Чтение 39–й страницы книги ~Амнезия творца~

Он поднял руку.

- Иди, послушай меня. Я вернулся из-за тебя. Не из-за Мелинды. Хотя
Мелинда мне тоже нужна, вы обе нужны. Я хочу жить с вами. Не важно, здесь
или еще где-нибудь. Если ты не против.

- Что ты плетешь?

- Иди, я тебя люблю.

- Прекрати, пожалуйста.

- Что прекратить?

- Не хочу об этом говорить. Все это чушь. Я же знаю, кого ты любишь. Ты -
как все мужчины. Ты любишь девушку из телепередачи.

- Нет.

- Да. Я ее видела. В твоих снах. Не раз и не два. А потом и по
телевизору, когда у тебя та кассета появилась.

- Иди, ты ошибаешься.

- Нет. - Она отрицательно покачала головой и грустно улыбнулась. - Да ты
себя не кори. Так уж мир устроен. Телевизионные люди лучше нас. Нечего
стыдиться. Ты ее нашел?

- Пожалуй... Но это было страшно.

- Не надо так говорить. Когда к тебе неравнодушна какая-нибудь
знаменитость из правительства или с телевидения, это большое везение. Очень
редкий случай. Мне тоже повезло.., но только в этом отношении.

Эверетт слегка сбился с толку. Она что, имеет в виду Кули?

- Иди... - Он наклонился и прижался губами к ее губам, носом к ее
крошечному носику. Ресницы Иди пощекотали ему скулу, ее губы сначала не
шевелились, и он почувствовал, как она сдерживает дыхание, но воздух тонкой
струйкой вырывается изо рта. Наконец она закрыла глаза и ответила на
поцелуй, ответила с такой страстью, что Эверетт мигом распалился. Но она
тотчас отстранилась.

- О Господи. - Она вздохнула.

- Иди, это я. Ну, пожалуйста, скажи, что помнишь...

- Хаос, я помню, но нельзя же так. Ты уходишь, я все понимаю. Ты никогда
не сможешь меня полюбить. - Она повела рукой сверху вниз, указывая на себя.
- Не понимаю, за что Йан любит.

- Ты была другой, - выдавил Эверетт. - Ты красивая женщина. Тут все
переделали, и теперь каждый не похож на себя.

- Глупо. - Она сильно нервничала. - Как это я могу быть не похожа на
себя? Я - это я. Хаос, уходи. Ну, пожалуйста! Не мучай меня. Люби девушку из
телепередачи. Вот она-то как раз красивая.

- Я тебя хочу, - сказал он. - Ты была красивой. Была и осталась. На свете
много красивых людей, кроме звезд телеэкрана.

- Простые люди - уроды. Хаос, посмотри вокруг. - Она отвернулась.

- Я помню, - сказал Эверетт. - Ты была похожа на женщин из журналов.
Любила показывать мне свое тело.

- Какая же ты дрянь! Почему не хочешь взглянуть правде в глаза? Хаос, я
уродина. - Она едва сдерживала слезы.

- Тут что-то произошло. Вакавилльские хозяева снов совсем распоясались.
Хотят, чтобы вы думали, будто только они...

- Замолчи! - Тонкий голосок задрожал от гнева. - Это моя жизнь! Я здесь
живу! И вовсе незачем приходить и говорить, как, по-твоему, все должно быть.
В первый раз, когда ты пришел, я тебя выслушала, а ты все испортил и сбежал.
Все, с меня хватит! Если хочешь остаться, иди, проверься на везучесть.
Может, тебя и на телевидение возьмут. Может, ты особенный. А я -
обыкновенная! Оставь меня в покое!

- Ты с ума сошла! - Ему хотелось вернуться туда, откуда он ушел,
хотелось, чтобы реальность хоть разок посидела спокойно. - В мире много
привлекательных людей. Не полтора десятка, а гораздо больше. Я хочу сказать,
если ты - обыкновенная, то чего от тебя хочет Иан?

- Это личное, - прошипела она. Эверетт, распаленный ревностью, поднялся с
дивана. Рассудок требовал простора.

- Где ключи от твоей машины?

- Куда ты собрался?

- Хочу тебе доказать. Во сколько закрывается торговый центр?

- Не знаю. Пока открыт...

- Ну, так давай. - Он протянул руку, Иди отдала ключи. - Я вернусь.

- Хаос... - Голос ее упал, гнев уступил смятению. - Мне это не нравится.

- Ну, так выпиши мне билет, когда вернусь.

Он вышел из дома, увидел Мелинду и, ничего не объясняя, потащил ее прочь
от Рэя и Дэйва.

- Расскажи, что тут творится, - потребовал он в машине Иди.

- Так ведь я уже сказала: все пошло ко всем чертям.

Он завел машину, и они выехали на улицу.

- Значит, ты помнишь, как в Хэтфорке со мной разговаривала?

- Ага. Предков там моих видела и козла этого, Эджа. И помойку, где ты
живешь. Как тебе все это удается?

Он помотал головой:

- Забудь. Слушай, тут кто-нибудь помнит, что было две недели назад?

- Ага, конечно. Но помнят все неправильно. Люди начали меняться, я
пыталась объяснить Иди, но тут, похоже, все верят, что они и раньше были
такими. Еще крепче к телекам прилипли.

- Меняться? В смысле, внешне?

- Угу. Кроме Кули и его приятелей. Теперь они красавчики, а все кругом -
уроды. Меня одну не тронули. - Она рассмеялась. - Наверное, решили, что я и
так лапушка.

- И ведь получилось, да? Иди теперь спит с Кули. - Он должен был знать
правду.

- Ага. Но это не ее вина.

Он не отрывал взгляда от дороги.

- Вот так и живем, - сказала Мелинда. - Все обожают правительство. Иди
было некуда деваться. Он ведь за ней так долго ухлестывал...

Эверетт повернулся и встретил пристальный взгляд.

- Ты чего?

- Забавный у тебя видок, - ответила она. - Вроде поправляешься.

- Поправляюсь?

- Да нет, ничего, - сказала она чересчур поспешно. - Ты, наверное, просто
питался хорошо, а то все консервы, консервы... Я тоже не голодала. - Она
задрала на себе рубашку и запустила пальцы в мех на талии. - Ты вообще-то
где шлялся?

- Повидался со старыми друзьями, - ответил он. - Потом расскажу. - Он
затормозил у автомобильной стоянки перед торговым центром. - Побудь здесь.

Эверетт торопливо прошел к знакомому магазину комиксов и журналов. Он
хотел купить "Плейбой" или "Пентхауз", показать Иди, что красивые фигуры -
везде, что рынок устоял против вакавилльского заговора.

Он нашел магазин, но не увидел перед ним стеллажа с журналами для
взрослых.

Он обратился к продавцу, человеку нормального телосложения, но с родимым
пятном во все лицо - этакий малиновый осьминог, раскидавший щупальца.

- Мы их теперь под прилавком держим, - объяснил продавец. - Элефантизм?

- Что?

- Новый закон, конечно, знаете?

- Новый закон? Я хочу купить "Плейбой".

- Отлично. Но по новому закону вы можете купить выпуск, предназначенный
только для вашей категории. Лилипуты смотрят на лилипутов, великаны - на
великанов, и так далее. - Он указал на стеллаж за прилавком. Там
действительно стояли десять-двенадцать разных вариантов "Плейбоя", все с
немыслимыми уродами на обложках.

Продавец окинул Эверетта взглядом.

- А у вас, похоже, элефантизм. - Он бросил на прилавок журнал. С обложки
плотоядно смотрела огромная женщина.

- Что вы сказали?

- Гляди, приятель.

Эверетт заметил собственное отражение в витрине магазина. Он был
чудовищно толст, щеки обвисли, руки - точно тесто, убегающее из квашни.

- Четыре доллара, - сказал продавец.

- Не совсем то, что нужно, - возразил Эверетт, чувствуя, как его
охватывает безнадежность. - Мне нужны фото красивых тел. Как полагается
"Плейбою".

- Их, конечно, печатают, - кивнул продавец, - но покупают только
правительственные звезды.

- А мне не продадите? Никто не узнает. Это очень важно.

- Приятель, думаешь, одному тебе хочется первосортного товара? Черта с
два. Не продам. Не имею права. Самому смотреть "запрещено. А то бы
полюбовался, уж поверь. Но эти номера - под замком. И ключи - только у
правительственных звезд.

- Что? У покупателей есть ключи, а у тебя нет? И ты думаешь, я в это
поверю? Продавец как будто расстроился:

- Ну, они вообще-то не платят. Вообще-то это мы им приплачиваем, чтобы
заходили брали журналы. Считается, от этого растет Престиж заведения.

- Бред.

- Но если хочешь на наших посмотреть, почему бы и нет, - обнадеживающе
сказал Продавец. - Вот они, в чем мать родила. - Он показал "Пипл", "Роллинг
Стоун" и "ТВ-Гид". С обложки "Роллинг Стоун" смотрел Палмер О'Брайен, а на
обложке "Пипл" президент Кентман обнимал за плечи Йана Кули. - Живьем они
вообще-то получше выглядят, - доверительно сообщил продавец.

- Я не хочу смотреть на ваших, - проговорил Эверетт. - Я хочу смотреть на
других пюдей, которые тоже хорошо смотрятся.

- Но ведь это "Плейбой" все-таки, - смущенно сказал продавец. - Они тут
все без шмотья. Кому еще надо на них любоваться, кроме них самих?

- Ладно, забудь. - Эверетт пошел к вы-коду, то есть попытался идти.
Ничего не вышло - тело стало невероятно тяжелым. Слои плоти гасили любое
движение. Пришлось вытечь и хлопнуть на прощание дверью.