Чтение 38–й страницы книги ~Заботы пятьдесят третьего года~

в какой-то степени определяют объект, который их отбрасывает. В данном
случае - размер ноги. Очкарики же пишут - ориентировочный размер обуви -
сорок четыре - сорок пять. Не меньше. Косвенно подтверждается Столб с его
ростом метр восемьдесят семь.

- Согласен, - подтвердил его правоту Ларионов.

- И я согласен, - кивнул Смирнов. - Согласен-то согласен, а что это
нам дает? Опять в маету. Да, а где тот парень, Витя, которого за
Коммерцией я посылал?

...Паренек Витя - младший лейтенант Виктор Гусляев - явился через
полчаса и доложил:

- Еле я его разыскал, товарищ майор.

- Так тащи его сюда!!!

- Я его не смог доставить, товарищ майор, - виновато пояснил Гусляев.
- Он в сорок восьмом в предвариловке сидит.

- Как это сидит?! Он что, спятил, чтобы в тюрьму садиться?!

- Был пойман с поличным во время кражи в гастрономе возле метро
"Сокол".

- Что украл-то?

- Пытался стащить у гражданки одной из хозяйственной сумки кошелек.

- Совсем интересно. А когда это преступление века свершилось?

- Сегодня в двенадцать часов двадцать три минуты.

- Ой, как мне захотелось поговорить с Валерием Евсеевичем! Утром
думал, что придется ловить наудачу, а теперь жареным пахнет. Так почему же
ты его не приволок?

- Они без бумажки не отдают, бюрократы чертовы! - обиженно
пожаловался Гусляев.

- Ну, бумажку-то мы им мигом спроворим!

Был Валерий Евсеевич Межаков по кличке Коммерция одет несколько не по
сезону. В добротной стеганке, в диагоналевых галифе, в крепких и тяжелых
яловых сапогах. Смирнов оглядел его со всех сторон, обойдя для этого
кругом, потом спросил:

- Не жарко ли?

- Жар костей не ломит, - скромно отвечал Межаков.

- Тебя что, оперативники домой после ареста переодеться водили?

- Зачем? Таким взяли.

Смирнов легким толчком в плечо направил Коммерцию к табурету, а сам
сел за свой стол. Лейтенант Гусляев продолжал стоять.

- Друг мой Коммерция, я тебя очень прошу ответить на один вопрос: от
кого ты узнал, что сегодня ночью убили Цыгана? - витиевато спросил
Смирнов.

Коммерция покосился на Гусляева, потом на Смирнова.

- Нам с тобой, Александр, без свидетелей, без протокола следовало бы
говорить. И тебе полезнее, и мне.

- Принято, - согласился Александр. - Витя, будь добр, оставь нас
одних.

- Слушаюсь, - по-военному ответил огорченный Гусляев и удалился.

- Так кто же сказал тебе, что убили Цыгана?

- А почему ты думаешь, что мне известно об убийстве Цыгана? -
вопросом на вопрос ответил Коммерция.

- Я не думаю, я знаю.

- Так откуда же, дорогой Александр Иванович?

Смирнов направил свой твердый, как пистолет, указательный палец на
дверь, за которой скрылся Гусляев:

- От младшего лейтенанта Виктора Гусляева, драгоценный Валерий
Евсеевич.

- А что он может знать?

- Хотя бы то, чем ты сегодня с утра занимался. И мне этого вполне
достаточно.

- Загадками говорите, уважаемый Александр Иванович.

- Я удивлен, Коммерция. - В смирновском басе погромыхивала гроза. -
Ты сам напросился на разговор без свидетелей и протокола. И тут же
начинаешь мне, как фофану, заливать баки. Я перестаю тебя понимать.

- Зачем же сердиться, Александр? - Коммерция был готов ликвидировать
легкое недоразумение. - Меня до некоторой степени смущает некорректность
постановки тобой вопроса. Если бы ты спросил просто: "Коммерция, тебе
известно, что Цыган убит?" - я бы тотчас ответил: "Да". Но ты с ходу
требуешь персонификации источника и ставишь меня в положение весьма и
весьма унизительное. В положение доносчика.

- Ладно. С этим разобрались. Следующий вопрос я, правда, тоже хотел
задать персонифицирующий, начав его с сакраментального: "Кого?" Но, щадя
твое обостренное чувство собственного достоинства, изложу его несколько
по-другому: "Чего ты так испугался, Коммерция?"

- Я свое давным-давно отбоялся, Александр.

