осмотрим.
каком месте находится атомная станция. Наверное, она была заключена в одном
блоке с пультом управления, где-нибудь на самом дне, и очень хорошо
изолирована свинцовыми плитами. По крайней мере, мы сделали такое
заключение.
стекла, двери оказались плотно закрытыми, попугаи не смогли ворваться в него
и навести там свой "порядок". Двери гостеприимно раскрылись, когда мы
поднялись на широкое крыльцо из популярного здесь зеленого цемента. В холле
пахнуло прохладой, окна, матовые от осевшей на их поверхности соли, скупо
пропускали солнечный свет. В доме можно было жить. Старомодная мебель,
довольно удобная, очень хорошо сохранилась. Мы разбрелись по комнатам. Я все
время испытывал такое чувство, что вот-вот войдут люди, живущие здесь, и
ловил себя на том, что краснею, не находя слов, чтобы оправдать свое
вторжение.
транзисторным приемником. Костя включил его. Послышалась древняя индийская
музыка.
звучит.
лака. Костя протянул руку к ухмыляющейся маске на стенной панели. Открылась
дверца бара. На полках стояло множество бутылок с винами и несколько
бокалов.
прописывают нам изредка врачи.
мускателем.
бросил на стол листки:
Какие-то записи... О! Мускатель! Читал о таком вине, но никогда не пил.
необыкновенно вкусным напитком. От него приятно туманилось в голове. Костя
потянулся еще к полке бара, но Петя сказал с сожалением:
Мы и так задержались.
захмелевший Ки.
иногда мы все вместе расшифровывали непонятные или сокращенные английские
слова. Это были записки солдата, участника одной из войн, которые, как
известно из исторических хроник, тогда велись беспрерывно. Эдгар Каули,
автор записок, набрасывал их урывками, пропуская иногда по целому месяцу.
Что-то мешало ему делать систематические записи. Здесь я приведу только
несколько выписок из дневника, полностью они опубликованы в "Историческом
вестнике" No Н-3-9, а также выпущены в издании "Открытия и находки".
Необыкновенное везенье. Теперь только спать, есть человеческую пищу и ни о
чем не думать! Не так уж плоха жизнь, черт подери!
недавно я чувствовал себя человеком. И снова становлюсь профессиональным
убийцей.
новый допинг. После приема каждый из нас, не дрогнув, может прикончить
родную мать.
я начинал, уже гниют в цинковых гробах или съедены зверьем в джунглях. Хотя
я не прячусь и прослыл храбрецом. Все это чушь - храбрость. Просто мне все
равно. Я знаю, что мне не выбраться. Какая была бы подлость, если после
всего останусь жить.
позади и я смогу смыть с души грязь, кровь, слезы своих жертв? Все возможно.
Живут же подлецы и почище меня. Все зависит от точки зрения на происходящее.
Главное - сохранить в себе остатки человека. Есть ли они?
из очередной "экскурсии".
убитого не 15, а 10 долларов и оплачивается только, правое ухо. Хаймен
потерял на снижении цен 180 долларов.
назначении человека. Мы его звали Сократом.
серым колпаком с дырами, а там, наверху, океан теплой воды. Наши дожди -
легкий туман из пульверизатора. В этом милом месте я пробуду целый месяц.
Как старый опытный ландскнехт, я должен обучать туземцев стрельбе из
автоматов и прочим нехитрым приемам уничтожения себе подобных. Но все
понимают, что это рискованное занятие. Они только и ждут, чтобы им выдали
оружие, и тогда перестреляют нас и уйдут в джунгли. Мы, то есть белые, по
целому дню сидим в баре, а они - в бараках с дырявыми крышами. Для
поддержания боевого духа каждый день по радио передается беседа, одна и та
же, о наказаниях за неповиновение, дезертирство, подстрекательство к мятежу,
кражу оружия и прочие воинские преступления. Наказание одно - расстрел. В
довершение передается длинный список казненных. Каждый четверг, опять-таки в
целях повышения боевого духа, в лагере происходит публичная казнь. Делается
это по-будничному, на скорую руку, никому не хочется мокнуть. Солдаты жмутся
к стенам казарм, командование стоит под специальным навесом. Режущий душу
залп из автоматов, и то, что мгновение назад было человеком, надает в яму с
водой. Жуткая штука эта яма с коричневой жижей...
песка. Среди жидкой рощицы пальм, в довольно приличном доме. Что я пишу? Это
дворец! Никогда я не жил в таком доме. Только видел с улицы фасады похожих
сооружений да еще в кино. Все эти дни я упивался чувством собственника,
совершенно забыв, какую цену я заплатил за это. Хотя, как сказал майор
Пирсон: "Что ты теряешь? Жизнь? Здоровье? Доллары? Ты все это потерял давно
там, в джунглях. Ты живой мертвец. Убитый тысячу раз. Соглашайся! Через три
года ты будешь богат и знатен. Можешь жениться на ком угодно! И только
потому, что все эти три года будешь жить, как английский лорд, в уединении.
Нет, тебе повезло. Немыслимо повезло. И знаешь, почему? И мы, грешные и
безгрешные машины, нашли, что ты идеальный исполнитель чужих решений. Здесь
не надо думать, анализировать, а только ждать приказов. В случае войны ты
поступишь так же. А может, войны не будет еще лет двадцать. И если будет,
безопасней места не найти. Это тебе не смертоносные джунгли. Всего три года
поживешь на островке. Затем - куча долларов, ранчо в Калифорнии..."
людей, уставших от того набора нелепостей, что называют жизнью! Память у
меня не особенно хорошая, я никогда не помнил номера своего автомата. А эту
брехню запомнил и вот читаю ее сейчас, как стихи, выученные в детстве ко дню
рождения бабушки.
положив ноги на стол перед телевизором, и смотрю, как несколько исполнителей
собственных решений собираются взорвать Белый Дом.
Дело твое, пиши что хочешь, но помни: все останется здесь. Лучше запоминай.
Потом расскажешь внукам. Хотя что можно написать о нашем пункте? Но ничего
не поделаешь: инструкция".
сразу видно по его взгляду. У меня, наверное, такой же потерянный взгляд
убийцы. Всего нас двадцать один, включая ребят, обслуживающих базу и
станцию. Но из джунглей только мы двое.
парень этот Тэрбер. Все с первого дня знали, для чего эта кнопка. Как он
догадался? "Ты скажи, для чего красная?" - спросил я. Действительно, над
этим стоит подумать. Хотя нам платят деньги за то, что мы не думаем..."
ее там?
колпаком, и до нее добраться без ключа...
Лукин Евгений
Суворов Виктор
Афанасьев Роман
Орлов Алекс
Лондон Джек
Сертаков Виталий