Чтение 39–й страницы книги ~Тени войны~

вздохнул доносчик, -- опять недоволен. Вон Пирро Склочник говорит, что он
вообще тает от

того, как хорошо я говорю и именно о том, о чем надо говорить, а этому
вон не нравится. Хотя, конечно, Пирро не настоятель храма. Да и старуху
свою, поговаривают, он придушил самолично. Он ее заставлял себе пятки чесать
и маслом мазать, а старуха, известное дело, возмутилась. Что это, говорит,
за срам такой? Совсем, кричит, ты из ума выжил, старый дурак. Я, мол,
говорит, лучше умру, чем такой позор на старости лет на себя брать -- пятки
тебе мазать, хоть, говорит, меня за этим занятием никто и не увидит.

Но кричала она, как рассказывал Сиго Одноглазый, громко, все слышали. А
Пирро Склочник -- он что? Он не переносил, когда на него кричали, тем более
его же черномордая старуха. На него двадцать лет в армии бригадиры орали, но
это бригадиры, а не старуха, причем его же, Пирро, собственная старуха. Он и
сейчас такой же нетерпимый и гордый, этот самый Пирро Склочник. Видать, его
потому так и назвали -- Склочник, а может, и не потому.

Ну так, видать, он ее и задушил, эту свою старуху. И конечно, был прав.
Нечего орать на всю улицу. Можно было и потерпеть. По молодости небось
обеими руками за его шерстяные штаны хваталась, а тут чуть что, орать".

-- Уф! --

выдохнул Алкаи.

-- Что? -- с готовностью переспросил Тарпу. Ручеек мыслей перестал
журчать в его шишковатой, покрытой сетью набухших вен голове.

-- Ничего... Что там делает этот... Морри? Ну, в этой мастерской, в
доме струнника? - Настоятель опять тяжело вздохнул и осторожно дотронулся до
своего, внушительных размеров, живота.

-- Со всего Тротиума ему везут какие-то жерди, тростник, воловьи жилы
-- целые клубки воловьих жил. Дальше: перья разноцветные, железо, но не
денежное, а боевое. Много железа. Что он там будет делать, пока неизвестно,
но у входа стоят два стражника, а окна завесили изнутри циновками. Вчера
этот Морри ходил на базар, но ничего не купил. Разговаривал с некоторыми
людьми. По-моему, этот глупец хочет попасть в Саардские горы.

-- С чего ты взял? -- недовольно пробурчал Алкай.

-- Он разговаривал с водоносами и возчиками меда, а Саардские горы
хорошо видны от меловых карьеров и от Синих источников.

-- Ишь, умник... -- мотнул головой настоятель и криво усмехнулся.-- У
тебя все? -- И он снова сердито, из-под бровей, бросил взгляд на доносчика.

Тот хотел было сказать, что он хотел сказать... нет, не сказать, а
только попросить... но вместо этого почему-то Тарпу кивнул, что означало:
все.

-- Тогда иди. -- И, оторвавшись наконец от стола, Алкаи грузно
повернулся и вышел из приемных покоев. Настоятель сегодня переел, и у него
болело брюхо.

Морис действительно интересовался Саардскими горами и самой священной
страной. Он понимал, что если существует разгадка злоключений, то она именно
там -- в Саарде.

К кому ни обращался Морис, осторожно заговаривая на улице и стараясь
почерпнуть хоть какие-то сведения, все люди отвечали неохотно, с подозрением
косясь на задающего вопросы, и спешили поскорее уйти.

Видно было, что разговоры на столь вольные темы здесь не поощрялись.
Единственно, кто не боялся рассказывать о Саардских горах, так это водоносы.
Они видели эти горы каждый день от Синих источников и поэтому не упускали
случая показать, что они в некотором роде избранные и могут свободно
говорить на темы, вызывавшие в умах остальных горожан благоговение и страх.

Хотя Морис и мазался особой краской, стараясь придать лицу и открытым
частям тела фиолетово-коричневатый оттенок, дабы сойти за уроженца здешних
мест, черты лица выдавали в нем чужого.

В конце концов в один из дней к нему на базаре подошел водонос и,
демонстрируя белозубую улыбку, предложил купить холодной и свежей воды,
принесенной аж от Саардских гор. Под пристальным взглядом Мориса водонос
перестал улыбаться и представился. Оказалось, что зовут его Радамеш и
наблюдает он за иноземцем третий день.

Радамеш не интересовался, зачем Морису Саарда, но если добрый человек
купит воды, то по дороге к дому доброго человека водонос расскажет много
интересного. Морис тут же выразил свое согласие и положил на протянутую
ладонь торговца водой три причитающихся за воду железных кружочка.

Надо сказать, что за небольшое время удалось наладить поточный выпуск
секретного новейшего оружия, и Морис, пользовавшийся благосклонностью
императора, не нуждался в деньгах вовсе.

