к себе зеленый пакет от "Харродза" ["Хорродз" - один из самых дорогих и
модных универсальных магазинов Лондона]. - Знаешь, можно иметь социальное
сознание и не одеваться, как крестьянин.
Бурбон?
комнату, юная леди.
подумать только!
выглядят соответственно. - Он взял у Питера стакан и поболтал кубики льда.
- Не хочешь поздравить меня?
голые ветви и серый туман Гайд-Парка. - А что ты сделал?
громко глотнул. - Мы многого не понимаем. "Не наше дело спрашивать почему,
наше дело - действовать и умирать". Шекспир.
холодно-расчетливы и блестящи, как у нового игрушечного медведя в
рождественское утро. Он взмахнул стаканом, указывая на номер.
это знали. Теперь, наверно, получаешь больше, чем наши начальники штабов
все вместе.
"Нармко".
Питер, приятель? Здорово!
против Колина.
старым приятелем?
челюсть.
заработал себе билет в Большое Яблоко [Жаргонное обозначение Нью-Йорка]. -
Он прижал руку к сердцу и запел удивительно приятным баритоном: -
Нью-Йорк, Нью-Йорк, какой замечатенльный город.
размышлял. Он знал, что придется лететь. Что-то начинает просвечивать
сквозь мутную воду, части головоломки начинают собираться. Именно на это
он надеялся, когда насадил свою приманку.
и пили крепкий черный кофе. Говорил в основном Колин Нобл, не
выпуская изо рта сигары. Все о делах, о "Торе", тренировки, рассказы об
отдельных людях, небольшие анекдоты, все то, что они оба хорошо знают, - и
он не делал никаких попыток расспрашивать Питера о его работе и о
"Нармко", только сказал, что Питера доставят назад в Лондон к началу
встреч, организованных "Нармко" и намеченных на понедельник. Это был
сознательный и не очень прикрытый намек на то, что "Атлас" все знает о
Питере и его деятельности.
военный шофер, который отвез их в местный "Говард Джонсон" [Известная
американская фирма, владеющая кафетериями во многих городах], а потом на
шесть часов сна - типа глубокой черной комы, вызванной разницей во
времени.
удивлением следил, как Колин поглощает один из гигантских американских
завтраков: вафли, кленовый сироп, копченые сосиски, бекон с яйцами,
сладкое печенье и булочки. Все это он запивал огромным количеством
фруктового сока и кофе. Затем закурил свою первую сигару и провозгласил:
года медленно умираю от недоедания.
указывал на их положение в военной иерархии. Питер отчужденно смотрел из
снабженного кондиционером и кожаной обивкой салона на проплывающие мимо
мрачные гетто Гарлема. С высокого скоростного шоссе вдоль Ист-Ривер район
напоминал Питеру покинутое поле сражения, где немногие уцелевшие прячутся
в темных подъездах или бродят по замусоренным тротуарам в холодное
туманное утро. Только граффити на голых кирпичных стенах обладали страстью
и жизненностью.
двинулась на юг, в парк, мимо "Метрополитен музея", потом свернула в
пещероподобную пасть гаража под одним из огромных зданий, которое,
казалось, касается серого холодного неба.
привратник открыл электронно управляемую решетку и махнул им, чтобы
проезжали. Колин отвел Питера к лифтам, и они поднялись с ощущением
пустоты в желудке, а указатель над дверью сообщил, что они поднимаются на
самый верх здания.
закрывающими экранами.
через решетку и проверил пропуск Колина Нобла, сверившись со своим
списком, и только после этого пропустил их.
висячие сады, а дальше - вызывающий головокружение вид на пустое
пространство до другого высотного здания ниже на Манхеттене - здания "Пан
Эм", а также до близнецов-башен Торгового центра.
Питер по своим предыдущим визитам, обладают огромной ценностью - старинные
японские картины кистью на шелке, резьба по гагату и слоновой кости,
коллекция маленьких нецке, а в атриуме, через который они проходили, целый
миниатюрный лес деревьев бонсай в мелких керамических горшках, застывшие
искаженные стволы и ветви свидетельствовали об их древности.
раскаты фон Карояна, дирижирующего Берлинским филармоническим оркестром.
Героическая симфония Бетховена.
карниза, и дверь почти сразу открылась.
покрыт акустическими плитками. Помимо многочисленных полок с книгами и
рабочего стола, в комнате находился большой концерный рояль, а у стены
несколько высококлассных проигрывателей и усилителей, которые скорее были
бы на месте в коммерческой студии звукозаписи.
плечами, большая кудлатая голова опущена на грудь, глаза закрыты, и на
лице выражение почти религиозного экстаза.
гигантами. Питер и Колин остановились у входа, потому что казалось
невозможным вмешиваться в такое личное, интимное переживание, но через
несколько секунд он увидел их и поднял голову. Казалось, стряхнул с себя
очарование музыки, как спаниель стряхивает воду, добравшись до берега, и
снял головку проигрывателя с вращающегося черного диска.
можно по-прежнему называть вас Питер?
красноречивый жест сожаления и, не протягивая руки, указал на удобные
кресла в глубине комнаты.
усаживался в кресло.
завтракали?
внутренней связи и снова повернулся к ним.
седеющие волосы, отчего они стали еще более взлохмаченными.
Алисе.