Чтение 38–й страницы книги ~Служба приватного сыска 1~

Честное слово - Я НЕ ЗНАЮ. Я не помню. Я помню только толчок отдачи. Он был
очень сильный... Потом Саша сказал:

- Ну вот и все. Пошли. Пошли, больше здесь делать нечего.

***

- На какую сумму тебя зарядил твой друг Саша? - спросил Брюнет.

- Друг! - с издевкой сказал Строгов. Теперь, когда он выговорился, он
стал стремительно пьянеть. Он выпил уже почти полную бутылку коньяку, взгляд
его стал стеклянным.

- Ну, так на какую сумму?

- На полета тонн баков. Попал я... попал на пятьдесят тонн баков, - с
трудом выговорил Строгов.

Брюнет на это ответил:

- Э-э, нет, родной. Ты попал не на пятьдесят. Тебе, Игорек, только
кажется, что ты попал на пятьдесят. По моим прикидкам ты попал тонн на
двести с хвостом... с изрядным хвостом.

- Как?

- Так! Убытки фирмы кто будет покрывать?

- Караул!

- Ты еще закричи, что тебя грабят.

- Караул! Караул, караул!

- Вот заладил... караул. Сколько, уже успел денежек СашкУ заслать? -
спросил Брюнет.

- Одиннадцать тонн отдал этой сволочи. Еще пять приготовлены.

- А где они у тебя? Здесь?

- Здесь, - кивнул Строгов.

- Неси-ка сюда.

- Зачем?

- А посмотреть хочу. Долларов никогда не видел.

- Щас, - сказал Строгов. Он встал, и его качнуло.

- О, да ты уже хорош, юнга.

- Я щас, - повторил Игорь и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. В
приемной что-то загрохотало. Брюнет покачал головой и сказал:

- Если он компьютер уронил, то я с него и за компьютер удержу. - И
спросил в селектор:

- Лена, что он у тебя там своротил - компьютер?

- Нет. Факс.

- Вот собака, - сокрушенно покачал головой Брюнет, а потом вдруг
рассмеялся. Петрухин и Купцов тоже рассмеялись. Когда вернулся Строгов, они
все еще смеялись. Игорь, прижимая к груди пачки баксов, схваченные в лучших
традициях резинками, сел на стул и тоже стал хихикать.

- А ты что смеешься? - спросил его Брюнет.

- Смешно, - сказал Строгов.

- Ты лучше кричи: караул! - сказал Брюнет и взял из рук Игоря деньги.

- Караул! Ой, ой! Караул.

- Настоящий-то "караул" впереди, Игорек... Я тебя съем. Я тебя до
косточек обглодаю, говнюка такого, - ответил "олигарх" Голубков и положил
деньги перед Петрухиным. - Ваш гонорар, мужики. Со слов офицера-с-женщиной
здесь - пять. Нормально?

- Нормально, - сказал Петрухин, сгребая пачки.

- У нас еще остались неизрасходованные оперфонды, - сказал педантичный
Купцов. - Вот список расходов...

- Леонид Николаич, - сказал Брюнет, - что ж ты меня за крохобора-то
такого считаешь? Слышать ничего не хочу.

- Ой! Ой! - пропел Строгов. - Караул! Оперфонды!

- Ты вот что, Игорь... езжай-ка домой. Мой водитель тебя отвезет. А
завтра... сегодня говорить с тобой бесполезно... завтра будем обсуждать твои
перспективы невеселые. Понял?

- Понял, - кивнул Строгов и, съехав со стула, захрапел на ковролине.

- Беда, - сказал Брюнет.

- Пьяный проспится, дурак никогда, - философски заметил Купцов.

- В том-то все и дело, что Игорь - далеко не дурак. Потому и непонятно,
как же он так глупо подставился.

- Сломал его Трубников, - сказал Петрухин. - Смял. Раздавил. Хотя,
разумеется, твой Игорь сам виноват. Он сам поставил себя в зависимость от
Саши Т. Если бы не было этого случая с Нокаутом, был бы другой... или, в
конце концов, Саша мог бы его шантажировать сожженным джипом. Я даже немного
удивлен, почему он не стал этого делать.

- Бог с ними, - сказал Брюнет. - Я вот что предлагаю, мужики: а не
отметить ли нам завершение наших трудов?

Купцов ответил:

- Я не против, но сейчас не могу - за рулем.

- И я не против, - сказал Петрухин. - Но тоже сейчас не могу, есть дело
неоконченное.

- А вечером? Есть одно приватное и во всех отношениях приятное место. С
хорошей кухней, с хорошей музыкой... я приглашаю, ПАРТНЕРЫ.

- Я не против.

- И я тоже ничего не имею против.

***

Петрухин:

Мы с Купцом вышли. Прошли через приемную с удивленной Леночкой и разбитым
факсом. Через "зимний сад" с террариумом, черепахами и пальмами, через КПП,
где зарабатывал на жизнь седой флотоводец... Мы вышли на улицу. Светило
солнце, ветер гнал по Неве волну.

Мы сели в "шестерку". Было ощущение какой-то потери. Мы стали богаче на
две с половиной тысячи долларов каждый. Но все равно было ощущение потери.

- Дай-ка сигаретку, Дима, - попросил Ленчик.

Я дал ему сигарету. Он закурил и сказал:

- Следствие закончено... забудьте.

Те же слова крутились и у меня в голове. Нет, иногда Леонид меня
положительно удивляет...

- Жалеешь? - спросил я.

- Нет, ностальгирую.

- Эге ж, хлопчик! Не журись. Вечор снимем напряг. Что немаловажно: за
счет господина олигарха. Как тебе перспектива?

- Ладно... тебе куда?

- Сначала на Финляндский.

- А потом?

- А потом сам доберусь. Пусть отдохнет твоя "антилопа".

- Куда? - спрашиваю.

- На Апрашку.

- Даешь... а что тебе там нужно, Борисыч?

- А там, Николаич, мне нужно передать привет Мамуке от брата Намика.

- Эге ж, хлопчик, - передразнил меня Купец.

Он повернул ключ, и двигатель "антилопы" забормотал. Поехали. Мимо
"Крестов", в которые так и не удалось запихать Сашу Т. Меня воспитали
безбожником, и я не верю в Божий суд. А от людского Матвеев ускользнул.

На Финляндском я вышел. А Ленька уехал. Я смотрел вслед "антилопе" и
вспоминал цитату, которую он однажды произнес... Как там он сказал? Ну-ка,
ну-ка...

"Ибо ничто не пропадает бесследно, ничего и никогда... И все времена -
одно время, и все умершие не жили до тех пор, пока мы не дали им жизнь,
вспомнив о них, и глаза их из сумрака взывают к нам".

25.05.2001