терялись в догадках. Разгневанное лицо капитана не выходило у меня из
головы. Мысли мои путались, и я строил самые нелепые предположения. Из
раздумья меня вывел возглас Неда Ленда:
сделано в тот момент, когда капитан отдавал приказ развить большую
скорость.
спросил Консель.
неизвестно, что может случиться.
было завтрака!
того же благоразумия, один Нед Ленд не терял времени попусту! Позавтракав,
прикорнули по уголкам.
темноте. Нед Ленд сразу же уснул. Но меня удивило: дремал и Консель! Что
могло вызвать у него столь внезапную сонливость? Однако и меня самого
неодолимо клонило ко сну. Я боролся со сном. Но веки тяжелели и
непроизвольно смыкались. У меня начинались галлюцинации. Очевидно, в
кушанья было подмешано снотворное! Неужто капитану Немо мало было посадить
нас под замок, ему понадобилось еще усыпить нас?
становилось все затрудненнее. Смертельный холод сковывал, как бы
парализовал, мои конечности. Веки, словно налитые свинцом, сомкнулись. Я
не мог открыть глаз. Тяжелый сон овладевал мною. Меня мучили кошмары.
Вдруг видения прекратились. Я потерял сознание.
24. КОРАЛЛОВОЕ ЦАРСТВО
лежал в постели, в своей каюте. Несомненно, и мои спутники тоже были
перенесены в их каюту. Стало быть, они не больше моего могли знать, что
произошло минувшей ночью. Оставалось лишь уповать, что какая-нибудь
случайность раскроет в будущем эту таинственную историю.
ли каюта на ключ? Я толкнул дверь. Дверь отворилась, и я узким коридором
прошел к трапу. Люк, запертый накануне, был открыт. Я вышел на палубу.
ночь. Но они ничего не помнили. Заснув вчера тяжелым сном, оба друга
очнулись только нынче утром и, к своему удивлению, в своей каюте!
умеренной скоростью. На борту не чувствовалось никакой перемены.
Канадец не заметил на горизонте ни паруса, ни полоски земли. Дул крепкий
западный ветер. "Наутилус" переваливался с волны на волну.
пятнадцать. В случае необходимости судно легко могло всплыть на
поверхность. Кстати сказать, в тот день, девятнадцатого января, маневр
этот, против обыкновения, повторялся неоднократно. И всякий раз помощник
капитана выходил на палубу и произносил традиционную фразу.
невозмутимого стюарда, который, как всегда, молча и внимательно
прислуживал за столом.
записи, вошел капитан Немо. Я поклонился ему. Он молча кивнул мне головой.
Я снова взялся за работу, надеясь втайне, что капитан заговорит о событиях
прошедшей ночи. Но он молчал. Я взглянул на капитана. У него был
утомленный вид. Покрасневшие глаза выдавали, что он провел бессонную ночь.
Глубокая грусть, неподдельное горе наложили свой отпечаток на это волевое
лицо. Он ходил взад и вперед по комнате, садился на диван, опять вставал,
брал в руки первую попавшуюся книгу, тут же бросал ее, подходил к
приборам, но не делал записей, как обычно. Казалось, он не находил себе
места.
на него.
образование: Грасиоле, Мокен-Тандон и другие.
музейным работником, я был ординатором клиники и много лет занимался
медицинской практикой.
чему он клонит речь, я ожидал дальнейших вопросов, рассудив, что отвечать
буду в зависимости от обстоятельств.
в помощи врача. Не могли бы вы осмотреть его?
ставил в связь с событиями минувшей ночи. И вся эта таинственная история
занимала меня не менее самого больного.
рядом с матросским кубриком.
англосакского типа.
голова, повязанная окровавленными бинтами, лежала на подушках. Я снял
повязку. Раненый глядел на меня широко раскрытыми глазами. И, пока я его
разбинтовывал, не издал ни единого стона.
образовалось зияющее отверстие, в которое часть мозга выходила наружу.
Сгустки запекшейся крови, в результате многочисленных кровоизлияний,
превращали размозженную мозговую ткань в красноватую кашицу.
Дыхание больного было затрудненным. Лицо временами искажалось судорогой.
То был характерный случай воспаления мозга с явлениями паралича
двигательных центров.
Конечности уже начинали холодеть: человек умирал, и ничем нельзя было
предотвратить роковой конец. Я наложил на рану свежую повязку, оправил
изголовье. Обернувшись, я спросил капитана Немо:
сотрясения сломался рычаг машины, удар пришелся по голове этого человека.
Ну, как вы находите больного?
французского языка.
думал, что он способен плакать.
своим холодным светом смертный одр, еще усиливало бледность лица
умирающего. Я вглядывался в это выразительное лицо, изборожденное
преждевременными морщинами - следами невзгод и, возможно, лишений. Я ждал,
что тайна его жизни раскроется в последних словах, которые сорвутся с его
холодеющих уст!
чрезвычайно взволнованный этой сценой. Мрачные предчувствия тревожили меня
весь день. Ночью я спал дурно. Просыпался часто. Мне все слышались чьи-то
тяжкие вздохи, похоронное пение. Не читались ли молитвы по усопшему на
чуждом мне языке?
он подошел ко мне.
участие в подводной прогулке?
передал им приглашение капитана Немо. Консель обрадовался предстоящей
прогулке, и канадец на этот раз охотно согласился принять в ней участие.
Суворов Виктор
Свержин Владимир
Каргалов Вадим
Березин Федор
Афанасьев Роман
Распопов Дмитрий