мышкой.
Вульфа, поскольку не решался раскрывать наши тайны... да и теперь не
решаюсь. Но придет время, когда вам захочется узнать, откуда взялся
пистолет в портфеле Вульфа, поэтому я заранее честно предупреждаю, что вы
этого не узнаете.
пистолетов стало бессмысленно, процесс добывания оружия, происхождение
которого останется тайной, чрезвычайно усложнился и требует особых
навыков. Нужно, например, уметь обзаводиться знакомством с определенными
людьми. Я умею. Поскольку вам такие навыки навряд ли пригодятся, адресов и
фамилий я не назову. Я не смог достать именно то, что хотелось Вульфу, -
модель размером и весом с игрушку, 22-го калибра и с убойной силой
"кольта" 45, - но раздобыл вполне достойный "карсон" 30-го калибра.
Простой в обращении, тупорылый уродец, миниатюрный, но очень мощный.
Испытал я его вечером в нашем подвале дома на Тридцать пятой улице.
Закончив, я собрал все пули и выкинул их в реку. Мы и без того достаточно
рисковали, поэтому не стоит привлекать к себе внимание такими пустяками.
Вульфом колдовали над устройством двойного дна в портфеле. Дело было у
меня в офисе. Поскольку я помогал Редеру в крупной операции, для чего нам
следовало часто видеться, не было бы ничего удивительного, если бы он
разок заехал на Тридцать пятую улицу, но в ответ на мое предложение Вульф
ожег меня столь недружелюбным взглядом, что я быстрехонько взялся за дело.
Двойное дно мы смастерили с помощью старого обрывка кожи, который я
прихватил из обувной мастерской, и вышло вполне недурно. Даже если бы
охраннику вздумалось вытащить из портфеля все бумаги, чтобы их получше
рассмотреть, вероятность того, что он обнаружит второе дно, была крайне
мала; зато, если знать, куда и где нажать, "карсон" окажется в руке
быстрее, чем вы успеете пробормотать: "О Господи!"
с Барри Рэкхемом. Когда в воскресенье поздним вечером я вернулся домой,
телефонная служба доложила, что Рэкхем пытался со мной связаться. Я ему
позвонил, и мы договорились увидеться па следующий день в три часа.
понедельник дела отняли времени чуть меньше, чем я рассчитывал, так что
когда я вышел в "Черчилле" из лифта на этаже Рэкхема и приблизился к двери
его люкс-апартаментов, было только без двенадцати три. Я уже поднес было
руку к звонку, когда дверь распахнулась, и мне пришлось отступить на шаг,
чтобы дама не врезалась прямо в меня. Дама приостановилась, и мы
уставились друг на друга. Давненько я не встречал Лину Дарроу. Ее
прекрасные глаза ничуть не изменились.
разглядел, разве что во взгляде таилась какая-то подозрительность, хотя я
не представлял, в чем меня можно вот так, ни за что ни про что,
заподозрить.
том, что ей глубоко наплевать на мои дела, повернулась и решительно
зашагала к лифту. Рэкхем чуть отстранился, чтобы пропустить меня, я вошел
и прошествовал в гостиную. В следующий миг я услышал, как захлопнулась
входная дверь и появился Рэкхем.
опорожнил не меньше семидесяти бокалов. Лицо пошло красными пятнами, глаза
налились кровью, а левая щека подергивалась. К галстуку прилип кусочек
яичного желтка, а подбородок явно нуждался в бритве.
описание девушки, которую вы сопровождали и которая, по его словам,
походила на мисс Дарроу. Не беспокойтесь, я ни к чему не клоню, просто
захотелось чуть-чуть посудачить.
что, мол, спасибо, ничего не буду, подошел к бару и плеснул себе щедрую
порцию, после чего вернулся, подвинул стул и уселся напротив.
накануне. Кстати, судя по донесениям моих агентов, вы теперь либо
выскальзываете черным ходом, либо стали заядлым домоседом.
заявил он. Голос заметно осип.
Арнольдом Зеком.
обыскивали, потом маленькая прихожая, и четырнадцать ступенек вниз, и два
охранника, и звуконепроницаемая дверка толщиной в пять дюймов, и
розовато-серые стены, ковры и стулья, и он сам, восседающий за столом,
сверлящий нефтяные скважины во мне и в окружающих предметах своими
глазищами.
пароль мне еще не открыли, но дайте время...
и он заорал: - Ну, говорите же! Что ему от вас надо?
разума. Мне прежде никогда не доводилось встречаться с Зеком и, должен
честно признать, он меня поразил. - Я полез во внутренний карман пиджака.
- Вот ваши шесть тысяч. Чертовски жаль расставаться с ними, но...
произвел на вас такое впечатление... Не вы первый, не вы последний, Бог
свидетель тому. Но вы заблуждаетесь, если полагаете, что Зек никогда не
допускает промашек и что со мной покончено. Вы должны уяснить одно: теперь
я уже не задеру лапки и не отдамся на милость победителя; я вынужден
биться до конца и намереваюсь так и поступить. Я у вас на крючке. Раз вы у
него побывали, у меня глаза завязаны. Называйте вашу сумму. Сколько?
с ним бесполезно. Говорит он весьма внушительно. Однако меня запугивали и
прежде, а я, как видите, до сих пор жив. Но, говоря о голосе разума, я
имел в виду законодательство штата Нью-Йорк о соучастии в убийстве.
Похоже, Зек раздобыл доказательства вашей виновности.
каковым я не являюсь, может брать деньги от убийцы, чтобы попытаться
помочь ему избежать смертной казни. Так что искренне сожалею, что не
способен ничем вам помочь в этой передряге - заберите ваши деньги.
виду лицо, улики против которого настолько весомо подобраны, что убедят
присяжных. И ни ему, ни его сообщнику не избежать приговора.
только прошу, чтобы вы помогли убедить их не подставлять меня... повлиять
на Зека, чтобы меня не подставляли.
я не испытываю никакого желания стоять на пути лавины. Я пришел сюда
главным образом затем, чтобы вернуть вам деньги и предупредить, что уже
настолько запахло жареным, что я не могу назвать никакую цену, которая
изменила бы ситуацию, но готов сделать предложение, если вы соизволите его
выслушать - только от себя лично.
на коленях, задергались, пальцы сжались в кулаки, потом разжались, и так
несколько раз подряд. Мне эти упражнения быстро наскучили, тем более, что
я не ожидал от Рэкхема подобного малодушия. Картина к тому времени была
предельно ясна, и мне казалось, что парень, у которого хватило отваги,
будучи вооруженным одним ножом, ночью заколоть в лесу жену, охраняемую
доберман-пинчером, теперь, когда его загнали в угол, должен отреагировать
иначе, а не сидеть с постной физиономией, сжимая и разжимая кулаки.