Чтение 39–й страницы книги ~Тайна Урулгана~

Протискиваюсь в пролом, делаю первый шаг -- и в тот же миг
что-то рушится на меня, сбивая с ног. Песок забивает мне рот,
глаза, уши... Я задыхаюсь. Песок заживо погребает меня -- и это
последнее, что я еще понимаю...

ГЛАВА XIX. ЗАКОВАННЫЙ В ЖЕЛЕЗО

Прихожу в себя я уже в палатке. Все тело ноет, словно меня
долго топтали.

Надо мной склонился озабоченный Шакур, изза его плеча
выглядывает Павлик.

-- Вас бережет аллах! Чуть-чуть, дорогой, -- и я бы уже не
смог разговаривать с вами. Еле успели вытащить. В следующий раз я
пойду первым.

-- А песок? -- спрашиваю я.

-- Выгребают, выгребают, дорогой. Лежите!

Опять надо ждать...

На следующий вечер, когда я уже вышел прогуляться, меня при
возвращении поджидал возле палатки человек в сером плаще и серой
шляпе.

-- Не можете ли вы уделить несколько минут? О, это чистейшая
формальность, йа хавага...

Не очень улыбается снова увидеть Вудстока, но ничего не
поделаешь, и я отправляюсь следом за человеком в сером плаще.

Но в палатке, куда он меня привел, нет никакого Вудстока. За
походным столиком сидит и что-то пишет второй представитель
полиции, а в углу пристроился прямо на коврике и спит "помощник"
геолога Сабира.

-- Ахлан ва сахлан, йа устаз! -- вежливо приветствует меня
агент. -- Присаживайтесь. Мне бы хотелось задать вам несколько
вопросов, если не возражаете.

-- Пожалуйста, -- говорю я, пожимая плечами и опускаясь на
подставленный стул.

-- Расскажите, пожалуйста, все, что вы знаете о господине
Лесли Вудстоке.

Не вдаваясь особенно в подробности, я рассказываю, как
впервые встретился с Вудстоком, как потом он приезжал с
профессором Меро и мы поссорились.

-- Из-за чего именно, йа устаз? О чем вы говорили с ним
наедине?

Ага, вы и такие подробности уже знаете! Кто же их рассказал?
Вряд ли сам Вудсток... Или бедуин Азиз, что возник тогда из
темноты так внезапно, словно следил за нами?..

-- А вы, оказывается, обо всем осведомлены прекрасно и так,
-- говорю я.

-- Приходится, йа устаз, -- серьезно отвечает мой
собеседник, устало потирая глаза. -- Уж вы-то должны понимать,
что разные, очень разные люди странствуют по нашим пескам. И с
различными целями, верно?

Я начал подробно рассказывать, что предложил мне Вудсток,
как мы поссорились и он ушел, а затем вернулся и пытался подарить
мне карманные часы.

-- Часы?! -- Агент так и подался ко мне.

-- Да. А что вас так заинтересовало?

-- Какие часы? Вы можете их описать подробно?

-- Конечно. Старинные, с такой выгнутой крышкой. Там еще
была запоминающаяся надпись: "Пока вы смотрите на часы, время
проходит". Буквы немного стерлись. Потом он их подарил профессору
Меро.

-- А почему вы их не взяли?

-- Позвольте, а почему я должен был их взять? Я не хотел
принимать от него никаких подарков.

-- Только поэтому, или у вас были какие-то иные причины?

-- Не понимаю, почему вы так заинтересовались этими часами?
-- сердито пожал я плечами.

-- Хорошо, оставим их. Продолжайте, пожалуйста, йа устаз.

Закончив рассказ, я спросил:

-- А что он все-таки натворил, этот Вудсток? В чем вы его
обвиняете?

Отложив ручку, агент несколько мгновений внимательно и как
бы оценивающе смотрел на меня, потом снова склонился над бумагами
и неопределенно ответил:

-- Много у него грехов. Мы пока еще не во всех разобрались.
-- И опять, подняв голову, вдруг спросил: -- А что вы можете
сказать об этих случаях с ядовитыми змеями? Они происходили,
кажется, дважды? Сначала один был укушен, потом сразу двое?

-- Вы подозреваете, что это не случайно? Но не Вудсток же
заставил змей бросаться на моих сотрудников!

-- Одну минуточку. -- И, обращаясь к кому-то за моей спиной,
он коротко приказал: -- Ареф, приведи его.

Я оглянулся. "Помощник" геолога вскочил, словно и не спал, и
поспешно вышел из палатки.

Так, значит, мне все-таки придется увидеться с Вудстоком.

Кто-то откинул полог палатки, и на пороге показался...
Ханусси!

-- Это ваш повар, не так ли? -- спросил агент.

Я молча кивнул, не сводя глаз со старика.

-- Не замечали ли вы за ним каких-нибудь... странностей?

Глаза старика умоляли: "Спаси! Спаси!"

Помедлив, я твердо ответил:

-- Нет, ничего плохого о нем сказать не могу. Ханусси-ака
всегда был очень вежлив, предупредителен и честен. А что такое?

Полицейский внимательно и задумчиво смотрел на меня, не
отвечая, потом усмехнулся, что-то быстро записал и сказал старику:

-- Ладно, убирайся, старый нассаб! Но упаси тебя аллах
встретиться со мной снова. Понял?

-- Эйва йа сиди, -- пробормотал старик, -- йа саадат бей, йа
["Да, мой господин... ваше превосходительство..."], -- и, низко
кланяясь, исчез за дверью.

-- Пожалуй, вы правы, -- задумчиво проговорил полицейский
агент и, вставая, подал мне руку. -- Благодарю вас, йа устаз. До
свидания.

Вернувшись к себе в палатку, я долго ворочался на кровати и
никак не мог уснуть. Неужели это старик подбрасывал нам змей?
Зачем? Вот уж от кого не ожидал!..

Наконец я, кажется, начал засыпать, как вдруг услышал тихий
зов, похожий на шелест:

-- Вы не спите, йа эфенди?

Я приподнялся на кровати.

-- Ханусси?

-- Эйва, йа сиди. Выйдите, пожалуйста, на минуточку.

Я вышел из палатки и едва не наткнулся на старика. Он стоял
на коленях и так пополз ко мне, пытаясь поймать и поцеловать руку.

-- Вы с ума сошли, Ханусси! Встаньте немедленно, или я уйду!
Что это еще за цирк.

-- Ш-ш-ш... Не надо кричать, -- прошептал старик.

Я поднял его за плечи, втащил в палатку и посадил. Хотел
зажечь фонарь, но он поспешно остановил меня:

-- Не надо, сэр, мне стыдно смотреть вам в глаза.

Когда я сел в темноте напротив него на койку, Ханусси
торопливо, сбивчиво заговорил. Он сильно волновался, часто
вставлял арабские слова, то понижал голос до едва слышного
шепота, то вдруг почти вскрикивал:

-- Я виноват перед вами, и нет мне прощения. Но он заставил,
он -- страшный человек, йа устаз! Я знаю его давно и все
рассказал начальнику. Вы всегда ко мне хорошо относились, но этот
дьявол пришел и оказал: "Следи за ним, он замышляет недоброе
против твоей страны". И я стал следить... Я даже тайком ходил за
вами в эту проклятую пирамиду и едва не провалился там в глубокую
могилу...

Так вот чью тень я видел тогда в пирамиде Хирена! И шаги мне
вовсе, значит, не послышались...

-- Но он хотел большего. Он хотел, чтобы я отравил вас,
подлый нассаб! Но я сказал: "Нет!" И все-таки он заставил меня
сделать зло. Я не мог спорить с ним. Я был его давний должник, и
он крепко держал меня в руках, йа эфенди, -- вы не знаете...
Тогда я согласился подбросить змей, чтобы задержать вас в лагере.
Но ведь это было не опасно, у вас была сыворотка, и ганеш не мог
убить никого, правда? И я первый каждый раз поднимал тревогу. Но
все равно я должен сидеть в тюрьме вместе с этим шайтаном, а вы
спасли и защитили меня, йа эфенди...

Он опять начал в темноте ловить мою руку.- Я крепко схватил
его за запястья:

-- Ну, успокойтесь, Ханусси-ака. Вы сделали плохое дело, но
все кончилось благополучно, и мы можем забыть о нем. Идите и
спокойно спите.

-- Вы не уволите меня?

-- Конечно, нет. Где мы еще найдем такого повара?

-- Я должен был вам все рассказать, а то у меня мафиш кеф
[Плохое настроение (арабск.).], лежал камень на душе. -- Он