схватился за лук.
почти по-человечески закричавших лошадей, но сдержать тяжелого удара нескольких
тел не смогли. Строй смялся, и русские воины, перескакивая павших друзей,
врезались в образовавшуюся брешь, рубя врагов саблями направо и налево. Однако
соотношение сил оказалось слишком несопоставимым, и масса пехоты, нажав,
завалила нескольких всадников набок вместе с конями, и вскоре затопталась
сверху.
по ушам - попадая с полусотни шагов в летящего голубя, Феофан был уверен, что
не промахнется на таком же расстоянии в неподвижную голову, пусть даже
повернутую к нему боком. Однако свены, теряя людей, пока не замечали одинокого
стрелка.
в ту сторону, и увидели как в воздухе разлетаются мачта, куски борта, лавки,
люди, мушкетоны, деревянные бочонки... Похоже, один из летящих на палубы
факелов попал точнехонько в пороховой припас.
в последний раз редупредил ребят:
себя. Вы скачите следом, вдоль кораблей, и кидаете в них факела. Нам нужно хоть
пару запалить, от них остальные займутся. Понятно вам, мужики? Покидать все
факелы на корабли и тут же скакать обратно.
дружину из Поддубья.
предчувствия грядущей битвы у него все равно по всему телу постоянно бегали
мурашки. Однако после пяти дней непрерывной голодной скачки, в которую вылилось
для Дмитрия начало войны, вступать еще и в единоборство с врагами - для него
оказалось бы непосильной ношей. А подскакать, покидать факелы и повернуть
назад: это дело нехитрое.
движение, торопясь вперед. Митя поскакал вместе со всеми, сперва ничего не видя
из-за подступающего к тропе кустарника - но тут вдруг вырвался на простор,
промчался шагов сто, и только тут сообразил: он в самом стане врага! А лоймы -
вот они, слева. Заблаговременно зажженные пылали в левой руке, и он принялся
метать их на корабли, стремясь попасть туда, где свалены корзины и какие-то
бочонки.
последний факел, испытывая острое чувство обиды: за что кнутом-то?! Сполз с
седла и распластался под ногами у коня, глядя голубыми глазами в серое
дождливое небо.
сторону, а потом, уже ясно разглядев бегущих с мушкетонами латников, поворотил
коня и дал ему шпоры: все, что хотели, они уже сделали.
дороге - боярин не хотел закрывать дорогу тем, кто отступает следом на ним. На
рысь он перешел только когда тропа, свернув с прибрежного косогора,
растворилась в широкой талой воде. Проехав еще с пару сотен саженей, он
поднялся на взгорок и спрыгнул на землю, тут же отпустив подпругу. Потом взял
коня под уздцы и принялся ходить с ним по кругу, помогая восстановить дыхание.
Вскоре начали подъезжать и другие бояре: Батов с окровавленной рукой, Михайлов,
Ероша, Хавьюг с залитым кровью лицом. Некоторые возвращались поодиночке,
некоторые - небольшими отрядами. Но продолжалось это недолго... К тому времени,
когда боярский сын Старостин пустил коня попить воды и повесил ему на морду
торба с овсом, стало ясно, что бояре Иванов и Аваров, новик Рапейкин, назад уже
не вернуться.. На берегу Невы, напротив Орехового острова, остались одиннадцать
бояр и четыре десятка смердов, среди которых феофановские Дмитрий и Захар.
день, как тревога поднялась. Когда с силой исполченной подойдет? Сколько нам
тут еще малым числом упираться?
службу несет. Места здешние знает, и куда вставать удобнее в этих местах
догадается.
В присланной на следующий день с феофановским Семеном грамоте Зализа требовал
немедля свенский лагерь в покое оставить и спешным маршем к крепости Ладога со
всем ополчением идти.
откинулся на спинку кресла.
недовольно подняли головы:
наконец придумал, как нам свалить с этого чертового острова не с позором, а с
хорошим прибытком.
островитяне объявлять им не стали. Одноклубники и оставшиеся с ними епископские
слуги могли безбоязненно покидать замок, входить в город и выходить из него,
покупать еду и вино. Но вот никаких податей и сборов платить им никто не
собирался. Старейшина Аренсбурга вежливо сообщил, что по обычаю налог вносится
после служения господином епископом мессы в городском соборе, ближние дворяне с
усмешкой ответили, что ждут пояснений господина о порядке выплаты нового сбора,
и просили передать ему пожелание здоровья. Никто не проявлял к захватчикам
враждебности - но с присвоенного острова они не могли собрать ни единого
сантима.
обширном доме требовала постоянных расходов, а каждый уплывающий из накопленной
казны золотой вызывал у него чувство безвозвратной утраты. Не то, чтобы Витя
был жадным - просто предпочитал, когда доходы общеклубного кошелька хоть
немного превышали его расходы.
тридцать шиллингов на посылку к ней посла. Интересно, почему за посыльного
эзельского епископа должна платить Великобритания? В тому же, насколько я
помню, англичане - лютеране.
потянулся Чижиков. - Решил до кучи прибрать и ее?
зубам местному населению, но нет достаточно крупного отряда, чтобы совершать из
этого замка набеги на непокорных вассалов. Нам невыгодно нанимать отряд для
усмирения туземцев за деньги, и поэтому замок не приносит нам никакой пользы. А
как поступают нормальные люди с ценным имуществом, которое не могут
использовать по назначению?
его продают.
перебросить сюда достаточно крупный гарнизон и призвать дикарей к порядку?
почему мы должны продавать замок? Почему бы тогда не продать остров целиком?
Действительно, зачем продавать замок? Если я епископ, то и продавав нужно все
епископство целиком! А уж как его стану утихомиривать покупатели - это уже не
наше дело.
несколькими записями. - Итак, корреспондентами эзельского епископа были: король
Швеции Густав Ваза, король Дании Фредерик, король Австрии... Нет, это не
интересно, у них нет выходов к Балтике. Ага, король Испании Карл, король
Франции Генрих... Польский король Сигизмунд... И английский король... Мария...
Мария Тюдор... Странно, не помню такой.
католичкой была. Теперь понятно, почему здешний епископ ей письма писал?
немного расширить свои островные владения? Тысяч этак за сто пятьдесят
богемских золотых мы, так и быть, Эзельский архипелаг уступим ей со всеми
рифами и мелями.
купит у незаконного епископа принадлежащие Римскому Престолу земли?
состряпать письмо аутентично здешним. Ну, чтобы стиль высокопарный был, буковки
красиво выписаны. Короче, сделать похоже на те письма, что короли эти сами
епископу посылали. Получится?
пожала плечами, - почему нет? Сказать "здрасте", потом что продаем и за
сколько. А кто письма повезет?
Дания, Швеция, Польша, Франция. Шесть стран, по два человека и слуге к каждому
королю пошлем. На гонцов эзельского епископа вражды никто держать не должен,
так что опасности особой нет. Разве только сами драку с кем-нибудь по дороге
устроят. Платить за проезд нам есть чем. Ну так почему бы мужикам не
прокатиться? Мир посмотреть, дело сделать на общее благо. Я и сам не откажусь.
Париже еще ни разу не бывал. Так что, записывай меня в добровольцы, согласен.
Лондон Джек
Березин Федор
Прозоров Александр
Влодавец Леонид
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия