Убийца намеренно снабдил меня ключами, давая мне шанс догадаться... Вот
почему я называю это преступление самым странным за всю мою карьеру...
Глупец! - У него неожиданно заблестели глаза, и он расправил плечи. Я окинул
взглядом окружающих. Шомон, сгорбившись, сидел в своем кресле. Мари
Августин, выпятив нижнюю губу, подалась вперед; на нее падал свет, в котором
ее глаза стали цвета черного дерева. Она еще сильнее сжала руку старого
Августина.
выражение. - Вы помните, Джефф, я говорил вам днем, что мне следовало бы
найти ювелира? Так вот, я это сделал. Вот где он починил часы.
стекла? Один еще пристал к кирпичам в стене...
таком тесном месте. Когда он ударял девушку ножом... Да, это было почти
неизбежно, потому что...
только одна рука.
Глава 18
настолько глуп, что не увидел этого с самого начала. Я знал, что она стояла
спиной к стене, я понял, что в таком узком месте убийца, должно быть,
ударился рукой о стену, когда вытаскивал кинжал, и разбил стекло своих
часов... Я только никак не мог понять, каким образом оказалось, что он носил
часы на той же руке, в какой держал кинжал.
слова: "Вот как он убил свою дочь". Я смотрел на огонь в камине. Эта фраза
была настолько не правдоподобной, а значение ее настолько огромным, что я
поначалу даже не почувствовал потрясения. Я мог думать только о полутемной
библиотеке в саду Сен-Жерменского предместья, где по окнам струились потоки
дождя. И там я видел старого коренастого человека с пышными усами и лысой
головой - он стоял перед нами в своем прекрасно сшитом дорогом костюме и
смотрел на нас тяжелым взглядом. Полковник Мартель.
левша. Если левша, то на правой, - то есть всегда на руке, противоположной
той, которой он пишет или.., ударяет ножом. Поэтому я не мог понять, левша
убийца или нет, так как часы были на той же самой руке, которой он нанес
удар ножом. Но, конечно, человек, у которого только одна рука...
придавала словам Бенколина весомость, даже несмотря на то что он обвинял
полковника в убийстве. Теперь все происходящее не казалось мне - как во
время моих безумных похождений в клубе - бессмысленным дурным сном. Но
Шомон, с самым идиотским выражением на лице, рванул Бенколина за руку.
только что сказали!..
сказал вам, это было странное преступление. Странное не только по своим
мотивам, но и потому, что этот великолепный старый игрок дал нам спортивный
шанс разгадать это. Он не хотел сдаваться добровольно, но он бросил нам в
лицо подсказку и, если мы догадаемся, был готов признать свою вину. -
Бенколин высвободил руку из пальцев молодого человека. - Спокойно, капитан!
Ваше благородство никому не нужно. Полковник уже подтвердил мою догадку.
послушайте же! Угомонитесь и позвольте объяснить вам, как все произошло.
плюхнулся в него.
ее еще не прошла, она все еще держала отца за рукав, но у нее вырвалось
что-то похожее на вздох облегчения. - Неужели это было необходимо? Я
подумала, вы хотите обвинить папу.
мигал покрасневшими глазами, цокая языком...
отец. Нет, это все равно невероятно! Но сегодня днем я понял, что так оно и
было...
ничего не понимаю. Сегодня днем, когда на вас что-то нашло и вы начали вдруг
повторять: "Если бы ее отец знал, если бы ее отец знал"... - Передо мной как
наяву встала вся эта сцена. - Мне показалось, вы говорили о мадемуазель
Августин?
подумать, каким же невероятным, чудовищным, непростительным болваном я был,
что не понял этого раньше! Говорю вам еще раз: я завел все дело в тупик.
