появился. Заведение с момента открытия сразу стало популярным: сюда
приезжали покутить даже из ближайших городков -- видимо, оно так и
задумывалось Яздоном-ака. Что-что, а индустрию развлечений и человеческие
слабости он изучил хорошо. Повсюду понастроили легкие, со вкусом
оформленные шашлычные, чебуречные, лагманные, пирожковые, кондитерские,
цеха восточных сладостей. Пекли самсу, манты, жарили тандыр-кебаб, коптили
цыплят, благо в районе имелась птицефабрика. На многолюдных перекрестках уже
к полудню дымились огромные казаны плова и кипели трехведерные самовары.
за счет того, что недодает сдачи, тот глубоко ошибается: это уже пройденный
этап, младенчество. Нынче такие доходы не устраивают, да подобных мелких
воришек Яздон-ака и на версту не подпустил бы к делу.
задача", -- постоянно твердил он своим подчиненным и в идеале мечтал, что
каждая семья, рано или поздно, станет его постоянным потребителем. У него
уже работало несколько точек, где принимали заказ на лепешки, самсу, нарын,
хасып и доставляли готовое, с пылу с жару, на дом на мотороллерах.
что две трети заведений принадлежало ему -- он их построил и содержал на
свои капиталы, в бумагах они не фигурировали. Это не сложно, если
контролирующие органы сидят у тебя на довольствии. Яздон-ака настойчиво
требовал качества; если он куда-нибудь приходил обедать или ужинать или
брал домой что-нибудь из печеного или сладостей, означало одно: контроль по
всем параметрам. Он не любил и не допускал, чтобы его обманывали. От
качества зависела реализация, от реализации -- прибыли, впрочем, обмануть
его непросто: он знал с точностью до рубля, сколько стоит казан плова или
лагмана, или сколько выйдет порций шашлыков из туши барана. Действовал
жесточайший хозрасчет -- списаний на порчу и за нереализованные обеды он не
принимал.
ничего не перепадало, хотя у него имелась и откормочная база, и подсобные
хозяйства. В подсобных хозяйствах тоже таилась крупная статья дохода. Каждое
воскресенье Яздон-ака с помощниками скупали на базаре у частника молодняк.
Выпасы откормочного хозяйства находились рядом с колхозными стадами и
отарами, а поскольку у государства подсчет скота по головам, то вместо
годовалой телушки и тщедушного барашка в загоне Яздона-ака то и дело
оказывался огромный бык или жирная, курдючная гиссарская овца килограммов
на сто двадцать. Не за красивые глаза, конечно, происходил обмен, но
Яздон-ака выигрывал, и крепко, бесперебойно снабжая свои точки свежим
мясом. Хитроумно выстроенный и разрекламированный конвейер -- подсобные
хозяйства, откормочная база -- магически действовал на многих, и думали,
что Яздон-ака придумал рецепт решения Продовольственной программы. Огромные
наличные суммы, вкладываемые в дело, удваивались ежемесячно -- только так
понимал рентабельность, самоокупаемость Яздон-ака. Оттого старались хорошо
оплачиваемые искусные повара, потому вдруг сразу полюбился людям в округе
общепит.
общепитом, грубо ошибался. Он крепко держал руку на пульсе района, начиная
от нефтебазы и кончая междугородным автобусным движением. Число маршрутов и
автобусов на автопредприятии, где работал главным инженером сын Яздона-ака,
Шавкат, увеличилось ровно в десять раз!
брат Яздона-ака, Салим, который тоже тогда присутствовал в махалле Сары-Таш
на встрече, организованной Халтаевым. Салим Хасанович и сам, конечно, был
не промах, но без Яздона-ака ему вряд ли удалось бы поднять обычный средний
райпотребсоюз на заметную высоту. Половина всех дефицитных товаров,
получаемых областью за прямые поставки партнерам за рубеж меда, арахиса,
лекарственных трав, кураги, кишмиша, кожи, каракуля, костей и прекрасного
белого вина "Ок мусалас", теперь попадала на склады Салима Хасановича.
работники, то не происходила бы утечка умов из народного хозяйства в
партийный аппарат, и Тилляходжаев наверняка оказался бы выдающимся
предпринимателем, поскольку деньги он мог найти, что называется, на пустом
месте.
гражданской обороны, сказав, что экстренное задание поступило сверху. В
целях обороны -- значит, быстро, качественно и в срок. И такие помещения,
оборудованные по последнему слову складской техники, возвели быстрее даже,
чем Яздон-ака ресторан.
поводу ввода школ к новому учебному году. На совещании с грозным докладом
выступил начальник пожарной службы города: среди прочего он заявил, что
ставит обком в известность -- с завтрашнего дня пломбирует помещения
торговой базы области как не обеспечивающие сохранность социалистической
собственности. Сообщение свалилось как снег на голову, выдвигали всякие
предложения, но ни одно не решало проблемы. Просили дать отсрочку на
полгода, но пожарник твердо стоял на своем и твердил, что пойдет на отсрочку
только под личную ответственность первого секретаря обкома.
временно торговой базе новые помещения складов гражданской обороны. Так
самые богатые склады с ключевыми товарами, дефицитом оказались там, где
хотел Наполеон.
рассчитанный Яздоном-ака. Догадался он лишь тогда, когда стал получать
секретные письма о предстоящих удорожаниях хрусталя, мебели, ковров,
паласов, серебряных изделий, золота, кожи, парфюмерии, спиртных напитков,
одежды, обуви, трикотажа, -- что ни год, дорожало то одно, то другое, иные
вещи сразу в два-три раза, чтобы через год вновь попасть под повышение цен.
Председатель Госкомцен страны так старался, что рвение его не осталось
незамеченным, и он получил Звезду Героя Социалистического Труда.
можно сказочно разбогатеть, если, конечно, заранее знать и побольше
попридержать товаров.
каких предкризисных явлениях и инфляции не могло быть и речи, ибо, судя по
газетам, страна семимильными шагами спешила догнать и перегнать Америку, а
партия торжественно провозгласила, что нынешнее поколение советских людей в
восьмидесятых годах будет жить при коммунизме, произошло единственное, особо
не замеченное населением, двойное увеличение стоимости коньяка.
председателя райпотребсоюза и попросил опечатать склады с остатками коньяка.
вагона, отставали от плана и весь выбросили в продажу. Жалко, себе пару
ящиков на свадьбу не оставил, -- сокрушался тот искренне и тут же из
кабинета Пулата Муминовича вызвал главного бухгалтера.
реализацию спиртных напитков. История и закончилась бы, если бы ночью его не
поднял звонок тестя, Ахрора Иноятовича. Он сказал, что располагает
достоверными сведениями о том, что торговые дельцы каким-то образом
пронюхали о предстоящем повышении цен, сосредоточили три десятка вагонов с
коньяком на базе его райпотребсоюза, подальше от Заркента, и ждут не
дождутся дня, чтобы сорвать огромный куш. Предупредил, что с утра к нему
приедет комиссия с чрезвычайными полномочиями, и потребовал, чтобы он сам
принял в ней участие. Факты подтвердились, и большая шайка торговых
работников тогда оказалась на скамье подсудимых.
общался с торгашами, -- такое и врагам на ум бы не пришло. В чем бы ни
обвиняли высшие партийные власти, но только не в воровстве, коррупции,
нравственном разложении.
руки. Кто посмеет чинить препятствия? Обо всем этом догадался Пулат
Муминович потом, когда арестовали и самого Тилляходжаева и ряд крупных
должностных лиц в аппарате обкома и на местах, в районах.
Хасановича, реквизировали на дому одних денег и ценностей на пять
миллионов рублей, не говоря о стоимости недвижимого имущества и
собственного парка личных автомобилей. Если уж у подчиненных брали по пять
миллионов, то у самого Наполеона в могиле его отца откопали сто шестьдесят
семь килограммов золота и ювелирных изделий, представляющих огромную
антикварную ценность. Прав, значит, оказался Халтаев, когда уверял, что
хозяин берет нынче только золотом.
заниматься день и ночь, а ведь находил время еще руководить областью, по
площади равной Франции. Не дремал и свояк Наполеона, полковник Нурматов;
его взяли в области первым, с поличным, при получении ежедневной дани. За
пять лет он успел наносить домой взяток в портфелях и "дипломатах" на сумму
свыше двух миллионов рублей.
ювелирторга оказались у него в районе и почему здесь открыли самый большой
в области ювелирный магазин "Гранат", директором которого стал Махкам
Юлдашев, третий человек, обедавший тогда с ними и внесший недрогнувшей
рукой двадцать пять тысяч, чтобы Халтаев откупил у Наполеона район, на
который позарился Раимбаев. И только тогда, опять же с запозданием, он
понял, почему четвертый из компании Яздона-ака, Сибгат Хакимович Сафиуллин,
занял вроде никчемную должность директора районного банка, где через год
почти полностью сменился коллектив. В районе так и прозвали его: татарский
банк и потешались, что же это татары на сторублевые зарплаты польстились?
Оказывается, действительно, смеется тот, кто смеется последним. Сегодня
Пулат Муминович с горечью понимал, что Яздон-ака не всегда доставал из