Чтение 39–й страницы книги ~Братство Конца~

звездному небу!

Тут рыцарь неожиданно с лязгом выхватил меч и гораздо громче прежнего
проскрежетал:

- Кто посмел заключить в объятия господина первого советника капитула?!.

А следом за тем он развернулся и, громыхая доспехами, порысил к тому
крылу дома, где располагались спальни.

Однако я недолго оставался в одиночестве под этим странным
темно-коричневым небом. Буквально через несколько секунд после того, как
храмовник отправился выяснять, в чьи объятия попало его начальство, из
темных кустов рядом с входом в дом раздался тихий шепот:

- Колдун! Эй, колдун!

Я повернулся в сторону призыва и негромко поправил шептуна:

- Не колдун, а маг... И зовут меня Гэндальф Серый Конец.

- Вот, вот... Она тоже говорила о твоем странном прозвище..

- Кто говорила?! - сразу заинтересовался я и сделал шаг в сторону
шептавшего.

- Не! Ты не подходи! - испугался неизвестный шептун. - Я тебе быстренько
передам, что госпожа просила, и все...

Я остановился.

- За домом имеется крепкий каменный сарай. Два дня назад я выкашивал
лужайку рядом с ним и видел, как туда отвели красивую, высокую белобрысую
госпожу. Когда ее заперли, я пробрался к заднему слуховому окошку, очень
посмотреть хотелось, какую такую особу провожают под замок четыре рыцаря
Храма, и при этом двое из них остаются сторожить запертую. Когда моя рожа
появилась в окошке, она очень обрадовалась... Мне никогда и никто так не
радовался. Поэтому я и решил выполнить ее просьбу. А просила она меня
передать тебе вот что. На них напали, когда Шалай и три гвардейца уехали в
какую-то деревню, неподалеку от лагеря. Она сама отдыхала в шалаше и не
успела даже оттуда выскочить. Одного гвардейца убили, двоих тяжело ранили и
сейчас везут вместе с ней. С этими ребятами что-то сделали, и они стали как
будто замороженные... Это она так сказала...

- А что с Душегубом? - не выдержал я.

- А вашему Душегубу проломили череп, и пока он минут двадцать был без
сознания, его заковали в цепи и теперь везут тайно в крытой повозке. Повозку
я потом сам видел. Еще госпожа просила тебе передать, что везут их в Храм к
Епископу и обращаются с ними пока что неплохо. Только не дают ни с кем
разговаривать. Душегуб уже совершенно здоров, но с цепями ничего сделать не
может, а из повозки его вообще не выводят.

- С ними должен был быть еще один... - Я слегка замялся. - Маленький
такой, с шерстяной головой и мохнатыми ногами. Фродо его зовут!

- Нет, больше никого не было. И госпожа ни о каком маленьком Фроде ничего
не говорила. И вообще, я все, что она просила, тебе передал. Когда ее
увидишь, скажи, что я свое обещание выполнил...

И в кустах кто-то тихо зашуршал в сторону недалекого угла.

- Передам... - негромко ответил я вслед неведомому другу, и рядом со мной
тотчас же раздался знакомый, лишенный интонаций голос:

- Кому и что ты хочешь передать?

Я резко обернулся. Передо мной стоял еще один рыцарь Храма. Обращаясь с
вопросом ко мне, он смотрел в сторону кустов, с которыми я только что вел
беседу, и в прорезях забрала его шлема тускло тлело непонятное зеленоватое
сияние.

- Это тебя не касается, - высокомерно бросил я и медленно, прогулочным
шагом, пошел вдоль стены дома в направлении дальнего крыла. Рыцарь еще
несколько секунд изучал темные кусты, а затем повернул в мою сторону
погасшее забрало:

- Почему ты бродишь по двору, когда тебе давным-давно пора спать?

- И это тебя не касается! - коротко ответил я.

- Это не правда, что ты по звездам провидишь будущее, - неожиданно
проскрипел он.

Я обернулся и с минуту изучал неподвижно стоявшую серебристую фигуру, а
потом, неожиданно даже для самого себя спокойно произнес:

- Тогда тебя не обеспокоит мое предсказание, что завтра вечером твою душу
навсегда освободят и от этих сверкающих доспехов, и от той пародии на тело,
которое в них угнездилось...

Затем я повернулся и направился к входу в свое временное пристанище. Я,
конечно, услышал за своей спиной короткий, едва слышный, наполненный почти
человеческой надеждой вопрос:

- Правда?! - но не стал отвечать, а громко хлопнул дверью, отрезая себя
от не в меру любопытной... куклы.

На звонкий хлопок двери из внутреннего помещения выскочил длинный хозяин
и, увидев меня, сразу склонился в поклоне:

- Господин что-нибудь желает?

- Да, проводи меня в спальню, - устало попросил я.

