нужное ему русло. Но сделать это оказалось не так-то просто. Еще перед
тем, как надавить кнопку звонка, он решил начать разговор издалека и
постепенно подвести Струмилину к тем вопросам, которые приготовил.
Диомидову хотелось, чтобы старушка сама вспомнила о Беклемишеве. Он начал
с того, что приехал из Сосенска. Зайти к Струмилиным его попросил
Мухортов. Аптекарь передавал привет Зинаиде Ивановне и небольшую посылочку
с грибами. Диомидов нарочно рассчитал время визита так, чтобы прийти за
час до возвращения Зинаиды Ивановны с работы. Он не назвал себя. Это был
разведочный визит - рекогносцировка. Могли возникнуть непредвиденные
осложнения. Нужен был максимум аккуратности. Вполне возможно, что
Струмилина являлась единственным связующим звеном в цепи Беклемишев -
Амазонка - Хенгенау - неизвестный эмиссар. Диомидов не думал, конечно, что
этот бывший кумир Беклемишева является винтиком в механике интриги
Хенгенау. Однако осторожность ему казалась необходимой.
прекрасный человек. Нина Михайловна, кажется, бывала в Сосенске. О,
уроженка. Почему же она променяла такие благословенные края на шумную
столицу? Да, да... Это было давно.
Михайловна указала Диомидову на кресло.
из ваших уст. Хотя... Сосенск и новости... Это даже как-то странно.
Представьте себе, незадолго до моего приезда в Сосенске произошло
самоубийство.
Сергей Сергеевич?
давно. Так давно...
Сергеевича отдана и можно перейти к текущим делам. Она потребовала, чтобы
Диомидов немедленно удовлетворил ее взбудораженное любопытство. Ей
хотелось знать все о самоубийстве. Вопросы посыпались один за другим.
Полковник едва успевал придумывать подходящие к случаю ответы. Он сказал,
что покойный не оставил никакой записки, по которой можно было бы
составить представление о побудительных причинах столь эксцентричного
поступка, развил версию Мухортова об одиночестве и слегка намекнул на то,
что Сергей Сергеевич якобы говорил Мухортову о каких-то неопубликованных
дневниках давнего своего путешествия на Амазонку. Сказал об этом Диомидов
вскользь, как бы между прочим, но с интересом отметил, что Струмилина
согласно кивнула головой.
дневникам, заметив опять же между прочим, что, по слухам, товарищи из
Академии наук занялись поисками в архивах, что рукописи Сергея Сергеевича,
возможно, даже увидят свет.
меня. Но я не понимаю... Бедный Серж... Почему он не дождался?
Ну, держись, Федька! В этом ванильном домике, кажется, спрятан ключик.
Подойдет ли он к замку? Появится ли наконец просвет? Судя по всему, ларчик
открывается просто. Только кто бы мог догадаться, что неразделенная
беклемишевская любовь имеет самое прямое отношение к следствию. Ромашов,
дотошно изучавший обстоятельства, сопутствовавшие убийству, не подумал об
этом. Да и я сам эту историю выпустил из поля зрения и возвратился к ней,
когда следствие пошло на второй круг. Закономерность это или ошибка? Тут
есть о чем поразмыслить. Во всяком случае, урок хороший".
как несколько месяцев назад к ней приходил весьма корректный кандидат
наук. Он тогда только что вернулся из экспедиции в Южную Америку, искал
Беклемишева, так как не знал его адреса. Струмилина помогла вежливому
кандидату.
я ему писала. Сержу... Тогда... Я писала в Асунсьон и Рио-де-Жанейро, в
Консепьон и Каракас. Я написала столько писем. Я умоляла мэров городов и
префектов полиции помочь мне найти Сержа... Я хотела сказать ему, что... -
Струмилина снова всхлипнула и вытащила из-за обшлага платочек. - Сказать,
чтобы он не уходил, что я все поняла... Но увы, письма не дошли,
затерялись. Некоторые из них почему-то оказались в архивах. Одно из них и
нашел этот любезный ученый. Он стал интересоваться Беклемишевым. Но прежде
решил разыскать меня. "Нас, - сказал он, - очень волнует судьба этого
путешествия".
взгляд Струмилиной. - Да, да, - поправился он. - Крайне любопытная
история. Столько лет... И вот поди ж ты... Разыскали...
фамилию Беклемишева на жертвенной плите храма, сообразил, что возможно
найти какие-нибудь упоминания об этом путешественнике в многочисленных
архивах тех городов, которые предположительно являлись отправными пунктами
самодеятельной экспедиции. Где-то ему повезло. Он наткнулся на письмо
опомнившейся возлюбленной Беклемишева. Эмиссар Хенгенау получил задание
найти Струмилину по имеющемуся на конверте адресу. Или, если она уже
умерла, ее родственников. И через них разузнать о судьбе Беклемишева. Но
откуда эмиссару стало известно о дневниках Сергея Сергеевича? Как он
добрался до музея?
дожидаясь наводящих вопросов, сообщала ему о том, что, не получив ответа
на свои письма, вышла замуж и уехала из губернского города сначала в
Сосенск, а потом в Москву.
войны. Он шел, задумавшись, помахивая тросточкой. Он не узнал меня. Я
подумала: "Серж". Мне, видимо, показалось, что я только подумала. Потому
что он услышал. "Нина, - сказал он. - Ты мне снилась в лесу. Но теперь это
уже не имеет значения". Понимаете, он так и сказал: "не имеет значения". И
у него был пустой взгляд. И он все вертел эту тросточку, а у меня в глазах
мелькали какие-то оранжевые круги.
ванилью. Чай сочинила пришедшая с работы Зинаида Ивановна. Крупная женщина
с широким белым лицом, она как-то не гармонировала с ангелочками в горке.
И они жалобно звякали, когда она проходила мимо стеклянной дверцы к столу,
на котором моментально появилась белая скатерть и чайная посуда.
Мухортова тронули. Известие о смерти Беклемишева впечатления не произвело.
Мама заработала выговор за то, что подвергла гостя томлению. Разговор за
столом шел вокруг более современных дел. И как Диомидов ни старался
вернуть его в прежнее русло, Зинаида Ивановна тут же ставила плотины.
Полковник злился и уже подумывал о том, что не пора ли ему раскрыть свое
инкогнито и попросту задать несколько вопросов? Теперь, после того, что он
узнал, маскарад был вроде и ни к чему. Сдерживало его только то, что мать
и дочь могут неожиданно замкнуться.
расстроен смертью Беклемишева.
торопится диссертацию кончать. Знаем мы этих кандидатов. Огорчен!
Огорчался кот, слизав сливки. Мало показалось.
людях. Что подумает молодой человек?
поджала губы и после некоторого молчания стала развивать свои взгляды на
воспитание. В качестве примера она привела какую-то княгиню, которая даже
в трудные годы военного коммунизма умела сохранять человеческое
достоинство.
наставительно. - Она сшила себе чуни из портьер. Но все равно было видно,
что это княгиня. "Ах, шерочка, - говорила она мне, - цветок, даже увянув,
останется цветком".
силосом. - Мама не удостоила ее ответом и обратилась к Диомидову.
человеком. Когда я увидела его отрешенные глаза, я поняла, что с ним
случилось что-то страшное. "Не имеет значения", - сказал он. Любовь для
него уже не имела значения. Это же ужасно, когда любовь уходит.
матери, но та отмахнулась от нее.
Маркеев Олег
Березин Федор
Доценко Виктор
Шилова Юлия
Березин Федор
Смит Кордвейнер