Вчера вечером мадемуазель Августин могла бы уже сказать нам, кто убийца,
потому что наверняка видела, как он входил. Но я... Боже мой! Я был
настолько глуп, что считал убийцей члена клуба, которого она прикрывает! Мое
собственное непозволительное самомнение - и только оно! - помешало мне
задать совершенно очевидный вопрос и получить описание преступника! Самый
невежественный патрульный полицейский сделал бы это лучше...
кулак и вглядываясь в свою ладонь, словно в ней недавно еще таилась
безвозвратно утраченная чудесная сила. В глазах его были усталость и горечь.
старческий маразм. Ну что же, мадемуазель! Я пытался, строя из себя умника,
добиться результата кружным путем, а кончилось тем, что я сделал из себя
дурака, но теперь я наконец задам этот вопрос. - С неожиданной энергией
выпрямившись, он посмотрел на нее. - Граф де Мартель ростом пять футов
десять дюймов и очень крепкого телосложения. У него большой лысый череп,
пышные усы песочного цвета, очень проницательные глаза, густые брови,
держится почти неестественно прямо. Одевается старомодно, очки на черном
шнурке, накидка со складкой, шляпа с довольно широкими полями. Под плащом вы
скорее всего не заметили, что у него нет одной руки.., но у него такая
выдающаяся внешность, что вы не могли не обратить на него внимание.
- Вчера вечером он купил билет, кажется где-то после одиннадцати. Я не
видела, как он выходил из музея, но тут нечему удивляться, я могла и не
заметить... Но это же великолепно! Я бы вам давно уже могла сказать. Но,
сударь, как вы и говорите, боюсь, вы действительно страдаете от собственной
изысканности.
вам, вы не знаете этого человека! Это.., ну, это же самый гордый, самый
неистовый и несгибаемый из наших аристократов...
свою дочь. Нам нужно было бы вернуться к истории Древнего Рима, чтобы найти
аналогичный мотив. Виргинии заколол свою дочь, Брут послал сына на плаху..,
это ненормально, безумно, отвратительно. Ни один нормальный отец не сделал
бы этого. Прежде я считал предания о римских отцах и спартанских матерях
пустой болтовней. Но вот... Вы не прикроете чем-нибудь лампу, мадемуазель? У
меня глаза...
комнате рассеялись причудливо рдеющие пятна, между ними белели лица людей,
окруживших кресло детектива. Сонно потрескивал огонь.
тем самым нормам, которые он применил к своей дочери!.. Вы знаете Мартелей,
капитан. Джефф тоже знаком с ними. Одинокий человек и глухая женщина, с
застегнутой на все пуговицы гордостью. Они живут в огромном мрачном доме, у
них почти нет друзей, только старики, помнящие Третью империю, и никаких
развлечений. Что такое домино для настоящего игрока!.. У них есть дочь, в
которой нарастает ненависть ко всему окружающему. Она далека от их
поколения, ей претят их затхлые гостиные, их званые обеды, весь их
забальзамированный мирок. Ей неинтересно, что Дизраэли пил чай с Наполеоном
Третьим на этой самой лужайке, когда ее отец был еще ребенком. Ей мало того,
что ее семьи не коснулся за много десятилетий ни один скандал. Ей хочется
всю ночь танцевать в "Шато-де-Мадрид" и любоваться рассветом над Буа. Ей
хочется пить непривычные смеси в барах, разукрашенных сошедшим с ума
электриком, водить автомобили, экспериментировать с любовниками, иметь свою
квартиру. И вот она обнаруживает, что за ней не следят. Как только она
выходит из дома, она вольна делать все, что захочет, лишь бы только это не
выяснилось. - Он ненадолго замолчал, медленно перевел взгляд на мадемуазель
Августин - мне показалось, что при этом он сдержал улыбку, - и пожал
плечами. - Так вот.., понятно ли это вам? Она хватается за все новое, что
попадается под руку. Родители не ограничивают ее в расходах, не контролируют
ее друзей, если она не приводит их домой. Волей-неволей Клодин приходится
вести двойную жизнь. И постепенно, сравнивая окружающий ее сверкающий мир с