Чтение 39–й страницы книги ~Темпоград~

одно: ученье и переучивание. Да и ученье-то однобокое: техницизированное,
дистиллированное.

Признаюсь, в свое время я без всякого интереса встретил сообщение о
торжественном открытии Темпограда, не восторгался, читая ликующие депеши о
вивисекциях над людьми и временем. Но сейчас я удовлетворен, я очень
доволен проделанным опытом. Опыт показал, что психика людей, вырванных из
нормальной обстановки, не может оставаться нормальной. Темпоград
существует всего полтора месяца и уже породил людоедскую, не боюсь этого
определения, людоедскую идею. Арифмометр, созданный для срочных подсчетов,
вообразил, что все мы обязаны стать арифмометрами. Угроза высказана вслух,
и вывод можно сделать - естественный и единственно разумный: опасный опыт
следует прекратить немедленно, Т-град закрыть завтра же, лучше - сегодня,
проекты его уничтожить и в архивах не хранить копии..."

Под всем этим стояло:

"...Оставляя на совести авторов полемическую запальчивость, редакция
просит внимательно отнестись..." и т.д.

Президент привстал, приложив руку к сердцу. Красные пятна выступили на
его щеках.

- Какая дремучая тупость! Какая безнадежная леность мысли! Я должен
ехать туда... завтра... сейчас... сию секунду...

Он сделал шаг-другой к двери. Послышался стук... Что-то тяжелое
свалилось на пол.

- Что с вами? Что с вами? Доктора скорее! Президент умирает!

Крик секретарши раздражал. Болела голова и лицо... Президент провел
рукой по лицу, увидел свою ладонь, алую от крови... и потолок почему-то
над ладонью.

- Не кричите, - прошептал он. - Жив я... пока что...

21. В НОРМАЛЬНОМ ВРЕМЕНИ. 29 июня

Президент Январцев прибыл в Большой мир 29 июня около семи утра.
Роковую газету он получил в пять часов ровно и два часа после этого -
темпоградский месяц - вылежал в больнице. Лежал на спине, лежал на правом
боку, - на левый не поворачивался, чтобы сердце не утомлять, - тупо
смотрел на узоры обоев и думал, думал, думал...

Все об одном: почему мир не понял его?

Именно целый мир, а не один только поэт Русанов, заносчивый мастер
словес. Ведь и инженер и экономист, хотя и высказывались в сдержанном
тоне, тоже подыскивали возражения. В сущности, и газета косвенно
поддержала оппонентов, поставив их расплывчатые рассуждения на одну доску
с обоснованным расчетом президента Январцева, объявив цифры и болтовню
равноправными в дискуссии.

Может быть, такова позиция и Академии Времени? Почему Ван Тромп и
другие уклонились от выступления? Почему из всей семерки высказался только
Русанов? Значит, прочие согласны?

- Потому что они отстали, - говорил себе президент. - Для них основание
Темпограда - наипоследнейшее достижение науки, а у нас прошло пятьдесят
рабочих лет, эпоха в науке. Они как бы астрономы 1957 года, восхищенные
младенческим писком первого искусственного спутника, а мы уже ветераны
третьего тысячелетия, у нас фотоальбомы Нептуна и Плутона на полках, для
нас и следы людей на пыльных тропинках далеких планет - славное прошлое.
Темпоград ушел вперед на полвека, Темпоград - будущее Земли, мы можем и
обязаны это объяснить нашим научным предкам.

С таким настроением Лев Январцев и прибыл в Большой мир - прибыл
промывать мозги псевдоровесникам.

Обратный путь был не так труден: ни длительной разновременности, ни
парилки, ни озноба. Астронавтов и темпонавтов теперь одинаково обматывали
золотой лентой. Считай до двадцати, миг... дыхание захватывало, и тут же
ленты начинали сматываться, освобождая ноздри, губы и веки. Путешественник
открывал глаза... и видел обширный вокзал при Академии Времени.

Знакомый зал с овальным окном во всю стену, за которым виднелся
игрушечный город, увенчанный часами со стрелками. Тот же сутуловатый
дежурный, похожий на тоита, распоряжался перед окном. Ему помогала та же
толстуха, в том же комбинезоне с лямками, спадающими с плеча.

То же, то же, такое же! Тот же коридор с черно-голубым кафелем,
складывающимся в узоры и буквы. Правда, надписи иные на обратном пути:
"Поздравляем с прибытием в родное время!", "Спасибо за плодотворный
труд!", "Спасибо за выполненные обещания!"

За коридором тот же лифт, выбрасывающий людей на ту же плоскую крышу.
На ней то же аэротакси с шахматными поясками. Лев прилетел на фисташковом,
как сейчас вспоминается. Клактл, вылезая, ударился о крыло, вмятину
оставил. Вот как раз фисташковый с вмятиной. Неужели тот самый? Вмятину не
выправили. Замерли, застыли!

Потому-то здешние академики и не воспринимают идею Январцева. Не
проснулись, в прошлом веке дремлют.

Ничего, президент встряхнет их.

