тонкими перегородками, за которыми стояли микроскопы и хранились образцы.
Здесь патологоанатомы писали свои отчеты о вскрытиях.
Любопытно было бы узнать ваше мнение.
делу. В ящике лежали тридцать препаратов, взятых из всех жизненно важных
органов, в том числе шесть - с разных участков поверхности матки. С них-то я
и начал.
эндометрия не наблюдалось. Напротив, я заметил признаки атрофии: тонкий
профилеративный слой, очень мало желез, разреженная сеточка кровеносных
сосудов. Дабы укрепиться в своем мнении, я посмотрел еще несколько образцов.
Та же картина. На некоторых виднелись закупоренные сосуды - результат
выскабливания, - но и только.
Девушка была убеждена, что беременна. Убеждена безо всяких на то оснований.
Вот и причина нарушений цикла, угнетенного состояния эндометрия. Но почему?
Почему прекратились менструации? Я мысленно повторил институтскую лекцию по
дифференциальной диагностике.
факторы. Стресс, обилие положительных и отрицательных эмоций, связанных с
началом занятий, сменой обстановки. Все это могло повлиять на менструальный
цикл. Но три месяца - это уж слишком. К тому же в этом случае не было бы
сопутствующих признаков - ожирения, перераспределения волосяного покрова и
так далее.
поликистоз яичников, радиоактивное поражение. Все это тоже крайне
маловероятно. Впрочем, можно проверить, и довольно быстро.
заметил выраженные признаки кортикальной атрофии, особенно в клетках
фасцикулярной зоны. Клубочковая зона выглядела вполне нормальной.
поразительное зрелище. Фолликулы были маленькие, сморщенные, неразвитые.
Орган казался угнетенным, как и эндометрий матки.
Даже при малом увеличении мне были отчетливо видны признаки истощения
органа. Фолликулы сморщены, клетки выстилки скудные. Явно пониженная функция
гипофиза.
причинах еще предстоит разобраться. Я раскрыл папку и пролистал отчет,
написанный Уэстоном. Я сразу узнал его резкий и прямой стиль. Уэстон
упомянул угнетенный и аберрантный эндометрий, но другие железы
охарактеризовал как "нормальные, с признаками ранних стадий истощения под
вопросом".
Уэстон восседал за старым громоздким столом и попыхивал вересковой трубкой,
как и подобает почтенному ученому мужу.
подтасовал результаты? Может быть, он тоже участвует в заговоре и помогает
подставить Арта Ли? Нет, это нелепо: Уэстона не купить. В его-то возрасте?
Он не продаст свое доброе имя ни за какие деньги и блага. К тому же он не
принадлежит к числу закадычных приятелей Рэнделлов, и у него нет причин
подменять отчет.
я и подумал...
сейчас скажете. Чтобы я посмотрел образцы еще раз. - Он улыбнулся мне. - Я
уже смотрел, и даже дважды. Такое важное вскрытие надо делать как можно
тщательнее. Когда я смотрел образцы первый раз, у меня было такое же
чувство, как у вас: я заподозрил пониженную функцию гипофиза, отразившуюся
на трех органах - щитовидке, надпочечниках и гонадах. После этого я опять
осмотрел органы. Как вы сами заметили, они выглядели почти нормально.
хотели взглянуть на мозг, поискать признаки новообразования или отмирания.
Но это невозможно: нынче утром останки были кремированы.
сел, и Уэстон продолжал:
поубавилось. Я начал сомневаться и решил посмотреть другие случаи пониженной
функции гипофиза, изучить старые образцы. Наконец я посмотрел взятые у Карен
срезы в третий раз. К тому времени я уже понимал, что расстройство
деятельности гипофиза вполне может быть ошибочным диагнозом. Чем дольше я
глядел, тем менее уверенно чувствовал себя. Мне было необходимо какое-то
подтверждение - патология в мозге, рентгеновский снимок, гормоны крови. Вот
почему я позвонил Джиму Мэрфи.
вы взяли кровь, чтобы провести гормональный анализ, и что попросите об этом
Мэрфи. Мне стало любопытно, закажете ли вы и другие гормональные анализы -
на тиреотропный гормон, АСТН и так далее.
мышцы медленно расслабляются.
просвечивали голову. Вы не знаете, что на снимках?
Карен жаловалась на ослабление зрения.
вы поступили на моем месте? Поставили диагноз на основе жалобы, которая
привела к просвечиванию, давшему отрицательный результат?
запутанный, и я не собираюсь усугублять неразбериху, предлагая диагноз, в
правильности которого не уверен. Ведь меня могут вызвать в суд и заставить
доказывать свою правоту. А я предпочел бы не высовываться. Если обвинение
или защита пожелают найти патологоанатома, который проанализирует материалы
и выступит в суде, - что ж, прекрасно. Данные здесь и доступны всем. Но я не
намерен идти в суд. Мой свидетельский опыт кое-чему научил меня.
натиск. Может быть, это и звучит как памятка для генерала, - с улыбкой
добавил Уэстон. - Но ведь зал суда - это театр военных действий, пусть и
весьма вежливых.
отчаянно нуждался в его совете. Но едва войдя в вестибюль Линкольновской
больницы, я столкнулся с Гарри Фэллоном.
- интерн, и у него обширная практика в Ньютоне. Кроме того, прежде он был
актером. То ли клоуном, то ли еще кем. Я поздоровался, и Гарри медленно
приподнял шляпу. Его глаза налились кровью и покраснели, лицо имело
болезненно-желтый оттенок.
оглушительно высморкался. - Нафчет моей пдастуды.
врачи боятся любой хвори как чумы. Даже пустячной простуды. Считается, что
болезнь подрывает авторитет, мешает так называемому "контакту с пациентами",
а посему любой мало-мальски серьезный недуг мгновенно и наглухо
засекречивается. Когда гломерулонефрит Хенли перешел в хроническую форму, он
принял все возможные и невозможные меры, чтобы сохранить это в тайне от
пациентов. Даже к своему лечащему врачу ходил среди ночи, крадучись, словно
вор.
протяжно и гулко. Звук напоминал нечто среднее между ревом клаксона и
Махров Алексей
Березин Федор
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Беляев Александр
Сертаков Виталий