-- Так вот, добрый человек, -- начал свой рассказ Радамеш,-- я еще
тогда был мал, а мой отец рассказывал, что в семействе нашего прежнего
императора, покойного ныне Тро, были какие-то неурядицы. Хотя и внушали
населению Мго, что император очень любит свою красавицу жену Анис -- так ее
звали. Она была родом не из благородных, но отец красавицы служил при дворе
ученым толкователем. Он был не в ладу с повелителем священной страны Саарды
-- Железным Отцом. Поговаривали, что этот ученый толкователь сам был родом
из этой страны, что впоследствии он был изгнан оттуда. Лицом он очень
отличался от нас, мголезцев, и я думаю, что, скорее всего, он был одного с
тобой племени, добрый человек. При императоре Тро всех, кто попадался за
распространение таких слухов, ослепляли и отправляли в шахты. Постой, добрый
человек! -- Водонос остановился и проводил глазами прошедшего мимо обычного
с виду горожанина.

-- Ты что? -- не поняв, остановился Морис.

-- Этот, смотри! Он попадается мне на глаза третий раз, пока мы с тобой
разговариваем. Там, на базаре, он стоял за моей спиной.

-- Да брось ты! Тебе показалось.

Морису скорее хотелось дослушать. Но видно было, что Радамеш
встревожился не на шутку. Наконец они двинулись дальше, и водонос продолжил
свой рассказ:

-- Пока девочка росла, ее разговоры были обычным детским лепетом, но
время шло, и вот Анис уже первая красавица в Тротиуме. Покойный император
тогда был тоже хоть куда -- забияка, молодой, красивый. У него был огромный,
как арба, буйвол, больше всех благородных животных в империи, и этот гигант
слушался своего лихого хозяина, как мышонок.

Первую жену императора умертвили жрецы -- она родила ненормального
ребенка, и появление во дворце красавицы Анис было вполне естественно, ведь
императору нужна жена, а империи -- наследник.

Теперь уже вольные мысли волновали не только Анис, но и Тро. И вот уже
после того, как империя отпраздновала рождение наследника, внезапно в своей
постели ночью без видимых причин скончалась Анис.

-- Ее убили или она умерла сама? -- перебил Морис.

-- Не спеши, добрый человек, этого никто не знает. Был такой старец --
Паун Мена. Он имел свою школу и множество учеников, и они не только учились
лечить болезни, но и постигали связь болезней людских со звездами и их
движением.

Так вот, как это часто бывало, учитель с учениками прогуливались
недалеко от дворца и предавались беседам под ночным звездным небом. Вдруг
учитель заметил двоих подозрительных людей, кравшихся по направлению от
дворцового сада. Он окликнул их, и те пустились наутек. Тогда Паун Мена
приказал двоим своим самым крепким ученикам догнать убегающих, да и сам
последовал за ними так быстро, как только мог. Он, конечно, отстал, так как
бежать пришлось целых два часа в сторону Саардских гор.

-- ?!!

-- Да-да. Учитель собственными глазами видел, как беглецы смело
двигались к страшной границе Поля Мертвых. Но они не успевали, двое учеников
почти догоняли их. Тогда что-то громыхнуло в руках у одного из
злоумышленников, и оба преследователя упали замертво. И эти, владеющие
разящим громом, спокойно пошли по Полю Мертвых -- учитель это видел.

Утром, когда он вошел в город с учениками, несущими тела своих
товарищей, он узнал о смерти супруги императора. Мудрый старик тут же увязал
эти события и хотел попасть на прием к императору немедленно, но в день
такой большой скорби во дворец никого не пускали.

А на следующий день утром уже Паун Мена был найден мертвым. Поскольку
он был человек в летах, его смерти не придали особого значения.

Вот так, добрый человек, я тебе рассказал, а об остальном подумай сам.
Вот и твоя мастерская. Стражник пустит меня внутрь?

-- Не беспокойся, Радамеш. -- И Морис, проходя в ворота, жестом показал
часовому, что водонос с ним.

Прощаясь с Морисом, Радамеш похлопал его по плечу, как хорошего друга,
и сказал вполголоса:

-- Не хотел говорить тебе сразу. Думал присмотреться, что ты за человек
и для чего тебе все это, но так может случиться... -- Тут водонос замолчал
и, виновато улыбнувшись, продолжил: -- За последним из Синих источников
начинается еле заметная тропа, она идет вдоль границы Поля Мертвых. Идти
нужно два дня. Придешь к отшельнику. Он знает, как пройти через Поле. Ну,
пока. -- Радамеш развернулся и вскоре скрылся за углом.

Морис уже собирался идти в мастерскую, когда услышал подозрительный
шум. Он быстро добежал до угла и увидел уже успевшую собраться толпу. Что
было в самом ее центре, Морис не видел, но догадывался.

-- Надо же, камень с крыши упал, и именно этому бедному водоносу на
голову, -- хлопая себя по бедрам, твердила пожилая толстая женщина. -- Я
ведь на его месте могла быть. Я совсем рядом стояла!

-- Да нет, пожалуй, не могла... -- проговорил Морис, но его не
услышали.

Открылась дверь, и в прохладный бокс из раскаленного дневного воздуха
шагнул Бартон. Он был в белоснежных шортах и пестрой гавайке. Волосы, слегка
тронутые на висках сединой, и поджарая атлетическая фигура внушали уважение,