Чтение 39–й страницы книги ~День проклятия~

Она пожала плечами.

- Еще не наступил тот день, когда я не смогу уговорить лейтенанта...

Я высвободил свою руку.

- Кончай! Давай договоримся: сегодня ни слова о делах!

Полковник армии Соединенных Штатов Лизард Ти-релли из Агентства Специальных Сил согласно кивнула. Она распустила длинные рыжие волосы, и они рассыпались по плечам.

- Приступим, - предложила она.

Обед прошел как в сказочном сне. Лиз была прекрасна. Я не сводил с нее глаз. Мы обменивались смущенными улыбками и нарочно беседовали на посторонние темы.

- Я должен кое в чем признаться, - решился я.

- В чем?

- Я... ревновал тебя. Я думал, что ты и Дэнни Андерсон были... ну, понимаешь... любовниками.

- Неужели? - Лиз рассмеялась. - Глупости: ведь Дэнни голубой.

- Ты не шутишь? Может, поэтому Дьюк?.. Я прикусил язык.

- Вполне возможно.

- Черт возьми!

Я недоверчиво покачал головой. Дэнни?..

- Я тоже хочу признаться.

- В чем?

- Я тоже ревновала тебя к Флетчер. Вы проводили столько времени вместе.

- Нет! - Да.

- Но она... - Я пожал плечами. - Я никогда не думал о ней как о партнерше.

- Я рада.

Потом мы перешли в спальню, и я снова начал нервничать, сам не знаю почему.

В ожидании Лиз меня одолевали мысли новобрачного. Прикрутив свет и музыку, я вернулся к постели, быстро разделся и, скользнув между простынями, стал ждать.

После всего, что было...

Она вышла из ванной в ночной рубашке, над которой пара тутовых шелкопрядов трудилась едва ли больше одного дня, да и то с перекурами. Она легла рядом, а я раздумывал, можно ли до нее дотронуться. Я так ждал этого момента!

Я взглянул на Лиз. Она выжидательно посмотрела в ответ.

- Может, проявишь инициативу? - поинтересовалась она. - Или начинать мне?

- Э... - только и выдавил я. Все оказалось не так просто. - Ты такая красивая...

Она погладила меня по щеке.

- Больше не надо делать мне комплименты, Джим. Это у нас позади, - мягко сказала она. - Теперь - время любви.

Я пробормотал:

- Мне... Я знаю, что это звучит глупо, но ты слишком красивая. Я даже не знаю, смогу ли заниматься любовью с такой красавицей.

Лиз готова была расхохотаться, но из жалости быстро справилась с собой.

- Открою тебе один секрет, - сказала она. - Я самая обыкновенная. В ванной я посмотрелась в зеркало и сказала: "Фу, какая уродина". Правда. А потом я подумала: "Джим заслуживает лучшего. Значит, надо притвориться для него прекрасной". И видишь - ты поверил.

- Ты слегка перестаралась, - заметил я. - Стыдно признаться, но я страшно боюсь.

- Обманываешь, - обиделась Лиз.

- Мне двадцать четыре года. Невинность я потерял в девятнадцать. С тех пор у меня было три девушки, нет, четыре, считая Теда. Вот и весь опыт. У меня никогда не было такой пронзительно прекрасной женщины, как ты. И еще, - добавил я, - никогда и никого я не хотел так сильно, как тебя.

Она задумчиво посмотрела на меня.

- Ты боишься, да?

- Боюсь... разочаровать тебя...

- Спасибо за честный ответ.

Лиз положила руку мне на грудь. Это было как ожог, как удар током. Какоето время я не чувствовал ничего, кроме ее руки, нежных пальцев, ногтей. Спустя мгновение она мягко произнесла:

- Послушай, любимый, это ведь не кинопроба. Никто не собирается оценивать твои таланты. Позволь мне на пару секунд стать твоей мамочкой и поведать кое о чем: необходимо вдохновение. У тебя оно есть?

- С избытком, - ответил я. - Боюсь, как бы от него не полопались сосуды.

- Хорошо. - Лиз легла на бок. - Это неверный путь, Джим - так ты можешь только все испортить. Но даже если так случится, я заранее прощаю тебе все.

Я положил руку ей на грудь. Она была теплой, а моя ладонь - ледяной. Я боялся пошевелиться.

- Я... э-э... так не могу. У меня такое чувство, словно я должен попросить разрешения.

Она не рассмеялась; взяла мою руку и стала целовать пальцы, потом вздохнула и прошептала:

- Любимый, расслабься. Забудь о сексе как о работе, которую ты должен сделать для другого человека, и начни думать о том, что ты должен разделить с другим человеком.

- Я бы хотел этого, - признался я, - но у меня никогда не получалось.

Лиз не осуждала меня, а просто слушала, сжав мою руку.

- Послушай меня, дурачок. - В ее устах это звучало ласково. - Я расскажу все, что тебе нужно знать о сексе.

- Кажется, у нас очень мало времени, - возразил я.

- Не беспокойся. Это займет одну минуту.