- Не скажи, Коммерция, не скажи. Тебя надо очень сильно напугать,
чтобы ты, быстренько прибежав домой, потеплее приоделся для лагерных зим и
ринулся в открытую крутить сидора у первой попавшейся гражданки. Фармазон
на покое, катала на подхвате, ежедневно ужинающий стерлядкой в ресторане
на бегах, польстился на кошелек со ста двадцатью рублями!

- Черт попутал.

- Я скорее поверю, что ты черта попутал. Одно только скажу:
перепуганный, ты грубо работаешь. Читается как по букварю.

- Это вами читается. А народный суд, не умея прочитать, отстегнет мне
пару лет, и дело с концом.

- А если я помогу народному суду прочитать текст?

- Какой именно?

- Случайный свидетель по меховому делу Валерий Евсеевич Межаков как
только узнает, что освобожденные участники этого дела начинают всерьез
постреливать друг в друга, быстренько совершает липовую кражу в надежде
отсидеться в лагере, пока эта перестрелка не закончится естественным
путем, то есть пока фигуранты не перестреляют друг друга, и гражданину
Межакову нечего будет опасаться. Гражданин Межаков опасается, боится,
паникует, не желая получить пулю.

Эрго: гражданин Межаков не простой случайный свидетель, а
полноправный фигурант по делу.

- Блестящая версия! - восхитился Коммерция. - Только жаль, никакими
фактами не подкреплена.

- Так я и стал бы излагать тебе факты!

- У тебя их нет, Александр, - убежденно заявил Коммерция.

- Считай, Коммерция, что предварительную беседу мы закончили. Теперь
суть. Мне необходимо раскрыть убийство Цыгана. Это сравнительно нетрудно.
Значительно труднее предварить вполне возможные грядущие убийства. Для
сведения: ревизовать меховое дело я не собираюсь, хотя твоя роль в нем
предыдущим следствием совершенно не изучена. Но обстоятельства,
подробности того дела необходимы мне для поиска и разработки плана
предотвращения последующих уголовных акций. Итак, условия: я тебя не
трогаю по меховому делу, а ты - откровенно, естественно, в приемлемых для
тебя и меня рамках, отвечаешь на мои вопросы. Согласен?

- Согласен.

- Вопрос первый: почему ты считаешь, что у тебя нет фактов?

- Я был связан только с Цыганом, а Цыгана нет на этом свете.

- Кто задумывал и разрабатывал план грабежа склада?

- Я, - скромно ответил Коммерция.

- Мне казалось, что ты от этого открещиваться будешь.

- Но мы же договорились, Александр! - слегка удивился Коммерция.

- Тогда подробности. На каком этапе тебя привлек Цыган?

- Когда уже был выбран объект.

- Кто нашел этот объект?

- Не знаю. Ко мне все шло через Цыгана.

- Тебе известно, почему это преступление было так быстро раскрыто?

- Откуда?! Секрет вашей фирмы.

- Могу сообщить: Колхозник для того, чтобы опохмелиться, шкурку на
Перовском рынке продавал.

- Знал, что дурак, но такой! Скорей всего его кто-то спровоцировал на
это.

- Я тоже так думаю. Но кто?

- Не надо больше вопросов, Александр. Я сам отвечу на все, что ты
хочешь узнать. Ты думаешь, я этих законников неумытых испугался? Да
плевать я на них хотел, если бы они только между собой эти пять
контейнеров делили. Я испугался того, кто их сталкивает лбами, кто знает
про них все, делает с ними что хочет. Вот он-то и меня, вероятнее всего,
подвести под монастырь мог.

- Хоть догадываешься - кто?

- Не догадываюсь и не хочу догадываться. Себе дороже.

- Я, Коммерция, искал этого человека. Но теперь этот человек
раздвоился. Я-то думал, что это он так неглупо разработал план операции.
Оказалось - ты.

- Спасибо за комплимент.

- Может, еще что-то скажешь?

- Сказать больше ничего не имею.

Смирнов стукнул кулаком в стенку, Казарян явился на зов.

- Рома, привет! - радостно поздоровался с ним Коммерция.

- Привет, - кивнул Роман и поинтересовался у Смирнова: - Нужен я,
Саня?

- Не ты. Разыщи Гусляева. Он где-то здесь. Пусть везет Коммерцию в
районное училище.

- Дал что-нибудь? - спросил Казарян.

- Ты не у него, ты у меня спрашивай, - встрял Коммерция. - Как на
ипподроме спрашиваешь, на кого ставить.