видел, как я заходил туда!
начал чесать бороду. Он скоро весь пепел из нее вытрясет, подумал я. - И
почему ты решил, что я пойду против отца в этом?
нужно, я могу врать очень убедительно, и он мне поверил. Опасность
миновала.
П-поговорить к-кое с кем. Г-Грамиан Фотий! И г-город в опасности...
несколько дней. С кем он собирается говорить? Конечно, не со своим
проклятым папочкой, а разговор с кем угодно еще будет означать
предательство. Он будет дрожать, и переживать, и пытаться увидеть сестру,
и получать отказ, и в конце концов не добьется ничего. И что он сделает в
этой связи с нами? Я встал и пошел к подносу с завтраком. Если уж мне
суждено вернуться в рабство, пусть это лучше будет на полный желудок.
повелели ему.
пальцем у виска или закатывали глаза, они вряд ли выразили мысль более
четко. Я уже привык к такому и не обращаю внимания. Иногда такое отношение
даже кстати.
ручку, и тут с ним случился новый приступ нерешительности. Он снова
повернулся к Ториану:
мне?
храма и дома моего отца. Вы ни с кем не будете обсуждать то, что
рассказали мне. И вы встретитесь со мной сегодня же вечером - здесь, через
час после заката. - Он не предлагал альтернативы. Ему это и не
требовалось.
может меняла историй упустить такую?
повязки. Он вытащил горсть золота и кинул ее на кровать. - Я обещал хорошо
заплатить.
наговорил ему столько лжи.
20. ИСТОРИЯ ДЖАКСИАНА
из "Бронзового кубка" на солнце. Впервые могли мы передвигаться по городу
свободно, не остерегаясь ничего, ибо мы были одеты как подобает - от
удобных сандалий и до шапок-горшков. Мы выступали как находившиеся в
услужении у влиятельной семьи Тарпитов, и никто не посмел бы оспаривать
наше право разгуливать по улицам. С помощью трактирщика мы обернули наши
повязки, как того требовали законы траура, оставив правую ногу обнаженной.
Мы посыпали бороды пеплом, хотя на черных зарослях Ториана он смотрелся
куда более впечатляюще, чем на моем клочке бурого моха.
напряжение, усугубляемое зловещей тишиной. Даже латники, казалось,
маршируют на цыпочках. Редкие всадники обернули копыта своих пони
тряпками, а уж колесных экипажей, как я и предполагал, и вовсе не было.
Зато меня немного утешило то, что волосы на женских головах все-таки
остались. Они носили их распущенными, и некоторым это очень даже шло.
Большинство были в ярких саронгах. И у всех встреченных нами мужчин одна
нога была обнажена, а борода посыпана пеплом.
окликали нас, но, посмотрев внимательно на наши повязки и скреплявшие их
булавки, отпускали с миром.
Проспекту к городским воротам. Одна створка была закрыта, другая
распахнута. Мало кому разрешали войти, а желающих выйти не было вовсе.
толпе. Озабоченные, опечаленные горожане валили туда валом - посмотреть на
равнину, на далекие столбы дыма. Новости и слухи возбужденным шепотом
передавались от человека к человеку.
до реки. Кому-то, видимо, удалось навести некоторый порядок среди беженцев
- теперь их лагеря располагались правильными рядами, уходившими в розовую
дымку у горизонта.
только сражаться или умереть с голоду. Да и сами форканцы, должно быть,
едят уже не досыта. Кто соберет урожай в Пряных Землях в этом году?
полагалось бы сейчас быть там же, готовясь к битве, но мы оба слышали, что
говорил Тарпиту Нагьяк: военачальник Арксис хотел, чтобы эти оборванные,
голодающие беженцы обескровили форканцев еще немного, прежде чем он пустит
в бой свое войско. Каким омерзительным бы это ни казалось с точки зрения
морали, в военном отношении такое решение было не лишено смысла. В конце
концов я не слишком разбираюсь в подобных делах, чтобы судить кого-то.
но мне необходима была информация. Оторваться от него в такой толпе
оказалось проще простого. Проделав это, я отправился знакомиться с
Занадоном сам по себе. Разумеется, я не мог отделаться от взглядов Балора
и Майаны, но мне снова показалось, что Балор смотрит на меня скорее
одобрительно. Майана продолжала гневаться.
только в этом не было острой необходимости. Однако заставить все население
большого города соблюдать это - не сказать чтобы приятное - правило просто
невозможно, особенно когда народ обеспокоен. Балор не откликнулся на
призыв, и народ встревожился более обыкновенного. К тому же я умею
разговорить почти любого, чем я и занимался в этот день.
город начал оживать. На улицах появились телеги и экипажи. Женщины заплели
косы. Мужчины разошлись по домам вычесать пепел из бород и сменить повязки
на более симметричные. Из-за отсутствия опыта по этой части мне пришлось
прибегнуть к помощи ехидной молоденькой шлюхи в одном из боковых
переулков. Я отблагодарил ее, угостив обедом на деньги Джаксиана. Она
многое знала о Бедиане Тарпите и подтвердила почти все, что я узнал о нем
сам. По странному стечению обстоятельств я встречался раньше с ее сестрой
- один раз и очень коротко.
историями досыта.
храма. Опоздавшие толпились на Большом Проспекте, но я предвидел эту
трудность, и у меня не было никаких дел, способных меня задержать. Когда
процессия подошла к храму, я стоял в толпе на Площади Тысячи Богов.
вопли приблизились, я почти не удивился, увидев неподалеку голову Ториана,
- я же говорил, что не верю в случайные совпадения. Я протолкался к нему.
приятно было посмотреть. Он дернул себя за бороду.
Грамиан Фотий - убийца.
предположениям - собирались подменить Скикалм. Они задумали что-то другое.