Чтение 38–й страницы книги ~Умирать

Я пересекаю помещение и вхожу в заднюю комнату, где продавец как
всегда в минуты, когда ему не приходится обслуживать клиентов, погружен в
чтение "Диалогов" Платона.

- Добрый день, мистер Оливер!

- Добрый день, мистер Питер!

Мужчина откладывает в сторону книгу, окидывает меня дружелюбным
взглядом и произносит следующую дежурную фразу:

- Хотите кофе, мистер Питер? Еще горячий.

- С удовольствием.

Мистер Оливер отходит к небольшому столику, стоящему в углу, где
возвышается на своем обычном месте стеклянная колба, и через минуту
возвращается с миниатюрным подносом, в центре которого красуется большая
фаянсовая чашка, над ней и в самом деле клубится пар.

- Сигару, мистер Оливер?

Ритуал требует, чтобы книгопродавец сказал в ответ "с удовольствием",
что он и делает без заминки. Я пробую сваренный в пробирке кофе и мысленно
сравниваю его с только что выпитым "эспрессо", в то время как мой приятель
(правда, с меньшим изяществом, чем мой шеф) снимает обертку со своей
"Роберт Бернс" и закуривает.

В этот момент в окошке показывается голова Фрэнка, парнишки,
собирающего деньги с клиентов, толпящихся в соседнем заведении.

- Один господин спрашивает, получит ли он скидку, если купит десять
номеров "Эроса".

- Вам хорошо известно, Фрэнк, что мы не делаем скидки, - отвечает
мистер Оливер. - Постарайтесь объяснить господину, что это не зависит от
доброй воли, здесь дело принципа.

- Я думаю, он возьмет их и без скидки, - успевает сказать помощник до
того, как исчезнуть.

- Конечно, возьмет, - утвердительно кивает головой продавец. - Но
если вы предложите ему купить сочинения Шекспира даже за полцены, он
обязательно покажет вам спину.

- Люди не нуждаются в потрясающих драмах, - отвечаю я примирительным
тоном. - Сколько угодно таких драм они наблюдают в жизни. Кстати, одна моя
знакомая говорит, что если искусство будет походить на жизнь...

- Ну а секс? - прерывает меня мистер Оливер, вынимая изо рта сигару.
- Неужели в жизни нет секса? Или все эти безнравственные снимки не
делаются с натуры?

- Да, но это инсценировки - одним словом, фальшь.

- Вот именно - фальшь! - довольным тоном говорит продавец книг. -
Этим господам нужно не искусство, а фальшь. Все они мечтают о фальшивом
искусстве, скажу я вам, сэр, и о фальшивой жизни.

- Две-три минуты он молча курит, потом опять вынимает сигару изо рта
и произносит с пафосом, в котором звучат нотки скорби:

- Подумать только: и эти люди - потомки великого Кромвеля!

В это время дверь комнаты распахивается и на пороге появляется
горилла, вернее - Ал.

- Вас требует к себе шеф, мистер, - сообщает мне эта человекоподобная
обезьяна.

Попутно говоря, с некоторых пор обе обезьяны, Боб и Ал, как и все
остальные представители фауны Дрейк-стрит, разговаривают со мной довольно
вежливо, насколько это им под силу, и даже вместо издевательского
обращения "сэр" прибегают к нейтрально-вежливому "мистер".

Шеф встречает меня, можно сказать, радушно.

- Куда это вы запропастились, дружище? Я уже начал волноваться, не
случилось ли с вами чего.

- Со мной все в порядке, - успокаиваю я его. - Я был у мистера
Оливера.

- Вы огорчаете меня, Питер. Торчать в магазине, где продается
порнографическая дрянь, в то время как в пяти шагах отсюда живет
очаровательная мисс Грей!

- Просто зашел выпить чашку кофе.

- Чашку кофе? В такую пору? Нет, вы и впрямь огорчаете меня. Да ведь
сейчас время пить не кофе, а виски, шотландское виски, Питер. Об этом
написано во всех сводах правил хорошего тона.

С этими словами мистер Дрейк выбирается из-за письменного стола и
идет к передвижному бару, чтобы наглядно продемонстрировать отдельные
пассажи правил хорошего тона, позаимствованные, главным образом, из
раздела "Как пить виски".

- Ну, что новенького? - вопрошает шеф, после того как мы подкрепились
шотландским виски, и смотрит на меня с затаенной радостью человека,
отлично понимающего, что новеньким поделиться может именно он, а не его
собеседник.

В действительности же новость известна и мне, причем я узнал ее еще
прошлой ночью, когда, принеся домой очередную рекламную листовку и нагрев
ее до нужной температуры, прочел слова:

"Пропущен второй груз через Вену. Содержание три килограмма героина".
Несмотря на это, я отвечаю с полным равнодушием:

- Ничего, все то же самое. Разве что вот погода опять испортилась.