Она приподнялась на локте и прижала руку к моим губам. Ее пальцы были само совершенство. Я поцеловал их.

- Единственное, чем ты действительно владеешь в этом мире, - твое тело, - начала она. - Им ты можешь поделиться.

- Мне это никогда не приходило в голову, - сказал я.

- Тише, малыш, я не договорила. Ты ведь не ляжешь в постель с человеком, тело которого тебе не нравится?

Я кивнул.

- С другой стороны, и с тобой никто не ляжет в постель, если твое тело ему безразлично. Секс осязаем. Если тебе нравится тело, мой дорогой, он есть, не нравится-и секса нет.

- Да, мне нравится твое тело, - прошептал я и осторожно коснулся ее руки.

- А мне - твое, - улыбнулась она в ответ.

- Не может быть.

- Какой же ты балбес. Милый, но все же балбес. Не следует думать о себе плохо. Разве ты не понимаешь, что это обижает того, кто собирается с тобой переспать? Значит, ты презираешь его вкус и относишься к нему потребительски. Понимаешь? Ты не получишь полного удовольствия от секса с кем бы то ни было до тех пор, пока не почувствуешь собственную красоту.

- Мою красоту?... - просипел я и откашлялся. - Я... всегда считал, что каждый человек должен быть... честным.

Лиз фыркнула.

- Честность - крайняя степень высокомерия и самомнения. Она помогает замкнуться в себе, а это разъединяет людей. Если ты прекрасен - а ты прекрасен, - поделись своей красотой. Разве люди вокруг тебя не прекрасны?

- Конечно. Но только я не прекрасен, как ты выразилась.

Она села и посмотрела на меня в упор.

- Кто сказал такую гадость? - Что?

- Я спрашиваю, кто сказал такую гадость? Поверь мне, ты просто потрясающий.

- Нет.

- Да.

- Мне неловко это слушать, - признался я. - Может, нам лучше заняться тем, для чего мы сюда пришли?..

- Нет, не лучше. До тех пор, пока ты не согласишься со мной. Я считаю тебя прекрасным.

Я отвел глаза. Лиз взяла меня за подбородок и повернула к себе:

- Значит, тебе можно считать меня красивой, а мне нельзя считать тебя потрясающим?

- Ноя не такой...

- Я. Тебе. Говорю. Ты, Потрясающий. - Ее тон делал дальнейший спор невозможным.

- Я слышу, - только и мог произнести я.

- Да ну? Правда слышишь? Соглашайся с этим, глупенький. Я не сплю с замухрышками. Я выбрала тебя. Ты никогда не задумывался: почему?

- Вероятно, у тебя плохо со зрением, - пошутил я. Она ударила меня по лицу. Довольно сильно.

Когда я проморгался, то обнаружил, что Лиз лежит на мне и смотрит сверху вниз.

- А теперь послушай очень внимательно, - сказала она. - Никогда больше не поступай так!

- Как так?

- Не оскорбляй мой вкус. Я умею выбирать любовников. Ты настолько увлекся самоуничижением, что даже не заметил, как я унижаюсь перед тобой. Ну, согласен или нет?

Ее глаза были так близко, что казались бездной, в которую хотелось прыгнуть.

Я решил было сказать еше кое-что, но растерялся. Хотел попросить ее о помощи, но не думал, что она сможет помочь. Ее пальцы вцепились в мои плечи, ноги обвились вокруг моих ног. Я испытывал невероятное желание - и боялся.

Должно быть, Лиз поняла это по моим глазам.

- Что-нибудь не так, да?

- Я тебя недостоин, - сказал я.

- Конечно нет, - согласилась она. - Я отдаюсь не за деньги. - Она вдруг замолчала и внимательно посмотрела на меня. - Да ты не умеешь наслаждаться сексом, верно?

Я промолчал. Лиз права. Мне доводилось видеть, как смеются и играют другие пары, и я всегда удивлялся, как им это удается. Я же... словно прокаженный какой-то.

- Ладно, сдаюсь, - вздохнула Лиз. - Делай, как привык.

Неожиданно она перекатилась через меня и соскочила с кровати.

- Куда ты?

- Я сейчас.

Она вернулась с флагом - пятьдесят две звезды, тринадцать полос. Я вспомнил, что рядом находится небольшой конференц-зал.

Лиз забралась обратно в постель и начала устраиваться с преувеличенной тщательностью.

- Я предлагаю следующее, - заявила она с серьезной миной. - Я закрою лицо флагом, - она надела его на голову как платок, - а ты сделаешь это ради любви к своей стране.

- Что?

Она не отвечала. Я стянул флаг с ее лица. Лиз улыбалась мне.

- Я не знаю, что еще придумать, - сказала она и снова натянула флаг.

- Ты спятила!

- Ну и что? - Ее голос доносился из-под звезд и полос. - Разве ты не патриот? - Она сжала свои груди. - Представь себе, что это оплоты свободы!

- Лиз!

Она потрясла грудями.

- Это не смешно, - сказал я. Флаг мелко задрожал.

