сейчас, правда? Но я... Но я ничего с собой поделать не могу... - она
утерла слезы краешком изодранного плаща.
Хольгер, что у меня есть и другие намерения, кроме как отвлечь его
внимание от тебя и твоей тайны? Неужели ты ревновал? Но разве отыщется
девушка, способная предпочесть тебе другого?
категорическим тоном. - Но вот если я увижу, Хольгер, что ты
заглядываешься на кого-то, тебе придется плохо...
если не дать им передышку. Отдохнув с часок, мы сможем ехать гораздо
быстрее.
отблеском. Но видно было что он останавливает коня.
себе силы помчаться вихрем. С другой стороны... - он пожал плечами. - Будь
по-твоему.
сарацину, надеясь, что тот не расценит этот жест как чрезмерно
самодовольный. Сарах сначала выглядел безмерно удивленным, потом широко
улыбнулся:
насвистывать что-то.
Он слышал стук своего сердца, ничуть не учащенный - размеренные, сильные
удары, отдававшиеся во всем теле. Они с Алианорой остановились, взялись за
руки и молча смотрели друг на друга.
летели редкие облака, осветившиеся по краям, меж ними блистали звезды.
Ветер назойливо завывал, но Хольгер был глух к его вою. Перед ним стояла
Алианора, серебристая фигурка, сотканная из теней и холодного белого
сияния. Капли росы поблескивали на ее волосах, в глазах отражалась луна.
Думал, когда все это кончится, вернусь домой, бросив тебя здесь. Я был
глупцом. Она простила его - глазами, губами, ладонями. Хольгер сказал:
расстанемся. Мое место - здесь. Рядом с тобой.
полон счастья:
них, разорванные ветром, лунный свет гасит их:
ветра и моря, грохот огромных крыльев, крики ястребов, карканье ворон. И
Хольгер понял: это мчится Дикая Охота. А дичь - они трое.
Алианору и усадил за спиной. Сарах уже обогнал его. Белая лошадь и всадник
в изорванных белых одеждах неслись в лунном свете, как духи. Подковы
звенели, грохотали оземь.
стелется темнота, камни стреляют из-под подков; шип травы и шум веток -
как хохот. Хольгер ощущал, как под ним ходят напряженные мышцы коня, как
сжимают его талию руки девушки - Алианора без слов указывала ему дорогу,
рассмотренную ею с воздуха. Позвякивали доспехи, скрипели кожаные ремни,
ветер свистел в ушах. Но громче всего было тяжело дыхание Папиллона, его
шалое хрипенье.
над головой, туманная дуга Млечного Пути протянулась по небу. Большая
Медведица совершала свое извечное кружение вокруг Полярной Звезды. Все
звезды были холодные. На севере Хольгер разглядел горные вершины, острые,
как мечи, укутанные льдом, залитые лунным блеском. Сзади, за спиной,
клубилась темнота.
охотников трубили все ближе - пронзительно, рыдающе, с таким страданием,
какого Хольгер в жизни не слышал. Сквозь посвист рассекаемого грудью коня
воздуха датчанин расслышал в небе грохот копыт, лай бессмертных гончих. И
пригнулся к гриве Папиллона, колыхаясь в ритме скачки; одной рукой он
обхватил шею коня, другой придерживал Алианору.
заходящей луной, галоп, галоп, галоп! Точка зачарованных охотников хлынула
в его сознание мощной волной невыносимой безнадежности. Усилием воли
Хольгер стряхнул ее, напряг взор, пытаясь рассмотреть цель их путешествия.
Но впереди лежала пустынная равнина, а за ней - ледяные горы.
задирал ей поводьями голову, немилосердно шпорил. Хольгеру казалось, что
адские собаки настигают. Неистовый вой раздался совсем рядом.
Алианоры. Привиделся блеск металла, или нет? Что это за звуки, не грохот
ли голых, лишенных плоти костей?
конь никогда в жизни - вместе с нами преследуют весь мир! Скорее, хороший
мой, это гонка со Временем вперегонки, гонка с ордами Хаоса! Пусть поможет
тебе бог, даст тебе силы!
голых костей - уже за спиной! Хольгер ощутил, что Папиллон сбивается с
аллюра. Алианора пошатнулась, едва не свалилась с коня. Хольгер крепче
прижал ее к себе.
Церковь святого Гриммина! Дикая Охота, завывая, неслась по пятам. Хольгер
слышал шум огромных крыльев, видел, как сгущаются перед глазами клубы
мрака. Господи Иисусе, я недостоин, но помоги же мне в этот миг!
почуял жуткий невообразимый холод, проникший в самое сердце. Показалось,
что ветер свистит меж его собственных ребер.
приземлился на той стороне. От удара Хольгер с Алианорой едва не вылетели
из седла. Сарах скакал следом. Но его лошадь перепрыгнуть не смогла.
Упала. Сарацин отпрыгнул, ухватился за кромку стены и рывком перебросил
тело на церковный двор. Крик его лошади, короткий и пронзительный, утонул
в завывании Дикой Охоты.
вопль.
прижал к себе Алианору. Огляделся.
окружавшие развалины церкви. Полосы мглы, кое-где выбеленные лунным
светом, возносились вверх, неся влажные кладбищенские запахи. Прильнувшая
к Хольгеру Алианора дрожала от холода.
лошади, бредущей меж могил, старой, хромой, неимоверно измученной; она
ступала неуверенно, спотыкаясь о надгробья, но двигалась прямо к ним,
искала их. Горло Хольгеру перехватило от страха - это была, он знал,
Кладбищенская Лошадь; кто ее увидит - умрет.
пальцы, готовые схватить коня и свалить на землю. Сарах взял его под узду
и осторожно повел. Они шли меж каменными плитами, пьяно накренившимися.
Высеченные некогда на них имена давно стерлись и забылись. Шаги старой
хромой клячи звучали все громче - шаткие, неуверенные, они неотвратимо
приближались.
глаз нежданных пришельцев. Колокольня лежала в руинах, крыша провалилась
внутрь, стены зияли пустыми глазницами окон. Путники медленно приближались
к развалинам, нащупывая дорогу среди закутанных туманом надгробных камней.
Копыта Кладбищенской Лошади захрустели по гравию совсем рядом. Но они уже
были у входа в церковь. Датчанин спрыгнул с седла. Алианора упала в его
протянутые руки. Хольгер взошел по стертым временем ступеням, бережно неся
девушку.
Корнев Павел
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Андреев Николай
Акунин Борис
Шилова Юлия