некурящие - без спешки. Нас секретарь попросил на минуту задержаться. Он
сказал:
Две недели - это очень много, товарищи, хотя я понимаю, насколько дело
серьезно. Согласимся на десяти днях - думаю, против этого он возражать не
станет. Успеете раньше - устроим банкет и зацелуем. Но за каждый день сверх
срока придется отчитываться не только вам и не только мне. - Теперь он
обращался не ко мне, и даже не столько к генералу, сколько к Лидумсу,
правильно угадав, кто здесь является главной пружиной, и понимая, что
генерал-то приказать сможет, но выполнение будет зависеть от того же
Лидумса. И от меня, конечно - но я был чужаком, а полковник - почти своим, и
интересы города должны быть ему ближе, чем мне. - Стройка союзного значения,
и она на контроле там, - он поднял палец к потолку. - Да вы и сами знаете.
Так что надеюсь, вы отнесетесь к вопросу с полной серьезностью. Не могу
вмешиваться в ваши дела, но прошу, просто прошу: поскорее, товарищи,
приложите все силы. Если у вас существуют некоторые несовпадения точек
зрения (мы об этом не говорили; то ли генерал его предварительно
проинформировал, а может быть, секретарь почуял это точным чутьем опытного
руководителя), если это действительно так - не спорьте зря, разрабатывайте
каждый свои предположения, лавры все равно будут пополам, обещаю. - Он бегло
улыбнулся и завершил снова на серьезной ноте: - Какие у вас еще вопросы,
пожелания?
Он взглянул на часы. - Пора докладывать командующему.
сказал секретарь, провожая нас до двери кабинета.
идти пешком: нужно было поговорить по дороге.
быть вдвоем, опровергать или дополнять друг друга - и наоборот, случаются
дни, когда надо посидеть порознь, чтобы возникли те самые мысли, которые
потом будут дополняться или опровергаться... Квартала два мы прошли молча.
Потом Лидумс сказал:
вот как... - Он вытащил из кармана связку ключей, снял один с кольца и
протянул мне. - Держи.
жди меня.
всего, завтра, а может статься, и нынче вечером, если не возникнет ничего
срочного. Так или иначе, что-нибудь уже придумается - обсудим, просто
посидим, наконец, поболтаем, а то все не получается, смешно даже.
Только прошу тебя: не спеши. Тут не надо вперед с криком "Ура!". Тут надо
именно думать... Что-то понять.
просить: не поддавайся ты гипнозу этого Шпигеля. Вряд ли был он таким уж
гением. Я почти уверен: сделано там все добротно, надежно, умело, но без
особой фантазии. И не забудь сразу же выяснить, что следует, у химиков и
этих...
Глава шестая
I
постоял на тротуаре. Недавно прошел дождь, и почему-то пахло арбузами. На
душе было непонятно. Вроде бы все в порядке: два небольших дела, времени еще
навалом, впереди - свободный вечер на лоне природы, сиди себе под деревом и
думай во все лопатки. Никаких обязательств, никаких обязанностей по
отношению к кому бы то ни было. Полная свобода. Покой и воля - что может
быть лучше? И все же...
Раз, два. Как на параде.
стояла близ большого города. Сейчас военные парады проводят раз в год, в
Октябрьскую годовщину. Раньше прохождение войск устраивалось и в день
Первого мая. Наверное, и политически, и с точки зрения боевой подготовки
одного парада в год вполне достаточно. Но мне, откровенно говоря, майские
парады были более по сердцу: май, праздник весны, и парад означал, что
настала лучшая - теплая, лагерная половина года. Хотя летом солдатского пота
проливается куда больше, чем зимой, оно все ясе приятнее хотя бы потому, что
можно обойтись без теплого белья, и на исходном рубеже перед учебной атакой
лежишь на теплой, пахнущей жизнью траве, а не на дышащем холодом снегу.
Приятней было еще к потому, что на этот парад мы выходили в летней форме
одежды, оставив шинели в каптерке у старшины.