- Тогда почему я хохочу? - поинтересовалась она сдавленным от смеха голосом.

Я сдернул флаг. Лиз снова натянула его.

Тогда я толкнул ее в бок. Она взвизгнула и закрыла живот руками. Я потянул флаг, она вцепилась в него. Я толкнул ее еще раз и еще.

- Эй! Ты хотела патриотизма? Сейчас получишь Перл-Харбор! - Я сопровождал каждый толчок звуком взрыва. Лиз взвизгивала, но хохотать не переставала. Она прижала коленки к груди. Я завопил: - Банзай! - и шлепнул ее по заду.

- Ты, кажется, начинаешь понимать... - начала она.

- Ага!

Я сбросил флаг. Лиз легла на бок, свернувшись калачиком, но слишком ослабела от смеха, чтобы сопротивляться. Я перекатил ее на спину.

- Оплоты свободы, говоришь? Скорее, двухпартийная система. Сначала я вступлю в эту партию...

- Джим! - удивленно воскликнула Лиз.

- А теперь перейду в другую. А это еще что такое? Раскол в телесной политике? - Я устроился между ее грудями и зафыркал. Лиз хохотала как сумасшедшая. Она подтянула ноги, чтобы сбросить меня, но я уперся грудью в ее колени и хохотал тоже. - А что это там внизу? Роковая щель?

Ее глаза встретились с моими. В этот момент я все понял. И улыбнулся, чувствуя, что излучаю радость. Мой смех отражался в ее глазах.

Я не мог отдышаться, Лиз тоже. Мы хихикали, и посреди веселья ее колени раздвинулись, и я проник в нее. Она крепко обхватила меня руками и ногами. Мы подарили себя друг другу и были счастливы.

Лиз оказалась права - я был прекрасен.

В. Какая разница между хторранином и вулканом?

О. Вулкан повоспитаннее.

ФЛАЖОК

Секс лучше шахмат, потому что в сексе нет проигравшего.

Соломон Краткий

Спутник армейской разведки передал утренние фотоснимки: три главные цели и семь запасных. Я предложил ориентироваться на ближайшую к месту нашей катастрофы. Полковник Тирелли и доктор Флетчер согласились со мной.

За полчаса до вылета мы еще раз подтвердили наш выбор и наконец тронулись в путь. Три вертушки зарокотали, как огромные злобные насекомые, и свернули на север, пересекая залив. Глядя в иллюминатор, я узнал проносившийся под нами ландшафт.

В вертолете доктор Флетчер обсуждала с Джерри Лар-соном порядок размещения датчиков и пробоотборников. Команда спала. Это была неплохая идея - ведь мы поднялись еще до рассвета. Я устроился поудобнее...

Разбудил меня зуммер: вертолет снижался.

- Прилетели, - сообщила Лиз.

Я потянулся и выглянул в окно. Мы садились на широкий луг, поросший высокой голубовато - зеленой травой. От ветра по ней пробегали волны. Я посмотрел назад. Ведомые машины, сохраняя строй, снижались следом за нами.

Три корабля приземлились на мягкую траву в середине луга. Местность просматривалась со всех сторон по меньшей мере на километр. Значит, незамеченным никто не подкрадется.

- Все в порядке, - командным тоном сообщила Ли-зард. - Всем оставаться на местах, пока разведывательная команда не убедится, что территория безопасна.

Я приник к иллюминатору. Разведчики, вооруженные огнеметами, распылителями ядохимикатов и гранатометами, веером разворачивались по лугу. Я им завидовал: уж они-то знали, что делали.

Как только разведка объявила на территории желтую степень безопасности, в дело вступила команда ученых. В ее задачи входило размещение на грунте приборов и датчиков. В траве сновало несколько маленьких роботов, включая "паука" и двух скороходов.

По приказу я должен был оставаться на борту, пока снаружи не объявят зеленую степень. Пройдя в нос машины, я сел в кресло второго пилота. Впереди скороходы начали расчищать широкий круг. Место встречи. Приветствие для кроликособак. Приглашение.

Захотелось пива. Я открыл кока-колу.

Внезапно вокруг потемнело - вертушку накрыли маскировочным куполом. Сейчас его надуют и обольют пенобетоном. Весь процесс должен занять меньше часа. Гипотетически вертушки могли стать раздражающим фактором для кроликособак и червей, поэтому их прятали. Если понадобится срочно удирать, маскировку можно взорвать в считанные секунды.

Кто-то включил свет. Я оглянулся. Ко мне шла пол-ковник Тирелли. Она опустилась в кресло рядом со мной.

Мы были в вертушке одни. Я отвернулся и стал смотреть в боковое окно. Уверен, что она заметила мое притворство, но ничем не выдала себя: щелкала тумблерами на приборной доске и выглядела очень деловито. Я ждал, когда она скажет что-нибудь.

Но Лиз или не хотела разговаривать, или не знала, как начать. Молчание затянулось.

Может быть, она ждет чего-то от меня? Я повернулся к ней...

И на отвороте ее рубашки увидел крошечный американский флажок. Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Пришлось даже прикусить губу.