- Для кого испортилась, а для кого улучшилась, - глубокомысленно
замечает Дрейк.

И опять смотрит на меня взглядом, в котором сквозит с трудом
скрываемое торжество.

- Я должен сообщить вам, Питер, нечто весьма приятное. Вторая партия
груза недавно получена в Вене. На этот раз речь идет вовсе не о крахмале.

- Сколько килограммов? - деловито спрашиваю я. - Десять?

- Не будьте таким ненасытным! - шеф грозит мне пальцем. - Жадность
многих сгубила. Пока только два килограмма. Но не крахмала, а героина.
Надеюсь, вы понимаете разницу и не разучились считать в уме!

- Да, я все подсчитал, - недолго думая говорю я. - И не вижу особой
причины лить слезы радости.

- Но ведь это пять тысяч фунтов, Питер! То есть десять тысяч
долларов! Нет, я не допускал, что ваша жадность не знает границ...

Он потрясенно качает головой и спешит утешить себя глотком виски. А у
меня нет никакого желания сказать ему, что, по моим сведениям, вес груза
не два, а три килограмма. Что же касается фунтов и долларов, то названная
Дрейком сумма не призводит на меня впечатления, меня тревожат вещи другого
характера.

- Согласитесь, мистер Дрейк, что указанная вами сумма не может
показаться фантастической даже для такого бедняка, как я. Вы также должны
учесть, что эта сумма стоила мне немалых испытаний.

- Но ведь это только первый гонорар, Питер! Первая прибыль из
длинной, возможно, даже очень длинной серии прибыльных операций.

- Вы ошибаетесь, сэр. Эта операция - первая и последняя. Именно этого
вы никак не можете понять.

- Вы, наверное, опять решили портить мне настроение рассказом о
фараоне и трех предателях, - с досадой бормочет Дрейк.

- Не о трех, а об одном из трех. Ларкин...

- Ларкин только что был здесь, - прерывает меня шеф. - И должен вам
сказать, он очень доволен ходом событий. И готов сбыть за океаном любые
количества, которые мы ему предложим.

- Там, на Востоке, за товар платите вы, не так ли?

- Естественно. Не вы же.

- И если ваш товар каким-то образом исчезнет, убытки потерпите вы, а
не Ларкин, так ведь?

Я веду весьма рискованную игру. Но теперь, когда первый груз героина
прошел через границы моей страны, времени на раскачку не остается. Я
выбираю путь обдуманного риска.

- Ларкин потеряет прибыль от операции, - говорит шеф после короткого
размышления.

- Вот именно. Потеряет то, чего у него нет, в то время как вы
потеряете собственный капитал.

- Но сами рассудите, Питер, - терпеливо убеждает меня Дрейк, - Ларкин
не может быть заинтересован в потере прибыли.

- Конечно, нет, - соглашаюсь я. - Но только в том случае, что он на
самом деле является тем, за кого себя выдает: контрабандистом, который
действует от своего имени и которого интересует только прибыль. А
представьте себе, что этот ваш Ларкин действует не по своей инициативе, а
по приказу какой-либо инстанции, вовсе не заинтересованной в том, чтобы
ввозить в штаты наркотики. Что тогда?

- Что тогда? - эхом отзывается шеф.

Он почесывает в своем рыжем затылке - жест человека, попавшего в
затруднительное положение, - и говорит:

- Прежде чем задавать такой вопрос, нужно иметь основания для
подобных подозрений. Дайте мне такие основания, Питер, и я тут же
соглашусь с вами.

- Допустим, что пока я не могу их дать. И что буду в состоянии
сообщить их позже. Но должны же вы располагать какими-нибудь сведениями о
Ларкине. Вы уверены в их полноте и достоверности? Застрахованы ли вы от
опасности, что Ларкин связан с какой-либо инстанцией?

- Я полагаю, Питер, вы не ждете сейчас от меня, чтобы я ознакомил вас
с досье моих людей, - говорит шеф с коротким хриплым смешком. - Нет, я не
сделаю этого, не то вы умрете со скуки. Могу вас заверить, что я
позаботился о необходимой проверке и постарался получить нужную мне
информацию.

С этими словами, призванными успокоить как меня, так и самого себя,
Дрейк запускает руку в кармашек и вынимает традиционную сигару.

- Не знаю, читаете ли вы, мистер Дрейк, журналы и разные книжки, но я
иногда их почитываю и могу, в свою очередь, поделиться с вами тем, что
когда такой человек, как Ларкин, готовится провести операцию, аналогичную
той, о которой мы говорим, он заранее подготавливает себе легенду со всеми