дома, он приказал там засесть двоим солдатам с мушкетами и взять на прицел
дверь и окна, если преступник попытается спастись бегством.
тропического солнца в Америке, с цветастым пером птицы кетсаль из сельвы,
резко отличающим его от всех остальных испанских воинов, решительно взошел
на крыльцо и постучал в дверь ногой, встав к ней спиной.
от весьма чувствительного пинка, который он получил ниже спины.
пересчитав ступеньки крыльца, и растянулся в пыли под громкий хохот не
только вышедшего на крыльцо человека, но и своих же собственных солдат.
к обидчику, который тоже с обнаженной шпагой стоял в проеме открытой
двери.
выдачи преступного монаха Кампанеллы.
принадлежит не испанскому, а французскому королю, именем которого я
предлагаю вам убраться отсюда к дьяволу.
и мои солдаты войдем в дом, кому бы он ни принадлежал, и выволочем оттуда
заговорщика.
сеньор! - на приличном испанском языке продолжил незнакомец.
несколько языков. - Умоляю вас не прибегать к силе оружия. Все мы
одинаково чтим власть святейшего папы Урбана VIII, и я честью дворянина
заверяю вас, что в моем доме нет никого, появившегося там помимо воли
святейшего папы.
наверняка уже сдохли! - закричал Лопес, одновременно давая сигнал солдатам
штурмовать дверь.
еще не понимая, что произошло. Он стоял перед молодым французом без шпаги
в руке, которой он только что собирался проткнуть наглеца.
противнику.
приема, с которого когда-то начал в Париже весьма блистательную карьеру
известного дуэлянта.
ударом в грудь, и тот со стоном повалился к его ногам.
ранение.
Мексиканский сподвижник Лопеса капрал Педро Карраско, державший лошадей,
был последним, если не считать двух засевших в засаде солдат, и также не
решился, несмотря на свою былую карьеру тореадора, сразиться со страшным
противником.
один, а стоящий на крыльце Сирано де Бержерак с пронзенной навылет грудью
замертво повалился назад на французского посланника, который вежливо
посторонился, дав ему упасть навзничь.
изящного французского посланника.
огромными колесами, подпрыгивала на неровных камнях.
дверцу и на ходу выскочить из кареты и, держа крест в поднятой руке,
взбежать на крыльцо.
прекратить насилие!
старца с поднятым крестом, в развевающейся мантии с алой подкладкой
остановил его.
воздали должное убийце, - говорил Лопес, кланяясь кардиналу, как он привык
делать в церкви перед мексиканским епископом.
вытер ее о край камзола.
ружья. Они стали за ноги стаскивать к коням убитых, хотя двое подавали
признаки жизни, и перебрасывали их через седла лошадей, на которых недавно
прискакали сюда.
Урбану VIII, которую он назначает ему завтра в восемь часов утра, сеньор
капитан! - тоном приказа произнес кардинал.
дряхлого жреца своей доброй шпагой, но кто знает, как это может
обернуться. Здесь все-таки не славная Америка, где знаешь, как надо себя
вести.
тюрьме, напротив которой квартировал генерал Педро Гарсиа, не предвидя с
его стороны особых похвал, хотя собирался доложить ему, что "дело
сделано", с монахом покончено. По крайней мере, он так понял своего
побывавшего в доме капрала Карраско, с кем вместе они захватили когда-то
сына вождя племени майя Августина-Кетсаля.
дома у него превратился в засевший там отряд отборных французских солдат,
которых удалось одолеть благодаря его военной хитрости, связанной с
засадой и применением мушкетов, взять которые мудро приказал генерал.
доклад, в котором упомянул, что все защитники дома, а также
заговорщик-монах, бежавший из тюрьмы, уничтожены.
боязни за его превосходительство генерала Педро Гарсиа должным образом
отметить победу.
пришлось подняться по лестнице ватиканского дворца и, сдерживая тяжелое
дыхание, выслушать стоя наставительные упреки святейшего папы Урбана VIII,
на аудиенцию которого он в других условиях и не смел рассчитывать.
ватиканский гонец уже скачет в Испанию с посланием папы к королю.
морским, а сухопутным путем, через Апеннины, добраться до Испании.
испанского короля и приказом по испанскому гарнизону в Вечном городе еще
не выехал на каравелле, в Риме, по его улицам, двигалась печальная
процессия.
облачении, подобающем в таком случае, и не пешком, а в карете, за которой
двигались профессиональные плакальщицы, оглашая улицы вечного города
отработанными рыданиями, затем граубинденцы во главе с лейтенантом
Вильгельмом Бернардом несли два гроба. Процессию замыкали ехавшие в карете
французский посланник Ноаль в самой парадной форме с черной повязкой на
рукаве камзола, отороченной черными кружевами, и его друг писатель Ноде,
роль которого в двигающейся по улицам Рима процессии была отнюдь не
последней.
не на кладбище, а вышла на Аппиеву дорогу, которая была знаменита не
только своей древностью, впервые вымощенная камнем во времена Аппия
Клавдия, но и тем, что после подавления восстания рабов и гладиаторов на
всем ее протяжении расставлены были столбы с распятыми на них соратниками
Спартака. Она вела куда-то до Капуи и дальше до древней Брундизии. Однако
процессия, миновав старинные мраморные виллы, перед пересечением с
второстепенной, уже современной дорогой остановилась. Плакальщицы были
отпущены, карета кардинала, выполнившая свой долг, заставляя встречных
испанских солдат сторониться, вернулась назад к Ватикану, а граубинденцы
вместе со своим лейтенантом, сопровождаемые каретой французского
посланника, свернули на запад, выйдя к Тибру. Дальше странная процессия
двигалась вдоль его берега до самого устья, где еще задолго до порта
остановилась перед невзрачной египетской фелюгой.
египтянина, командовавшего двумя темнокожими матросами, возможно
продолжавшими считать себя его невольниками, вступил с египтянином в
громкий, переходящий в крик разговор, который больше всего напоминал торг.
Речь шла о том, чтобы доставить два гроба с усопшими в сопровождении
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Корнев Павел
Бажанов Олег
Лукьяненко Сергей
Смит Кордвейнер