет, вариантов нет...
Только этот Сытников..."
дня назад один латыш со шрамом пригонял ему "семерку" беленькую номерочки
поменять, - усмехнулся лейтенант. - Глеб Иванович, правда, настаивает, что
латыш этот уже укатил из Москвы, потому как спешил, однако припомнил, что
года два назад другую машину подавал этому латышу в Матвеевскую. Адрес
запамятовал, а визуально - вполне. Так я понял? - лейтенант обернулся к
Сытникову. Тот утвердительно кивнул. - Ну вот, все, мне пора на службу.
Значит вы, - обратился он к Брустину, - прямо сейчас в дежурную часть ГАИ,
объясните, что к чему. А Вам, Глеб Иванович, в понедельник, поскольку
сегодня пятница, нужно бегом тоже в ГАИ к капитану Воронжеву, - и уже
подойдя к машине, добавил: - У Глеба Ивановича язва желудка, бывает,
кровоточит, потому лежать на нарах и хлебать тамошнюю пищу вредно, а лучше
явиться с повинной. - Ты едешь или остаешься? - спросил он у Рубена.
Брустин. И когда Рубен и лейтенант уехали, молча смотрел как Сытников
запирает гараж, о чем-то напряженно думал, затем резко вдруг бросил
Сытникову:
в той квартире в Матвеевской уже никого нет...
Фиты, и который, как он теперь уже знал, был установлен на бывшей госдаче
ЦК КПСС. Но трубку никто не снимал. Звонил Зуйков туда раз десять до обеда
и после.
отставке, бывший заместитель командира спецотряда "Молния".
этот отряд.
ездил туда, дверь квартиры заперта, соседи говорят, что квартира почти
постоянно пустует.
Евсей Николаевич.
ней дорогие часы-хронометр швейцарской фирмы "Лонжин", на обороте, на
крышке выгравировано "Дорогому Анатолию Ивановичу в день пятидесятилетия
от Евсения Николаевича". - Нужно вот что: под удобным предлогом, может
через налоговую службу, в общем подумайте сами, но глубоко проверить эту
"Улыбку". Пока все, можете идти.
Москве сотни, и вдруг отхватила бывшую госдачу ЦК КПСС. Каким образом?
Явно, без протекции не обошлось. Кто же посодействовал? На каком уровне?!
Георгиевна Голодышина. Зуйков сразу отметил аккуратность, добротность и
некрикливость ее одежды, ухоженность волос и едва заметный макияж. Было ей
чуть за сорок. Он помог ей снять пальто, повесил его на плечики в свой
шкаф и пригласил сесть в кресло, сам устроился напротив, а не за столом.
Сразу сказал:
скажем почти не верю. Скорее - самоубийство. Значит, мне нужно доказать и
первое, и второе.
время? Не стал ли он раздражителен, нервозней, несправедливей. Я имею в
виду, не срывал ли он на подчиненных свое дурное настроение, отнюдь не
вызванное какими-нибудь неполадками на работе? Вы поняли, что я имею в
виду.
поводу... Я просмотрела телефонные справочники, как вы и просили.
Указанных вами фамилий - Жигалов и Якимов не нашла.
своей собственной".
Флинт Эрик
Самойлова Елена
Ильин Андрей
Орлов Алекс
Доставалов Александр
Андреев Николай