Как все забегали, как засуетились, когда он ворвался в дежурную
Академии! "Гость из Темпограда! Сам президент! Немедленно созвать совет!
Немедленно вызвать Ван Тромпа! Звоните, летите!" Но все равно Ван Тромп
ночевал в Москве, прилететь должен был к девяти, волей-неволей приходилось
начинать с ожидания - ждать целых два часа - темпоградский месяц!
Возмущенный гость не захотел сидеть в кабинете, вышел прогуляться... на
свидание с настоящей рекой. С юности не видал реки.

С Оки сползал утренний туман. Уже таял, только над затонами стояла
молочная дымка. На белесом зеркале воды проступали нахохлившиеся силуэты
любителей рыбной ловли, как бы неживые, неподвижнее черных кустов. В небе,
наливающемся голубизной, нарождались облака, пухлые и розоватые, похожие
на взбитые подушки и на торт безе. Президент провожал их глазами, вдыхал
сырой некондиционированный речной воздух (удовольствие, недоступное для
темпоградца) и думал, что, пожалуй, не стоит так уж экономить территорию,
проектируя Т-города. Надо прихватывать полновесные куски природы с хорошим
дремучим лесом, с приличным озером и умеренно топким болотом, усаженным
бархатистыми камышами. Жалко, что реку не включишь в темпозону: не хватит
места для истоков, притоков, устья и площади водосбора. А облака?
Имитировать их, что ли? Светом рисовать на слишком однообразном небе
Темпограда? Специальных художников приглашать, чтобы сочиняли облачные
узоры?

Небо постепенно затягивало, начал накрапывать редкий дождик. Президент
с удовольствием подставил лицо этому забытому душу. Со времен юности не
было такого развлечения. Он немножко промок, поскольку вышел без плаща,
конечно. Но кто же в Темпограде ходит с плащом? Президент промок и чуточку
размяк. Не следовало ему размякать перед жесткими разговорами в Академии.

Академия поразила его суетой. Все спешили, в коридорах бежали, громко
перекликаясь. "Какая бестолковая нервозность! - подумал президент. - Так
же нельзя ничего обдумать, нельзя чужую мысль понять. Видимость
деятельности!" Потом до него донеслось: "Берегите секунды! Темпограду
секунды дороги!"

Ах вот как, значит, из-за них суетятся так! Лучше бы дело делали.

Приняли его сверхрадушно, даже радостно. Не Ван Тромп, тот вообще не
был способен к эмоциям. Но в кабинете его оказался лингвист, тот самый,
который читал лекции по тоитологии и выделил Льва среди студентов, свел с
Клактлом, привез в Космоград. Президент узнал своего учителя сразу - те же
кудри с проседью, те же пышные усы. Тогда они казались такими
внушительными, теперь - наивно-манерными. Сам лингвист, конечно, не узнал
своего бывшего ученика, обратился к нему с чрезвычайной почтительностью, а
узнав, пришел в восторг, порывался обнять, но не посмел, все всплескивал
руками, ахал:

- Ах, как быстро время идет в вашем Темпограде! Ах, всего лишь месяц
назад!.. Неужели вы тот самый, чернявый, с длинной шеей! Ах, ах!..

Ван Тромп слушал молча, невыразительно поглаживая бакенбарды. Он просто
не запомнил юного переводчика.

- Ах, время, время! Как меняются люди!

Январцев сам прервал эти затянувшиеся восклицания:

- Время идет, действительно. Темпограду дороги минуты. Давайте займемся
делом, Ван Тромп. Город простаивает, точнее, будет простаивать вскоре, уже
сейчас работает вполсилы, разменивается на второстепенные дела. С первого
дня мы ведем дискуссию, что такое Т-град: Город-гостиница,
Город-лаборатория, Город проектов, Город скорой помощи?

- Все понемножку, - сказал Ван Тромп. - Но, видимо, главное - скорая
помощь. Мы же связали вас с неотложной медицинской помощью. Город
консультантов, Город-консилиум, такое направление вас не устраивает?

- Нет, не устраивает, - отрезал Январцев. - Наука на подхвате, так
по-вашему? Подпорка для практики, только и всего? Поймите: мы можем идти в
сотни раз быстрее, можем уйти в сотни раз дальше. Город-разведчик, вот что
такое Т-град. А вы отзываете разведку, тормозите движение в будущее, нам,
разведчикам, предлагаете место в обозном госпитале.

- Разведка не должна отрываться от армии, - возразил Ван Тромп. -
Разведка без главных сил обречена на гибель.

- Не должна отрываться? Но если путь расчищен, армия же может ускорить
шаг.

- Вопрос в том, может ли ускорить? И надо ли ей ускорять? И даже
хочется ли?

- Кому не хочется? Армии или штабу - Академии Времени? Или знаменитому
поэту Русанову, которого Академия нашла самым подходящим выразителем
настроений сибаритов от науки?

Ван Тромп наконец обиделся:

- Вы сами сказали, что темпоградские минуты дороги. И тратите их на
спор с одним штабным сибаритом. Тогда обращайтесь к армии. Но, по-моему,