- Прошу за мной. - И он открыл дверь, пропуская меня вперед.

- Нет уж, милейший, - улыбнулся я, подходя к нему. - Раз я должен
следовать за тобой, то давай, топай вперед.

Хозяин безропотно шагнул в дверь первым, а я последовал за ним. Он привел
меня в дальнее крыло и распахнул одну из четырех гладких деревянных дверей,
выходивших в общий холл.

- Прошу, господин. Это лучшая спальня в доме. Со всеми удобствами...

Я прошел в открытую дверь, и долговязый хозяин аккуратно прикрыл ее за
мной.

"Со всеми удобствами мы разберемся завтра, - подумал я. - А сейчас -
баиньки".

Уже через пару минут я лежал в огромной постели, привычно расправив
бороду на груди, и спал.

На следующее утро я проснулся довольно поздно от тихого поскребывания в
дверь. Долго лежал, уставившись в отсвечивавший желтым деревом потолок, и,
ни о чем не думая, слушал. Скребли, по-видимому, уже довольно долго, и для
производящего эти звуки занятие это, похоже, достаточно приелось. Оттого и
сам звук получался монотонно-безнадежным, но громко постучать скребун не
решался. Чем больше я слушал, тем более безнадежным казалось мне все вокруг.
Такая меня взяла тоска, что я не выдержал и завопил:

- Да встаю я!.. Встаю!

Скреб тут же прекратился, и из-за двери послышался деликатный вопрос:

- Господин уже проснулся?

- Проснулся, проснулся... - громко проворчал я.

- Можно подавать умываться? - последовал еще один не менее деликатный
вопрос.

- Подавай! - разрешил я, прикидывая, что когда внесут этот умывальный
тазик и уберутся из моей комнаты, тогда я и встану с постели. Как горько я
ошибался!

Вместо ожидаемого умывального тазика трое рослых мужичков в напяленных
кургузых ливрейках втащили в комнату огромную деревянную лохань и установили
ее в непосредственной близости от моей кровати. Затем один из ливрейных
метнулся за полуоткрытую дверь и тут же возвратился с толстым шлангом в
руках, с помощью которого он принялся наполнять эту деревянную емкость. Двое
других развернули передо мной неизвестно откуда вытащенную простынку
величиной метров шесть на шесть и приготовились принять в нее... меня.

Я несколько растерянно наблюдал за шустрой подготовки к водным процедурам
до тех пор, пока передо мной не развернули этот парус, а затем дрогнувшим
голосом поинтересовался:

- Ребята, вы чего?

Из-за простыни вынырнул хозяин этого веселого заведения и с довольным
видом пояснил:

- Тут у нас недавно останавливалась одна знатная дама, так вот она
сказала, что просвещенные люди по утрам ванну принимают. Мы-то сначала
подумали, что она покушать чего хочет или там выпить, но она объяснила, что
ванну принимают не внутрь, а совсем наоборот, снаружи... Ну и подробно
объяснила, как это делается...

Тут он почему-то потер собственную шею.

- Да-а-а... Так я решил, что твоя милость тоже просвещенный человек, ну
и, не дожидаясь, пока ты потребуешь эту... ванну... вот все подготовил!

Из-за простыни донесся бас:

- Ну чего, хватит, что ли, наливать?

- Лей полную! - метнул за простыню взгляд хозяин, и оттуда донеслось еле
слышное недовольное ворчание:

- Опять весь пол зальют ванной этой...

Хозяин немного помялся и кое-что добавил к своим объяснениям:

- Правда, дама эта ванну с моей женой и еще двумя девками принимала... Но
поскольку ты мужик... в смысле, мужского полу... то мы вот решили...

И он обвел взглядом своих доморощенных банщиков.

Я сел в постели и потребовал:

- А ну-ка покажи, сколь воды налил!

Развернутый перед кроватью парашют несколько неловко, но достаточно
быстро скатали, и моим глазам открылась почти полная лохань. Причем вода,
судя по поднимавшемуся над ней парку, явно была не прохладной. Я почесал
затылок;

- Да-а-а, хорошо, что эта дама не сказала, что просвещенные люди по
вечерам баню принимают. А то бы вы меня вчера точно сварили...

Я оглядел помоечную команду:

- Значит, так! Воду лить хватит. - Державший шланг мужик тут же
перекрутил его, остановив наполнение лохани. - Простынку оставить, а самим
убраться отсюда на... двадцать минут. В отличие от просвещенных дам
просвещенные мужики принимают ванну исключительно в одиночестве! - не
моргнув глазом соврал я.

Ребята, возглавляемые долговязым хозяином, дружно повалили к выходу.

Дождавшись требуемого одиночества, я сполз с постельки и осторожно
потрогал водичку. Надо сказать правду, до кипятка, в котором купался
Иван-дурак, перед тем как превратиться в Ивана-царевича, она не дотягивала.