оврагах и прошлогодних окопах лежал снег. Строевая подготовка медленно, но
уверенно вытесняла из расписания занятий все остальное - кроме политзанятий,
конечно. Два раза в год все становились младенцами и начинали учиться ходить
с самых азов. Отрабатывали строевой шаг, как если бы еще вчера ничего о нем
не знали. Сначала поодиночке, медленно, по разделениям, каждый шаг на четыре
счета. Раз - считает сержант; прямая нога возносится в воздух, носок оттянут
так, что вся нога - одна прямая линия, ступня не ниже, чем в тридцати
сантиметрах от земли. Два - корпус наклоняется вперед, одна рука на уровне
груди - правая, потому что движение всегда начинается с левой ноги, - вторая
отброшена назад. Три - движение вперед ускоряется, и, наконец, четыре -
поднятая нога с маху, всей стопой ударяет в землю так, что дрожь сотрясает
тело...
шеренге проходят, насколько мне известно, только по Красной площади в
Москве. Шеренги пересекают плац вдоль и поперек, земля утрамбована
поколениями шагавших настолько, что пыли нет, хотя от такого шага ей бы
стоять облаком. Равнение! - напоминают лейтенанты. Равнение! Грудь
четвертого человека!.. Но ты знаешь, что грудь грудью, однако ты ее увидишь
только после команды "Равнение на-право!", которая подается на параде
непосредственно перед трибунами. А для того, чтобы держать равнение и не
изломать шеренгу, когда ты смотришь прямо перед собой, нужно какое-то, не
имеющее научного наименования, солдатское чувство, которое приходит со
временем и точно подсказывает тебе: вот именно так, ни сантиметра вперед, ни
сантиметра назад...
Тогда десять шеренг сводятся в "коробку", на правом фланге идут сержанты -
на них будут равняться, а им предстоит соблюдать дистанцию между шеренгами,
чтобы коробка действительно походила на кристалл, а не на полурастянутую
гармонь. Коробкам на плацу тесно, и парад выходит на магистраль, пролегающую
по соседству с военным городком; несколько километров магистрали в нашем
распоряжении, транспорт пускают в обход, шофера произносят разные слова, но
и они не упустят случая поглядеть на парад - если и не с трибун, то в
передаче республиканского телевидения, и будут удовлетворенно крякать,
когда, шеренга за шеренгой, коробка за коробкой пройдут по площади перед
правительством республики и командованием округа, держа равнение, как по
ниточке, и объектив телекамеры, показывающей не сверху, а с земли, в каждой
шеренге будет видеть одного только правофлангового. Вот это дали жизни! -
скажут шофера, матюгавшие вынужденный объезд.
кто на параде пойдет впереди подразделений. У них строевой шаг в крови с
самого училища; но это вовсе не значит, что все они ходят одинаково хорошо.
Для строевого шага нужен талант, так же, как нужен он для балета или
фигурного катания. И когда смотришь, как идут строевым профессионалы,
кадровые военные, то четко различаешь: вот этого научили, он натренирован,
он заставляет себя правильно идти строевым, он знает, что не имеет права
пройти иначе. А другой... его, кажется, и учить не надо было, - впечатление
такое, что он никогда в жизни не перемещался в пространстве иным способом,
настолько все у него естественно, органично, прекрасно. В нашей дивизии
лучше всех ходил строевым майор из соседнего полка. Фигура у него была вроде
бы не очень подходящей для такого дела, он был невысок и полноват, явно
намечалась "морская" или, как еще говорят, "низко опущенная грудь"; но все
это мгновенно забывалось, как только звучала команда и он начинал движение
впереди своей коробки. Это был не шаг, это был полет, парение, - корпус
майора не отклонялся от вертикали ни на полградуса, если бы ему поставить на
голову кувшин, полный воды, он не расплескал бы ни капли, как не
расплескивают девушки где-нибудь в Индии, с детства привыкшие носить его на
голове. Майор летел стремглав, в то же время как бы сохраняя состояние
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Шилова Юлия